Яна Завацкая - Ликей

— Тебя ведь тоже учили быть сильной?

— Да, конечно, — ответила Джейн.

— А знаешь, кто такой сильный человек? Думаешь, тот, у кого нет проблем? Нет… Это тот, кто никогда не демонстрирует свои проблемы окружающим…

— Извини…

— Мне можешь демонстрировать.

— А как это согласуется с требованием искренности?

— А никак, — ответила Беата, — Кому на самом деле нужна твоя искренность? Кроме, разве что, меня, старой клячи.

Она помолчала, отхлебнула пива.

— Видишь ли, мы ведь, ликеиды, спасаем других от их заморочек. Поэтому у нас никаких своих заморочек быть не может.

Выходит, если кто-нибудь увидит тебя не в бодром и уверенном состоянии, возникнет сомнение в том, что твой Бог — это правильный Бог, и что Ликей ведет нас по верному пути… Поняла?

— А если у меня все же…

— Тогда — улыбку на лицо, флаг в руки и работай, как всегда. Оставь свои проблемы на потом.

Пестрая, сияющая огнями внутренность «Сайгона» сливалась перед глазами, мерцала, причудливо изменялась… как в медитации. Звучала следующая мелодия.

Она влюблена в Сэма. Только теперь Джейн поняла это. Она вдруг ощутила страстную любовь, тягу к Сэму. Ей так захотелось увидеть его, услышать глуховатый, спокойный голос, почувствовать сильные ловкие пальцы на своей талии.

Вернувшись домой, Джейн, несмотря на поздний час, включила комп и стала быстро писать.

«Здравствуй, Сэм!

Я долго думала над твоим последним письмом. И я тоже, с того самого момента, как увидела тебя, была уверена, что наша встреча не случайна. О да, и я люблю тебя, люблю! Я так хотела бы тебя видеть… Сэм, а у меня ведь до сих пор нет даже твоего портрета — вышли, пожалуйста. Нам придется ждать еще пять лет… это так невообразимо долго. Но я буду писать тебе каждый день, я обещаю это, я клянусь!..»

Джейн писала примерно в течение часа, а потом сохранила письмо и легла спать, чтобы отправить его на свежую голову.

К психоаналитику Джейн попала только к вечеру.

Она провела день так, как хотела. Как их учили проводить «разгрузочные» дни. С утра она ничего не ела, кроме фруктов, и пила подкрепляющий витаминный напиток. Поднявшись в шесть, выехала за город, в парк, побегала по аллеям с полчаса трусцой. Потом просто гуляла, вдыхая запахи сентябрьского леса, наблюдая медленный северный листопад. Вспоминала хорошие стихи, размышляла спокойно. После этого, вернувшись домой, около часа медитировала. Потом отправилась в спортцентр, поплавала в бассейне в свое удовольствие, три раза сходила в сауну, потом на массаж, сьела фруктовый салат. Дома, чувствуя полное физическое изнеможение и душевное спокойствие, легла прямо на ковер, включив свою любимую медитативную подборку индийской музыки.

В результате всего этого в шесть часов вечера она входила в кабинет Стефана Бернца совершенно спокойная, умиротворенная, безмятежная. Все заботы отошли куда-то далеко. По дороге Джейн решила, что пока не стоит отсылать письмо Сэму. Нет, она уверена в своих чувствах к нему. И сейчас лицо Сэма все так же стояло перед ее глазами, и сейчас она думала о нем с той же нежностью. Но письмо получилось слишком уж экзальтированным… надо смотреть правде в глаза — да, она любит Сэма, но ведь фактически они так мало знакомы! И между ними почти не было собственно любовных отношений. Поэтому начинать с таких страстных признаний — по меньшей мере, странно.

Надо будет переписать это послание…

Стефан Бернц оказался довольно молодым и симпатичным поляком (почему-то с немецкой фамилией). Лежа на кушетке, Джейн рассказала о происшествиях последних недель, не упустив и случай с националистами, ранением Алексея… Рассказала и недавний сон. Бернц, держа ее за руку, мягко направлял наводящими вопросами рассказ в нужное русло.

Выслушав Джейн, он включил медитативную музыку, удалился на время. Затем вернулся.

— Я не думаю, что этот сон говорит о вашей влюбленности в молодого человека, хотя, возможно, некоторое увлечение имело место. У вас присутствует слабо выраженный анально-мазохистский комплекс с вытеснением, поэтому ранение молодого человека могло произвести на вас определенное сексуальное впечатление, романтически окрашенное. Это привело в действие либидо, и всколыхнуло творческий потенциал вашей личности. Но так как в работе в данный момент вы не можете израсходовать этот импульс, он проявился в виде сна. Общее содержание сна говорит отнюдь не о желании постоянных отношений с молодым человеком. Проанализируем детали. Самая важная из них — храм. Вы говорите о круглой, уютной, сияющей позолотой внутренности. Это несомненный символ материнской утробы, женского начала в широком смысле. Следовательно, содержание сна можно истолковать как желание попасть в утробу матери, спрятаться от жизненных трудностей. Поскольку сейчас вы как раз переживаете такой период, это вполне соответствует истине. Люди, окружающие вас, в храм не идут — следовательно, вы хотите спастись именно от людей. Теперь в отношении жениха. Согласно последним работам Роша, жених обычно символизирует опасность, страх перед новым, иногда — страх перед мужчиной.

— Но у меня нет никакого страха перед мужчинами.

— У вас мог возникнуть страх во время нападения — просто страх смерти. Нападающие были мужчинами, и для вас не так уж часто ощущение, что кто-то сильнее вас. На этот же символ указывает и перевязанное плечо жениха. И именно этот символ ведет вас в храм, то есть в материнскую утробу, в безопасность. Таким образом, сон выявил ваше подсознательное желание — не просто оказаться в безопасности, но чтобы именно ваш страх обернулся вовсе не опасностью, а именно тем, что приведет вас к покою.

Психоаналитик помолчал, выжидая.

— Да, — Джейн кивнул, — Да, так оно и есть.

— В принципе, это все, что я мог вам сказать. Я работаю с кунст-терапией, лечение идет через рисунки. Если ваше нервное напряжение будет расти, возникнут проблемы, подойдите ко мне, по вторникам и четвергам в 4 часа я провожу групповое занятие. Вы можете также поработать самостоятельно.

Психоаналитик объяснил, как самостоятельно работать с рисунками.

— Было бы предпочтительно для вас сейчас взять хотя бы недельный отпуск.

— К сожалению, это невозможно, — сказала Джейн, поднимаясь с кушетки, — Спасибо.

На следующий день она входила в суперсовременное, сверкающее стеклом и пенооргаником здание гимназии.