Владимир Владко - Аргонавты вселенной (редакция 1939 года)

— Немного спустя проверю сам, — сказал он. — Тщательно проверю. Однако… друзья мои, из корабля, должно быть, нам не придется выходить иначе, как в скафандрах.

В скафандрах? На свежий воздух — в скафандрах? Василий ничего не понимал. Но Рындин хмуро пояснил:

— По первым данным анализа — в атмосфере Венеры не какие-нибудь там части процента углекислоты, как на Земле, а… примерно, друзья мои, пятнадцать процентов углекислоты! Этого многовато для нас. Человек не может свободно дышать таким воздухом. Понятно?

Тревожное молчание царило в каюте. Пятнадцать процентов углекислоты… как же работать в таком воздухе? Как искать ненайденные элементы?..

Рындин еще раз развернул листок бумаги с анализом, проверил цифры. Но — зачем было делать это? Разве ошибся бы такой опытный исследователь, как Сокол? Все было правильно. Гуро свирепо ударил кулаком о стенку.

— Все равно, мы сделаем… — начал он и замер, точно так же, как и все остальные, прислушиваясь.

Ракета вздрогнула от тяжелых толчков. Словно кто-то, напрягаясь, силился опрокинуть ее на бок. Вот она словно бы чуть-чуть поднялась — и вновь стала на место. Казалось, какой-то великан упорно дергал ее. Звон встревоженного металла каждый раз отвечал на эти толчки. Василий видел близ себя бледное лицо Сокола, сдвинутые брови Рындина, сжатые челюсти Гуро. Молчание нарушалось лишь тяжелым скрежетом по металлу, грохотом и резкими толчками. Вдруг Николай Петрович поднял руку и показал на окно над пультом управления. Василий невольно схватился за сильное плечо Гуро.

Неясная туманная тень закрыла собою все. Резким движением что-то промелькнуло за окном. Словно гигантская лапа хватила по кварцевому стеклу, сжатому стальной рамой. А еще через мгновение за окном разлилось голубоватое сияние, какой-то вибрирующий свет. Ближе, ближе.

Огромные глаза — зеленоватые, сверкающие глаза неизвестного чудовища смотрели в окно. Не было ни носа, ничего, кроме этих глаз, которые бессмысленно смотрели вперед, да складчатого огромного рта, покрытого твердыми наростами. Голубоватое сияние исходило именно изо рта. И в обе стороны от рта расходились и угрожающе смыкались кривые, как серпы, зубчатые челюсти; раздвигались и смыкались, как две кривые острые сабли.

Это продолжалось одно лишь мгновение. Через какую-нибудь секунду за окном уже опять ничего не было. Страшное чудовище исчезло в глубокой фиолетоватой полутьме, хранившей в себе тайны неведомого мира.

Двое людей в скафандрах с круглыми металлическими шлемами вышли из отверстия ракетного корабля. Люк закрылся за ними. Первый человек нес в руках какую-то завернутую вещь; другой держал в руке короткую автоматическую винтовку. Это был Рындин и Гуро.

Николай Петрович легко соскочил на почву, огляделся вокруг себя. Роскошное, влажное и теплое утро встречало их. Большие, острые скалы поднимались высоко вверх справа и слева, скалы, покрытые буйной растительностью. Крутые отвесные склоны бежали вдогонку за скалами — и не в силах были догнать их. А там, высоко над скалами, медленно плыли тяжелые белые тучи, одна за другой, одна за другой. Солнце, должно быть, никогда не пробивало их своими лучами. Но и без этого свет заливал скалы и растения, даже тут, в этом глубоком ущелье, где лежал ракетный корабль.

Гуро внимательно осматривал скалы. После ночных приключений он не доверял Венере. Кто знает, может быть вот здесь, за ближайшей скалой, прячется еще какое-нибудь чудище? Нужно быть наготове. И привычная рука Гуро крепко сжимала винтовку.

Рындин смотрел вверх, на вершины скал. Гуро услышал его голос.

— Здравствуй, неведомый край, чудесная планета! — торжественно сказал старый академик, простирая вперед руки: — Здравствуй, страна, по которой еще никогда не ступала нога человека! Мы первые пришли к тебе — и мы заставим тебя открыть свои тайны!.. Пойдем, Борис. Вот эта высокая скала — самая подходящая для нашей цели.

Быстрыми шагами он двинулся вперед, к указанной им скале. Гуро шел за ним, внимательно и напряженно. Он осматривался по сторонам, приглядываясь ко всем подозрительным местам. Да, академика Рындина было кому защищать!..

Вадим Сокол и Василий Рыжко следили за передвижением товарищей в иллюминаторы каюты. Отсюда им был виден каждый их шаг. Оба они завидовали Рындину и Гуро, обоим им тоже хотелось выйти на почву Венеры. Но Николай Петрович сказал;

— Если бы не было Василия, тогда все равно вам, Вадим, пришлось бы на первый раз оставаться в корабле. Мы не можем оставлять ракету без присмотра. А теперь, когда с нами Василий, вам вдвоем будет веселее. Зато обещаю вам, что в следующий раз останусь я, а вы втроем выйдете.

Что оставалось делать Соколу и Рыжко, как не выполнить это распоряжение? Что оставалось им теперь, как не следить за каждым движением людей в скафандрах, которые шли по склону ущелья?..

Но вот Рындин остановился. Он смотрел себе под ноги — удивленно и внимательно.

— Видели вы что-нибудь подобное? — спросил он у Гуро.

— Нет, — честно ответил тот, переступая с ноги на ногу.

Вся почва под ногами путешественников в этом месте была покрыта мириадами насекомых. Разнообразнейших форм: длинные, короткие, круглые, продолговатые, с шестью, десятью, с сотнями ног, величиной с муху и величиной с большого жука-рогача, — насекомые быстро двигались одним сплошным потоком. Этот поток спускался с одного склона, пересекал ущелье и поднимался на другой склон. Насекомые бежали одно за другим, как будто кто-то их гнал. Ни одно не отклонялось в сторону от главного потока, словно бы здесь было постоянное русло этой речки живых существ.

Гуро осторожно поставил ногу в резиновом сапоге в средину этого потока. С отвращением он услышал, как хрустят и давятся насекомые под его ногой. Но это не останавливало потока. Он двигался дальше и дальше.

— Странная вещь, — сказал охотник. — Впрочем, это для нас не препятствие.

И он несколькими шагами перешел через живой поток, почти по колена погружаясь в него. Николай Петрович шел вслед за ним.

Группа высоких красивых деревьев, напоминавших пальмы, с широкими опахалами больших зеленых листьев, преградила им дорогу. Николай Петрович указал на них Гуро:

— По-видимому, Сокол имел полный резон, когда уверял нас, что на Венере мы встретимся с чем-то подобным нашему земному юрскому периоду. Видите, Борис? Это типичные для юрского периода деревья. Растительность своим видом подтверждает предположения Сокола.

— Не могу спорить насчет растительности, — ответил охотник. — А вот животные здешние что-то не совсем такие, как расписывал нам Вадим… Посмотрите на это очаровательное творение!