Андрей Пинаев - Волшебный ключ

— Ну… — развел руками Антиген, — это все, что я знаю. Спросите психолога, он постоянно у нас трется, вопросы задает… может, он что знает.

— Спрошу, спрошу. И еще два вопроса, Геннадий. Скажите, вы верите в судьбу?

Антиген с трудом удержался, чтобы второй раз не воскликнуть «Чё?». Удержался и от того, чтобы спросить — зачем вам? Подумав, он честно ответил:

— Нет.

— Ясно… а как бы вы отреагировали, узнав, что Елена недавно вышла на связь?

Лена проснулась ночью. Боец стоял у зарешеченного окна, через равные промежутки времени поворачивая голову то влево, то вправо, словно автоматическая камера наблюдения. Лена включила фонарик, встала и подошла к нему. Она сменила пластырь на его шее, потом посветила на лицо.

— Ну-ка посмотри на меня…

Глаза бойца, так похожие на человеческие, были подернуты красной сеточкой кровеносных сосудов. Веки набухли, по одной щеке стекла слезинка, оставив на щеке грязную полоску.

— Проклятье! — ругнулась Лена. — Сколько времени ты уже не спал?

Она подсчитала в уме, получалось около двух суток. Бойцы могли обходиться без сна и без еды, не теряя боеспособности, но при этом стремительно вырабатывали свой ресурс. Боец — хорошая подмога в путешествии, и Лене следовало его беречь.

— Ты уж извини… моя вина, совсем забыла. Так что… спящий режим, я подежурю.

От жесткого ложа болела шея, сильно хотелось есть. Наутро, подумала Лена, надо поискать что-нибудь съедобное… куст дикой болотной картошки подошел бы, она повсюду растет. Или нет, ну ее… после этой картошки во рту вкус отвратительный, словно мыла наелся. Надо бойца на охоту послать, пусть зверушку какую-нибудь притащит. В мечтах о еде прошло несколько часов.

Летом туман реже и прозрачнее, чем в другое время года (впрочем, вся смена времен года на Болоте заключается в густоте тумана) и сквозь него была видна луна, ее свет позволял разглядеть вокзальную площадь, куда выходило окно. Из-за кучи кирпича вышла черная тень. Лена насторожилась, но тень оказалась всего лишь вчерашним побитым псом. Получив пинка от бойца, пес охромел на обе задние ноги. Пес сел напротив окна и гавкнул.

— Пошел в жопу. — ответила ему Лена.

Пес гавкнул снова. Из тумана вышли еще два точно таких же грязных, вонючих пса и сели рядом. Потом еще два; потом добрый десяток. Очень скоро на маленькой вокзальной площади собралась немалая стая. Лена пихнула бойца ногой.

— В окошко выгляни.

Пес залаял, его лай подхватила вся стая. Лена поморщилась: плохо, очень плохо. Из оружия у них — автомат с тремя магазинами (считая тот, что заряжен роботами), пистолет с тремя да карабин бойца с тридцатью патронами. Даже если каждая вторая пуля достигнет цели, а это вряд ли, потребуется израсходовать половину всего боезапаса, чтоб рассеять псов. Как вариант, можно приказать бойцу голыми руками убить их. Он, конечно, справится, но при этом сам не избежит повреждений — тоже хорошего мало.

Было бы неплохим вариантом быстро добраться до автомобиля — он стоял недалеко от окна, в пределах видимости. Но побитый пес, проследив за взглядом Лены, подбежал к автомобилю. Словно злорадно скалясь, пес помочился на колесо. Тут же автомобиль окружило несколько собак.

Болотные псы — вообще разговорчивые существа, и данные экземпляры не были исключением. Шум стоял такой, что у Лены зазвенело в ушах. Потом Лена услышала, как в лай болотных псов вмешивается иной звук.

