Татьяна Минасян - Путь наверх

В оранжерею их пропустили без всяких проблем — начальником дежурной смены оказался близкий приятель Петра с Сергеем по имени Захар. Он был лишь немного старше них и объяснение Петра, сказавшего, что им срочно нужно бросить жребий, чтобы решить, кто будет в этом месяце платить за комнату, показалось ему вполне убедительным.

— Только я с вами рядом буду находиться, — предупредил он неожиданных визитеров с чуть виноватым видом. — Уж не обижайтесь, но мы обязаны следить, чтобы никто ничего из оранжереи не вынес. Либо мне придется вас на выходе обыскивать.

— Очень нам надо ваши фрукты-овощи воровать! — фыркнула Снежка, но возражать против присутствия дежурного никто не стал. Они зашагали вдоль длинных глубоких металлических ящиков, каждый из которых ощетинился светлой пушистой зеленью. Что именно росло в этом отделении оранжереи, понять было сложно: молодые, недавно вылезшие из земли нежно-зеленые ростки могли принадлежать любым растениям. Догадаться, что из них вырастет, могли, наверное, Сергей с Петром, проработавшие в оранжерее почти три года — для остальных же все маленькие побеги выглядели совершенно одинаково.

Это, впрочем, не делало растения менее интересными, и Рассвет со Снежкой, забыв на время о том, что через несколько минут в оранжерее будет решаться их судьба, вовсю глазели по сторонам и едва удерживались, чтобы не протянуть руку и не погладить нежные "новорожденные" листочки. Захар, впрочем, все равно зорко следил за ними, готовый пресечь любую попытку повредить зелени.

Вскоре ряды с молодой порослью сменились такими же длинными рядами соевых кустов. Снежка не удержалась и, бросив на Захара умоляющий взгляд, все-таки протянула руку к бархатным стручкам:

— Я только погладить! Пожалуйста!

— Детский сад, — с сокрушенным видом констатировал Захар. — Обычно у нас малыши на экскурсиях все трогать пытаются. Ну что ж с вами делать, девушка — гладьте!

Просияв, Снежка дотронулась до связки коротких пухлых стручков и принялась осторожно, одними кончиками пальцев, гладить их пушистую поверхность. Лицо у нее при этом было такое довольное, что Рассвет даже почувствовал легкую зависть. Пожалуй, он бы тоже не отказался потрогать приятные на ощупь стручки, а заодно листья и стебли этих кудрявых кустиков, но решиться на такое ребячество все же не смог.

— Ладно, пошли! — первым не выдержал Пион. Он нетерпеливо дернул Снежку за локоть, и она нехотя оторвалась от своего занятия. Захар, все это время напряженно следивший, чтобы девушка не сорвала стручок или не повредила его случайно, с облегчением вздохнул. Расс бросил на него удивленный взгляд — стоило ли так сильно беспокоиться? Ну зачем человеку воровать один-единственный стручок с несколькими зернами, все равно же ими не наешься!

— Вы даже не представляете, какие у нас иногда воришки бывают! — словно догадавшись о его мыслях, сказал Захар. — Так и норовят хотя бы одно зернышко или ягоду спереть! И вроде нормальные люди, небедные, не голодают — нищих с первых уровней мы сюда не пускаем, только более-менее обеспеченных! — и все равно руки к грядкам так и тянутся! Им, мне кажется, просто интересно что-то тайком утащить, как детям маленьким!

— Не скажи, клубнику воруют, чтобы сладкого попробовать! — возразил ему Петр. — Там и одной ягодки достаточно, чтобы удовольствие получить.

— Да, с клубникой и с помидорами вообще кошмар, к ним я вас тоже близко не подпущу! — предупредил Захар, сворачивая в соседний проход между ящиками. — Зато вот здесь, — он довольно усмехнулся, — можете трогать листики, сколько хотите!

Сергей и Петр тоже злорадно захихикали — на грядках, мимо которых компания шла теперь, возвышались огромные, чуть ли не упирающиеся в потолок заросли крапивы. Уже совсем зрелой, с длинными толстыми стеблями, полными крепких волокон, и огромными, с ладонь, фигурными листьями. Наверняка они были страшно жгучими, и никому из присутствующих вовсе не хотелось проверять это на себе, так что от ящиков с крапивой все постарались держаться подальше.

— А нам скоро этот ужас срезать и обрывать листья! — вздохнул Захар. — Вы, ребята, — кивнул он Петру с Сергеем, — очень вовремя от нас ушли, как раз перед тем, как она доросла до нужной длины…

— Что ж делать, мы разве виноваты, что нам повезло? — надулся Сергей.

— Да не, я ж не к тому говорю! — тут же решительно замотал головой Захар.

Они прошли мимо ящиков с более молодой, ярко-зеленой крапивой, издали увидели ящики с алыми "каплями" клубники, выглядывавшими из буйной зелени, и со свисающими до самого пола длинными "усами" и попали в просторный квадратный зал, почти полностью занятый огромным ящиком с пшеницей. Невысокие колосья тоже были уже почти совсем созревшими, а с одного края ящика их уже начали срезать. Вокруг ящика, на полу, кое-где валялись неубранная шелуха от семян и соломинки.

— Вот тут, очень вас прошу, ничего не трогайте! — строго предупредил всех Захар. — Если вы хоть один колос сломаете, нас всех здесь оштрафуют и хорошо если не уволят! Собирайте соломку — и все.

— Да очень нам нужна эта ваша пшеница! — буркнул Пион, нагибаясь за соломкой. Однако от Расса не укрылось, что тот пару раз бросил на пшеничную грядку любопытный и обиженный взгляд. "Он, наверное, пшеничный хлеб вообще никогда не ел! — подумалось вдруг Рассвету. — Сказать ему, что по вкусу в нем ничего особенного? Наверное, лучше не надо, он же все равно будет мне завидовать! Интересно, а Серг с Петром, когда здесь работали, не пробовали хотя бы эти зерна грызть?"

— Так, Пион, дай-ка я сама соломинки выберу! — зазвенел у Расса над ухом голос Снежки.

— Да пожалуйста! — пожал тот плечами и бросил уже подобранные пять одинаковых стебельков обратно на пол. — Если у тебя мания преследования, то тут я бессилен.

— У меня не мания преследования, я просто знаю твою суть! — Снежка показала Пиону язык и быстро подняла с пола пять точно таких же тонких желтоватых соломин. — Вот так, теперь четыре я делаю одинаковыми, а одну, — девушка отломила от одной из соломинок небольшой кусок, — укорачиваю.

— Все, давай уже тянуть, — обычно невозмутимый Пион тоже начал проявлять нетерпение. — Все видели, что ты не жульничаешь, давай их сюда!

— Нет уж, тебе я их не дам! — Снежка проворно отвела руку с зажатыми в ней соломинками подальше.

— Тьфу! Это уже не смешно! — вышел, наконец, из себя Пион. — Уж если я захочу смухлевать, то мне все равно, в чьих руках они будут!!!

— Вот поэтому я тебе в жизни ничего такого не доверю!

— Прекрасно! Только я тоже не доверяю тебе! Пусть тогда Петр соломины держит, раз ты такой параноик!

— Сам параноик! Держать соломку буду я, а вы тяните!