Артур Кларк - Пески Марса [сборник]

Второй раз мы удивились, обнаружив, что в этом сверкающем аду есть озера. Естественно, не из воды, а из расплавленного металла. Поскольку никому до сих пор не удалось до них добраться, мы не знаем, что это за металлы — вероятно, свинец и олово с различными примесями. Фактически — озера припоя! Когда-нибудь эти озера могут оказаться весьма ценными — если мы найдем способ добывать их содержимое.

Как вы можете догадаться, мы вовсе не стремились садиться на дневной стороне. Составив фотографическую карту, мы решили бросить взгляд на ночную сторону.

Единственным способом это сделать было осветить ее специальными ракетами. Мы опустились настолько низко, насколько могли себе позволить, — на высоту полтораста километров — и выстрелили один за другим световые маркеры мощностью в миллиард свечей, одновременно ведя фотосъемку. Маркеры, естественно, летели рядом с нами с той же скоростью, пока не сгорели.

Это было так странно: сознавать, что освещаешь землю, которая никогда не видела Солнца, — землю, которая в течение, возможно, миллионов лет знала лишь свет звезд. Если там существовала какая-то жизнь — что казалось крайне маловероятным, — для нее это наверняка стало настоящим сюрпризом! По крайней мере, это было первое, что пришло мне в голову, когда я смотрел на пламя, ярко освещающее эту скрытую от всех землю. Потом я подумал, что существа, живущие на ночной стороне, вероятно, должны быть совершенно слепы, подобно рыбам в глубинах наших океанов. И тем не менее все это были лишь фантазии: ничто не могло выжить в этой вечной тьме, при температуре почти в четыреста градусов ниже точки замерзания. Теперь, конечно, мы знаем намного больше…

Прошла почти неделя, прежде чем мы рискнули совершить посадку. К этому времени была уже составлена подробная карга поверхности планеты. Ночная сторона и большая часть сумеречной зоны закартированы, но есть и множество выглядящих достаточно многообещающе равнин. Наконец мы выбрали большую мелкую чашу на краю дневной стороны.

На Меркурии есть следы атмосферы, но ее недостаточно, чтобы воспользоваться крыльями или парашютами. Так что нам пришлось садиться, тормозя двигателями, так же как на Луне. Приземление на двигателях всегда вызывает некоторое беспокойство — особенно приземление на новую планету, где невозможно быть уверенным, что то, что выглядит как камень, действительно им является.

Но в нашем случае это действительно оказался камень, а не один из тех предательских пылевых наносов, что встречаются на Луне. Приземление было столь мягким, что мы едва почувствовали его в кабине. Затем двигатели автоматически отключились. Мы были первыми людьми на Меркурии. Вероятно, вообще первыми живыми существами, когда-либо коснувшимися поверхности этой планеты.

Как я уже сказал, мы приземлились на границе дневной стороны. Над горизонтом висел ослепительный диск Солнца. Странно было видеть его почти неподвижным, никогда не всходившим и не заходившим — хотя из-за того, что эксцентриситет орбиты Меркурия очень велик, Солнце все же колеблется туда-сюда, описывая дугу в небе. Тем не менее оно никогда не опускалось за горизонт, и у меня постоянно создавалось впечатление, будто сейчас поздний вечер и скоро наступит ночь. Трудно было осознать, что «ночь» и «день» здесь ничего не значат…

Полагаю, сама возможность исследовать новый мир выглядит весьма увлекательно. Но это еще и чертовски тяжелая работа — и опасная, особенно на планете, подобной Меркурию. Первой нашей задачей было предусмотреть, чтобы корабль не перегрелся, — для этой цели у нас имелись специальные защитные навесы. «Зонтики от солнца», как мы их называли. Они выглядели довольно своеобразно, но вполне справлялись со своим назначением. У нас даже были переносные палатки из тонкого материала, которые защищали нас на открытом пространстве. Они были сделаны из белого нейлона и отражали большую часть солнечных лучей, хотя пропускали достаточно, чтобы обеспечить нам необходимое тепло и свет.

В течение нескольких недель мы занимались разведкой на солнечной стороне, порой удаляясь от корабля на тридцать километров. Может показаться, что это не слишком далеко, — но только не когда ты в скафандре и несешь с собой все свои припасы. Мы собрали сотни образцов минералов и сняли тысячи показаний приборов, отправив результаты по радио на Землю. Добраться до озер, которые мы видели на дневной стороне, нам не удалось — до ближайшего из них было тысяча триста километров, а мы не могли позволить себе тратить ракетное топливо на прыжки по планете. В любом случае отправляться в эту адскую топку с нашим непроверенным снаряжением было слишком опасно.

Командор помолчал, задумчиво глядя в пространство, словно видел за стенами нашей тесной кабины пылающие пустыни далекого мира.

— Да, — наконец продолжил он, — Меркурий бросил нам серьезный вызов. С холодом мы можем справляться достаточно легко, но жара — совсем другое дело. Впрочем, не мне об этом говорить, поскольку попался я именно в лапы холода, а не жары…

И вот уж чего мы никак не ожидали найти на Меркурии, это жизнь, хотя Луна должна была преподать нам урок. Там тоже никто не ожидал найти жизнь. И если бы кто-то спросил меня: «Если допустить, что на Меркурии возможна жизнь, то где ты надеешься ее найти?» — я бы ответил: «В сумеречной зоне, конечно». И в очередной раз бы ошибся.

Хотя подобная идея никого особо не вдохновляла, мы решили, что все же должны хотя бы раз взглянуть на ночную сторону. Для этого нам пришлось переместить корабль примерно на сто пятьдесят километров, и мы сели на невысокой плоской возвышенности в нескольких километрах от горной гряды. Мы провели тревожные сутки, прежде чем убедились, что находиться там безопасно. Скалистый грунт, на котором стоял корабль, имел температуру минус триста пятьдесят градусов по Фаренгейту, но с ней вполне могли справиться наши обогреватели. Даже без них температура внутри корабля понижалась очень медленно, поскольку вокруг был почти вакуум и наши посеребренные стены отражали большую часть тепла, которое мы теряли за счет излучения. Фактически мы жили внутри большого термоса — к тому же часть тепла вырабатывали наши собственные тела.

Тем не менее мы не могли ничего узнать, просто сидя внутри корабля; нужно было надеть скафандры и выйти наружу. Скафандры, которыми мы пользовались, прошли испытания на Луне во время лунной ночи, которая почти столь же холодна, как и на Меркурии. Но ни одно испытание никогда не сравнится с реальными условиями. Вот почему мы вышли втроем — если бы с одним что-то случилось, остальные двое могли доставить его обратно на корабль. По крайней мере, мы на это надеялись.