Яна Завацкая - Ликей

Наконец — не прошло и двух часов — из отверстия в стене поползла допотопная лента транспортера, на ней как попало брошенные чемоданы, баулы и сумки. Джейн углядела свой аккуратный клетчатый чемоданчик, подхватила его и понеслась занимать очередь в таможню…

Прямо перед ней таможенник вытряхивал сумку полной пожилой женщины в цветастом платье. По столу разлетелись пачки гигиенических прокладок (зачем так много?! — поразилась Джейн), два десятка упаковок аспирина, нижнее белье, носки, любовный роман, еще какая-то дорожная мелочь. Таможенник скрупулезно прощупывал каждый шов и карманчик сумки.

— Пройдите на досмотр, — сухо сказал он женщине. Та возмутилась.

— Я что, похожа на наркоманку?

— Пройдите на досмотр, — повторил таможенник, повысив голос. Пассажирка, демонстративно вздохнув, отправилась в женскую кабину. Джейн покраснела — ей стало неприятно, как будто это ее подозревали в чем-то незаконном.

Женщина вышла из кабины минут через десять. Таможенник уже упаковал сумку обратно, оставив только четыре пачки фесдола.

— Это не положено, — сказал он. Женщина скривила лицо, словно собираясь заплакать.

— Ну что уж вы…

— Зачем вам так много? И аспирина полсумки. Торговать будете — где допуск?

— Да какое торговать, — заныла женщина, — себе везу. Себе да семье. От головной боли. Сестра в Нью-Йорке дала… У нас же дорого, да и не всегда купишь.

— Не положено, — сказал чиновник холодно, глядя в стол.

Тогда женщина бочком придвинулась к нему и что-то рядом с ним положила. Так же молча таможенник встал (на столе каким-то чудом уже ничего не было), упаковал фесдол в карман сумки.

— Проходите.

Джейн, сжавшись внутренне, поставила чемодан на стол. Неужели ей придется так же объяснять что-то, доказывать… она вообще-то мини-диски везет — на них, вроде бы, нужно специальное разрешение. Эта женщина, судя по всему, дала взятку… На карточке денег у Джейн полно, но — как это делается? Как можно — вот так просто сунуть карточку в сканер?

Таможенник, едва глянув на эмблему Вирджинского колледжа на жилете Джейн, широко улыбнулся.

— Здравствуйте! По-русски говорите?

— Да, — робко ответила Джейн.

Чиновник отметил в компьютере ее пропуск.

— Работать к нам летите? Удачи вам, — он подал ей чемодан, нагнулся, чтобы снять наклейку.

— Что, много работы у вас? — спросила Джейн.

— Да… вы не представляете, сколько наркотиков везут. Всех приходится поголовно досматривать…

Джейн выскочила из таможни, как ошпаренная.

Она миновала толпу вымотанных дорогой людей, покорно ожидавших автобуса, подошла к очереди частников, окинула взглядом машины, не обращая внимания на назойливые предложения. Выбрала из этих жутких, под краской, плохо скрывающей ржавчину, колымаг, что-то более-менее знакомое — лендровер странной лимонно-желтой масти. Кивнула хозяину — кавказской внешности мужчине, закинула чемодан на заднее сиденье, сама уселась вперед.

Вначале нужно представиться Питерскому отделению.

— Дом Ликея, пожалуйста.

— Это где? — осведомился возчик.

— Адрес… — пробормотала Джейн, — Ага. Вот. Лиговский проспект, 57.

— Даставым, — бодро ответил возчик. В речи его явно слышался акцент. О цене он не сказал ни слова, видимо, почуяв, что седок — не из тех, кто торгуется. Лендровер бодро рванул с места, оставив за собой быстро распадающееся облако водяного пара.

Джейн нажала кнопку, стекло поползло вниз. Свежий ветерок ворвался в салон.

— Ничего, что я окно открыла? — спохватилась она.

— Нычего, нычего… а вы ыз Амэрики, дэвушка?

— Да. Работать приехала.

— Ай, такая красивая дэвушка — и работать, — наигранно огорчился шофер, — А по-русски гдэ так выучылысь?

— Там и выучилась, — коротко ответила Джейн. Она с любопытством вглядывалась в пыльные, серые улицы Петербурга… многоэтажные ветхие дома — как муравейники. Неужели можно так жить? Вот за этими окнами, за занавесками (они еще их пытаются как-то кокетливо уложить) — теплится чья-то жизнь, там она проходит, от рождения до смерти, в этих маленьких, тесных серых ячейках…

— Ой, а это что такое?

Джейн округлила глаза, увидев странное, явно недостроенное сооружение абстрактных линий из сверкающей стали, вокруг которого царил строительный беспорядок. Удивительно, что строение это возвышалось в центре большого автомобильного кольца, и видно было до самого конца широкого проспекта Преобразования.

— А это, — поспешно начал явно гордящийся своими знаниями кавказец, — Музэй Мырного Преобразования… его уже пятдэсят лэт строят, скоро юбилэй, грят, будэт. Тута ранше был этот… мэмориал Победы какой-то.

— Какой Победы? В какой войне?

— Да… хрэн его знает, — ответствовал шофер, — Дэнег нэт, вот и стоит так… И мэмориал сломали, и это не могут…

— Да, это некрасиво… прямо в центре города.

— А нэважно это… — махнул рукой шофер, — Вы, значит, надолго к нам?

— Наверное, на пять лет. Или дольше, как получится.

— Если что понадобытся, вы в Тосно Лёню Мачаева спросыте. Я это… Мэня там каждый знает.

— Спасибо, Леня.

Шофер кинул на нее искоса горячий взгляд… он явно хотел бы продолжить разговор, но не знал, как вести себя — не каждый день приходится возить ликеидов… а может, и вообще ни разу еще не доводилось. Как с обычной девчонкой — не пошутишь… А как иначе — неизвестно. Джейн полагала, что верно угадала ход мысли кавказца.

В Доме Ликея, как ни странно, никого не оказалось, кроме дежурного, русского и не ликеида. Джейн просто оставила запись в базе данных. Дежурный вызвал ей такси. Только через два часа Джейн добралась до цели своего приезда — Института Генетического Консультирования, Контроля и Конструирования, который находился в Павловске.

Она специально не стала связываться с институтом, сообщать о своем приезде. Из какого-то детского озорства — интересно же добраться самой… посмотреть город, людей — не через призму объяснений оторванных от народа генетиков, а вот так, непосредственно.

Институт, как все здания, построенные Ликеем, резко выделялся из окружающего унылого и серого пейзажа. Прежде всего, он был озеленен — утопал в саду, не по-северному пышном. Сад ограждала высокая металлическая решетка. Сами здания института, со стеклянными галереями, сверкающими солнечными батареями на крышах, стенами из желтого яркого пеноорганика, прятались за кронами деревьев.

У ворот Центра Джейн вылезла из машины, дав шоферу сверх набежавшей суммы два доллара чаевыми. Парень рассыпался в благодарностях, все порывался поднести чемодан, но Джейн строго отослала его.

Убедившись, что лендровер скрылся за поворотом, подошла к высокой, прочной калитке и позвонила. Тотчас с шипением и треском низким женским голосом отозвалось переговорное устройство.