Это было мощное, размеренное гавканье очень большой собаки. Обычной собаки, не мутанта. Под фонарем, последний раз светившим сорок пять лет назад, стоял призрачный пес. Пса держал на поводке мальчик.

Пес снова гавкнул, и ближайших к нему болотных собак словно сдуло ветром. Мальчик слегка натянул поводок, и пес послушно замолк. Мальчик погладил его по голове, повернулся и зашагал по железнодорожным путям.

— Эй! Стой! Стой, пожалуйста! — крикнула Лена, но в этот самый момент мальчик исчез, словно первые лучи рассвета растворили его.

— Павлик, ты как хочешь это делай, — взяла Лена автомат, — но расчисти мне путь к машине.

Собаки были напуганы странным явлением и к новой угрозе были не готовы. Дверь вокзала, широкая и еще прочная, от удара бойца слетела с петель, придавив обиженного накануне пса. Боец вскинул карабин к плечу, выстрелил, и тяжелая пуля унесла в туман собаку, влезшую на крышу автомобиля. Прыгнувшего на него сбоку пса боец не глядя отбил прикладом.

Лена вышла следом и сразу пустила короткую очередь из автомата в сторону собак, к сожалению, никого не зацепив. Боец открыл для нее дверь, и Лена, ускорив шаг, подбежала к автомобилю и забралась внутрь. На капот автомобиля тут же запрыгнул болотный пес. То ли это была их обычная тактика, то ли он просто не соразмерил силу прыжка, но пес с треском врезался головой в лобовое стекло, украсив его пятном крови. Боец смахнул пса с капота и сел за руль.

— Почему он не слышит меня?… — спросила Лена тихо. Автомобиль трясло на бетонных шпалах, но съехать с железнодорожных путей не было возможности — по обеим сторонам высокой насыпи была непролазная грязь.

— А может быть… — размышляла Лена вслух — может… так им и задумано? Может, он хочет, чтобы я за ним следовала… может, он хочет, чтобы я с ними… с этими людьми… встретилась?

Когда показалось солнце, Лена велела остановить автомобиль возле железнодорожного переезда. На дороге, пересекающей рельсы, были совсем свежие отпечатки больших колес. Если поднажать, то, наверное, можно было догнать этих неведомых путешественников часов за пять.

— Павлик, а ведь я права. Смотри, снова мы вышли на эти следы. Лена вздохнула.

— Есть хочется очень сильно. Давай-ка привал сделаем. Ты пойди и кого-нибудь убей, а я костром займусь. Только… по возможности патроны экономь.

Боец ушел, и не успела Лена наломать веток с сухих кустов, как из тумана донесся предсмертный визг. Вернувшись, боец принес упитанного мутанта с переломанным в двух местах позвоночником. Лена вздохнула:

— Павлик, ты, конечно, парень старательный… но ты бы головой подумал: смотри, этот зверь толстый и медлительный, зубов и когтей больших нет, панциря нет. Как ты думаешь, почему на него никто, кроме тебя, не позарился? Нельзя его есть.

При всем разнообразии болотной фауны виды, пригодные в пищу, составляли не более десяти процентов от общего числа. База данных в голове бойца содержала всевозможные сведения о мутантах, но, судя по всему, разработчики решили сэкономить пару килобайт и не внесли в базу информацию о их съедобности и несъедобности. Лена попыталась объяснить, со скрипом вспоминая лекции преподавателя из сталкерского лагеря:

— Вот слушай. Летающих можно есть почти всех… но сбить их сложно, считай, нереально. Тех, кто выглядит беззащитным, тоже не надо. Все сплошь ядовитые. Тех, кто имеет яркую расцветку… гм… лучше не пытайся. Те, кто быстро бегает — вот они годятся. Правда жесткие… идеальный вариант — если у мутанта шкурка пушистая и он небольшой, они вкусные, жирные… — Лена сглотнула слюну. — и членистоногие встречаются съедобные, но лучше не рисковать, если не знаешь наверняка. В общем, действуй.