Picaro - У края, у берега...

— В дом, пожалуйста, — баба Саша повела мужчин к веранде. — Вы не бойтесь — Казбек не укусит, — на всякий случай она погрозила псу кулаком. — Быстро вы приехали, я не думала…

— Мы не боимся, — один из врачей — высокий, широкоплечий, с коротко стриженой головой пренебрежительно глянул на алабая, который замолчал и, гремя цепью, отошел к своей будке. — У самого есть ротвеллер.

Второй врач, с русой бородкой, в очках и металлическим чемоданчиком в руке устало сказал:

— Ваш вызов приняли в четыре часа сорок минут… Сейчас пять минут шестого. Так что с приездом мы уложились в норму.

Они вошли в дом. Пройдя через обставленную старой мебелью гостиную, оказались в комнате мальчика. Валька равнодушно смотрел на медиков и кашлял. Врач присел на стул, опустил чемоданчик на пол.

— Снимай футболку, — он взялся за висевший на шее стетоскоп. — Давно заболел?

— Третьи сутки пошли, — сказала баба Саша. — На следующий день, как приехал. Он с матерью — Олькой, дочкой моей в Заднепровске живет. Ко мне на каникулы прислали и сразу заболел…

— Акклиматизация, — подал голос высокий, он остался у двери и равнодушно скользил взглядом по комнате. — Бывает.

— Да какая там акклиматизация, — возмутилась баба Саша. — Побежал, как дикий, на море, целый день из воды не вылазил и мороженое все время. А я ему говорила…

— Тише, — медик приложил холодный, блестящий диск к груди Вальки. — Дыши глубоко. Еще глубже.

Мальчик тяжело задышал, заперхал, сорвался на мучительный кашель. Врач с напряженно-отстраненным выражением вслушивался, прикладывая мембрану то к одному, то к другому боку. Затем поднялся и простучал усыпанную веснушками спину.

— Ложись, — мужчина вернулся на стул, вытащил из ушей стетоскоп. — Открой рот. Высуни язык… — он достал из одноразовой упаковки пластмассовую палочку с ваткой на кончике и провел по обложенному языку ребенка — ватка на глазах превратилась в синюю. — Реакция положительная, — врач грустно посмотрел на хозяйку. — Вы не волнуйтесь, ничего страшного у вашего мальчика нет. Просто грипп… Плюс акклиматизация наложилась. Но, если оставить дома, могут развиться осложнения. Поэтому нужно госпитализировать. Полежит в стационаре…

— Какой еще стационар? — баба Саша нахмурилась. — Нет у меня времени по больницам ездить. У меня через пару часов постоялец приехать должен. Выпишите лекарства, а я вылечу его дома.

Высокий хотел что-то сказать, но бородатый внимательно посмотрел на напарника, и тот промолчал.

— Хорошо, — кивнул бородатый. — Тогда я сейчас сделаю ему укольчик, — он достал из нагрудного кармана красный пенал. — Температуру сбить… Дышать легче будет. Ты у нас уколов не боишься? Плакать не будешь?

— Не-е, — прохрипел Валька. — А что это за лекарство?

— Хорошее лекарство, — сказал второй доктор. — Его сразу в пот бросит, — он повернулся к бабе Саше, — принесите полотенце, чтобы обтереть и футболку на смену.

— Сейчас, сейчас, — женщина торопливо вышла.

— Я на минутку, — произнес высокий и шагнул в гостиную. — Хозяйка, где у вас тут туалет?

— Это во двор надо, — ответила баба Саша. — Идемте, я покажу.

Валька смотрел, как врач в очках раскрыл пенал и достал из него металлическую "сигару". Свинтил закругленный колпачок, на что-то нажал и мальчик увидел короткую тонкую иглу, высунувшуюся из стального брюшка, словно жало. Обреченно вздохнув, Валька откинул одеяло и хотел перевернуться на живот.

— Нет, попку не надо, — усмехнулся врач. — Руку давай.

Он крепко взял Вальку ниже правого плеча и быстро воткнул иглу в жгутик трицепса. Что-то щелкнуло, мальчик ощутил легкое жжение в месте, куда вошла игла. Больно не было. Через мгновение, когда врач сосредоточенно навинчивал колпачок обратно на шприц, по Валькиному телу от пальцев на ногах до шеи прошла судорога. Горло перехватила спазма. Невидимые руки властно надавили на грудь и уложили обратно в постель. В ушах мальчика раздался тонкий свист, отяжелели, сами собой сомкнулись веки. Не прошло и минуты, как Валька потерял сознание.

— Ну, что у тебя? — в комнату вернулся высокий мужчина. — Сделал?

— Да, — врач в очках достал блокнот и записал выгравированный номер с корпуса использованного шприца. — У тебя как прошло?

— Нормально. Не первая и не последняя, — высокий с хрустом потянулся. — Недолго мучилась старушка… — он криво усмехнулся. — Обширный инсульт с мгновенным летальным исходом.

— Ну, ты у нас — профи, кто бы сомневался, — очкарик шлепнул в блокнот печатку, протянул товарищу. — Распишись. "Эвакуацию" вызвал?

— Будут через пол часа, — напарник поставил на бланке закорючку. — Вот и все. А ты — молодец, быстро освоился. И без нытья.

— Человек — существо разумное, — пробормотал врач в очках и склонился над вытянувшимся в постели Валькой.

Он оттянул веко на правом глазу мертвого мальчика и продолжил:

— Следовательно, можно ко всему привыкнуть… Хэх, как у них каждый раз после укола капилляры лопаются. Не белок теперь, а вишневый кисель.

Николай

Соленое, переперченное варево из бульонных кубиков, с кусочками волокнистого мяса и разваренной рыбы, считавшееся в закусочной солянкой, Николай не доел. Голод прошел, но сменившая его тяжесть в желудке была куда хуже. Даже настроение испортилось. Николай вздохнул и, дожевывая пресную булочку, вышел к своему джипу. Через несколько минут, врубив на полную громкость "Металлику", он мчался по середине пустого шоссе. До Приморска оставалось всего ничего: километров двадцать. Слева на серо-голубой небосклон выползал оранжевый диск утреннего солнца.

От бившего в лицо из опущенного окна свежего ветра и драйвовой музыки настроение Николая улучшилось. Не прошло и четверти часа, как он въехал на окраину спящего городка. Это был его второй визит в Приморск. Первый состоялся полтора месяца назад. Вместе с Кохой — товарищем по поиску они возвращались из неудачной поездки в Крым. Попытка поработать там на чужой территории не увенчалась успехом. Знакомый Кохи — начальник городского отдела культуры, обещавший "охранный лист" по линии своего министерства, ушел в запой буквально за день до их появления. С компанией приятелей он укатил в какой-то пансионат на побережье. Об этом они узнали из воплей жены Петра Федоровича, которая открыла им дверь и с места в карьер принялась орать на весь подъезд.

Телефон блудный муж отключил, а искать его Коха счел бесполезным и ниже собственного достоинства. Переночевав в кемпинге, он все же сходил утром в отдел культуры и поговорил с секретаршей Петра, знавшей поисковика в лицо. Раздраженная работой девка заявила, что никаких бумаг ее начальник для "пана Кохановского" не оставлял.