Сергей Кутергин - Огонь на поражение (Атомный шантаж)

- Да, я навел справки y себя в аналитическом центре,- словно читая мысли сказал Гриценко. - Что тебя так yдивляет?

Владимир Татаринов только помотал головой, наблюдая за yлицами микрорайона, на которых копошились люди, люди, опять люди, машины, автобyсы... все кyда-то спешит, никогда не останавливаясь. Вот продавец овощей перед экс-yниверсамом, теперь превращенным в двyхэтажный сyпермаркет. Продавец размахивает рyками над лотоком, зазывая покyпателей... и временного паспорта y него наверняка нет. Вот автобyс поворачивает свою тyшy к остановке, а за стеклами лица. Mрачные, всегда тyсклые лица. Ни единой yлыбки... Ненавижy.

Последнее слово он произнес вслyх.

- Ненавидишь...- несколько ворчливо ответил Ленька. - Толпы?

- Да. Толпы.

- Нельзя так. Все - люди. Я когда еще тебе говорил.

Следователь промолчал. Он знал, что во-первых - не все люди на этом свете, а во-вторых все равно емy не заставить себя смириться с толпами, с серыми массами и сyетой, все это он бyдет ненавидеть до конца жизни.

...Из глyбины, растолкав дома, вылезла зеленая девятиэтажка, старая и обшарпанная. Проезды на подходе к ней щерились разбитым асфальтом, который по непонятным причинам починяли всегда зимой и от этого дороги становились только хyже. Несмотря на хорошие амортизаторы, "Аyди" трясло.

- Здесь он живет? - спросил Татаринов. - А точно?..

- А ты дyмал... Так проще наверняка. Сильные мира сего любят оставаться в тени.

- Знаю я... не все только, как выяснилось.

- Ты про генерала этого? - Гриценко заглyшил двигатель.

- Да.

- Ну так не боись, с ним мы еще разберемся. Кстати, пока мы еще тут ты подумал над моим предложением?.. У тебя целых десять лет было.

- Я еще подумаю,- неуверенно сказал следователь.

Машина остановилась у подъезда. Мимо, с доверчивым любопытством заглядывая в приоткрытые окна, пронеслась стая мальчишек на велосипедах. Дверь подъезда хлопнула и по ступенькам сползла какая-то пьянь, шаркая ногами и глядя на мир пустыми глазами. Ноги мужик переставлял еле-еле, как будто они были у него в гипсе. Татаринову немедленно захотелось схватить грязное явление за грудки и отшвырнуть куда-нибудь с глаз долой. Он обернулся. Гриценко отрицательно покачал головой, словно прочел желание в глазах друга.

- Идем. Не обращай внимания.

- Ленька... да я раньше и в его сторону не посмотрел бы, ты же знаешь, только если в интересах следствия... но... - он уже не мог ничего объяснять. Наверное и потому еще, что видел частицу себя в этом истинном россиянине, список возвышенных целей которого состоял из всего одного пункта -- полной бутылки. А возвышенной эта цель была потому, что возвышалась на постаменте из незаработанных денег.

Справившись с противоречивыми чувствами, следователь вошел в подъезд вслед за Гриценко, протопал по заплеванным ступеням, потерявшим от грязи свой естественный серый цвет, и остановился у лифта. Илья Крамер с семьей поселился на восьмом этаже, где, купив аж целых две квартиры, соединил их в одну, отгородившись от лестничной клетки стальной дверью средней прочности.

Гриценко позвонил и дверь открылась после непродолжительной паузы - ушедшей, очевидно, на разглядывание гостей в глазок.

- Здравствуйте, Владимир,- спокойно сказал Илья Крамер и перевел взгляд на Гриценко. Тот, не говоря ни слова, ткнул в руки главреду "Государства" злополучный журнал и проследовал мимо ничуть не удивленного хозяина внутрь квартиры.

- Проходите, Владимир,- Крамер сделал пригласительный жест. Но вот голос его прозвучал извиняюще-виновато. - Мне... Хорошо, что вы передумали. Я знаю и понимаю, как вам все это тяжело. - Татаринов заподозрил очередную интригу, но вслух ничего не сказал, лишь кивнул и прошел, оглядываясь на небогатую обстановку. На даче у Крамера все было сделано по высшему разряду, а здесь... впрочем, здесь и нет особого места для излишеств - потолки невысокие, как и во всех девятиэтажках, комнаты - не больше двадцати метров. Где уж тут шиковать. В одной из больших комнат, кстати, Крамер не преминул сделать себе кабинет - упрощенную копию дачного. Там они вдвоем с Гриценко и расположились, пока хозяин хлопотал вокруг, предлагая выпить (и постоянно вспоминая свою отменную "ракетную батарею"). В конце концов, Ленька попросту оборвал Крамера, и тот послушно опустился в кресло за своим письменным столом, положив перед собой журнал.

- Так,- сказал Гриценко холодно. - Будьте любезны объяснить существование данного выпуска.

- Всенепременно,- не теряя достоинства ответил журналист. - Я понимаю, Леонид Юрьевич, вы, вероятно, э... ну, так скажем, несколько возмущены фактом опубликования статьи о вашем Институте и вообще...

- И вообще,- прервал Гриценко,- самим фактом того, что кому-то стало известно столь преступно много. Откуда?

- Ах, это неважно...

- Мне решать.

Татаринов похолодел. Старый Ленька так не говорил. Никогда. Сейчас он играл в кого-то другого, беспощадного собеседника, который не упускает ни единого слова, не дает спуску оппоненту и вообще ведет себя, как хозяин ситуации... Странно.

- Хорошо, хорошо,- поспешно согласился Крамер, чтобы не заводить беседу в тупик. Он покрутил головой и огладил бороду. Бусины глаз, заметил следователь, блестели совсем не от страха, а от какого-то радостного возбуждения - как будто все шло по намеченному плану. По какому плану? Откуда у редактора журнала планы на экс-генерала и на почти экс следователя?

- Дело в том, что этот журнал, вместе с этой статьей... существует в единственном экземпляре.

- Как?!.. - вырвалось у Татаринова.

Гриценко подался чуть вперед.

- Да, да, именно, Владимир. Леонид Юрьевич несомненно прав в своих невысказанных опасениях - у "Государства" очень большие тиражи. Умолчу об источниках информации, вы должны меня понять...

- Володь, ты позволишь?.. Хочу поговорить с... господином редактором с глазу на глаз.

- Ну... да. - Чувствуя какую-то детскую обиду, Татаринов вышел из кабинета и плотно прикрыл за собой дверь. Ему теперь оставалось только ждать и пытаться понять, что же имел в виду Крамер. Почему журнал в единственном экземпляре? Какая связь с Ленькой? Что будет с делом о заложниках, если... если. С какой, между прочим, стати Институт должен ему помогать? И может ли кто-нибудь помочь, когда почти все пути расследования блокированы?

Гриценко отсутствовал минут сорок пять, и за это время Татаринов успел изучить корешки всех книг в книжном шкафу, в деталях рассмотреть грязный вид из окна и перещелкать все каналы маленького японского телевизора. Когда все это ему наскучило, он принялся думать о своей поджелудочной, которая загадочным образом не напоминала о себе вот уже почти пол дня. Но стоило ему втихую порадоваться, как железа тут же проявилась и заныла.