Василий Купцов - Жизнь коротка, искусство вечно

- И голову отрубили?

- Нет, сначала изучали долго, отрубят руку или ногу - подождут, пока отрастет. Сам атабек над опытами наблюдал. Даже отрезал как-то, лично, сам - что-то там нашему страдальцу... Как-то, что-то... - передразнил я сам себя.

- И, все-таки, голову отрубили?

- Нет, не дошло до этого... - я помедлил, - Но поработали над ним классно. Представь себе, сам наблюдал... Аскер - так палача звали, моего знакомца, так вот, привязывает Аскер Шапура покрепче кожаными ремнями, вокруг - лекари да мудрецы толпятся, тюрбанами трясут, берет во-от такой ножик и начинает, так - медленно - несчастному руку отрезать. Летят капли крови алой, артериальной, прямо на тюрбаны мудрецов. Падают капли тяжелые, темные, из ссудов венозных, на халаты шелковые лекарей многоопытных. А палач свое дело знает! Режет да режет... Сначала - кожу, потом - сухожилия рассечет у локтевого сочленения, потом ножик связки рассекает, затем палач суставную сумку по периметру вскроет.

И вручает, злодей, отделенную, таким образом, конечность ученым людям. Перья скрипят, писцы опыты описывают. А самые старшие лекаря, напялив на носы очки заморские...

- Не было тогда очков, в 12 веке! - засмеялся Алиган, - И все ты врешь!

- С чего это ты решил, что век двенадцатый?

- Факты сопоставил!

- К тому же, нельзя наставнику говорить "врешь". Я не вру, я приукрашиваю!

- Приукрашиваешь?

- Да, именно! Это называется художественное переосмысление реальных фактов. "Искусство не зеркало, а увеличительное стекло" - я призвал на помощь Маяковского.

- Ну, а на самом деле как было?

- На самом деле резали бедняжку ножом в тайном зиндане, и никто про те опыты кроме палача и султанского лекаря не знал...

- Все-таки, чем все кончилось? Или Шапур до сих пор жив?

- Нет, помер паренек, как говорится, все отдав во имя науки...

- Это как? - Алиган буквально ерзал на стуле от нетерпения, видимо принял мой лешачок судьбу Шапура близко к сердцу...

- После очередного "эксперимента" крови вышло слишком много, Шапур попросту умер.

- И все?

- Нет, вообще-то не все!

- А что еще?

- Турки не были бы турками, если бы не застраховались на этот случай...

- Как можно застраховаться? - удивился Али.

- Да подкладывали рабынь под Шапура, некоторые - забеременели, объяснил я неопытному пока в делах житейских мальчугану, - Правда, ни один из его детей такими особенностями не обладал, но решили понаблюдать дальше, скрестить потомков друг с другом... Генетика, одним словом, средневековая! Но это уже другая история, я ее тому поэту рассказать не смог, ясное дело!

- Почему не смог? Слово дал? - предположил Алиган.

- Да нет же, глупая твоя башка! - засмеялся я, - Когда я эту историю поэту рассказывал, те дети от Шапура еще малы были!

- И что поэт?

- Поэт объяснил мне, глупому, что у авторов своих мыслей да сюжетов девать некуда, ему бы, мол, успеть все то записать, что в голове теснится! А мне посоветовал самому писать начать - мол, рассказываю я складно, должно и на бумаге ладно получиться!

- Но не получается?

- А тебе нравится, как я пишу?

- Мне - нравится! - признался мальчик.

- Когда-нибудь, а именно - когда меня начнут публиковать... Тогда и другим понравится! - заявил я.

- А пока?

В самом деле - а пока? Что же...

А пока... Так, лишние "свой-свои"

убраны, сравнения добавлены. Так что... Пока вновь пойду по редакциям! Хотя нет... Что это там, в книжке, написано про предложения-гусеницы? Надо бы пересмотреть тексты... Да всех этих гусениц - передавить!