Александр Лайк - Синий, как море

Я подумал про свою ониксовую любовь и ничего не ответил.

- Чашка эта, сударь - я человек простой, я в чашках не разбираюсь, но она же денег стоит! И немалых, поверьте, денег! И я вот на него смотрю - на него и на его вот эту самую чашку - и никак, понимаете, сударь, не могу понять: что это за тип, откуда он здесь взялся и что здесь делает.

Хозяин еще раз помотал головой и, совершенно уже забывшись, присел рядом со мной на краешек скамьи. Орбен ошалело посмотрел на него, но вовремя спохватился и отвернулся с небрежным видом.

- Думал я: может, вор. Может, конечно, и вор, но воры чашек, сударь, не крадут, а если крадут, то быстро продают, а уж если и не продают, то по кабакам, сударь, с ними не ходят. Воры, сударь, любят деньги, а не чашки, а в кабаки они ходят пить хорошее вино, и пьют они его, сударь мой, из больших кружек, а подвыпив, кружки бьют, но завсегда за разбитое платят. Примета у них, сударь мой, такая: чтоб работа, воровство то бишь, хорошо шла, никакого ущерба другим не наносить, кроме как прямо по работе. А то, говорят, удачу можно спугнуть.

Я изумленно кивнул. Чего только не узнаешь на этом свете! Особенно если в башке решето вместо мозгов...

- Думал я, может, богач какой. Но богачам, сударь, ежели они из другого города приехали, в мой кабак не с руки ходить - я ведь комнат не сдаю, да и, прямо скажу, сударь мой: все, что рядом сдается - даже, не примите в обиду, не для вас будет, не то что какому богачу. Вам, сударь, если комнату себе искать, так это с той стороны дворца надо спрашивать, к горам, стало быть. Там оно, прямо скажем, куда как поприличнее будет. А у Яхора в отеле - где, значит, богатому самое и место - там же ведь и своя кухня есть, опять же летом он и на террасе столы ставит: не знаю, сударь, как это назвать - ну, корчма не корчма, а вроде харчевня, только вся без стен, без потолка, одни только вот столы на земле под деревьями стоят, там, где тень погуще будет. А кухня у него, сударь, хороша, лучшие повара на весь Ранскурт там собрались. Так скажите мне, зачем же это богатому человеку через полгорода сюда со своей чашкой идти?

- Может, ненормальный? - предположил я. Мне было очень интересно. С каждой секундой на душе становилось легче и веселее. Хороший все-таки сегодня вечер получился!

- Никак, сударь, такого не может быть, - веско сказал хозяин. - Не может тронутый богач ходить вовсе один по незнакомым местам. Я ведь его первый раз здесь вижу. Потому что, сударь, когда у большого человека голова портится, его, оно конечно, может и сюда занести; только с ним обязательно два-три человека прислуги будет. А если уж человек с порченой головой без присмотра ходит, значит, богатым ему быть последний день. Так что, сударь, посудите сами, из чужих краев слабоумному да при деньгах ну никак не добраться.

- Тоже верно, - пробормотал я, силясь получше разглядеть чашку и при этом не слишком явно пялиться на незнакомца.

- А по виду да по разговору, сударь, он вроде солдат, но опять же откуда бы у солдата деньги да много? Солдат бы чашку если и добыл - ну, прямо скажем, на войне всякое бывает - так бы давно уже пропил или разбил, а то - девке подарил. И пьют солдаты вино, чаще кисленькое, что подешевле, чтобы много было; а если времени нет - тогда бражку или сивуху.

- Да! - сообразил я. - Я ж все время спросить хочу: что он из нее пьет?

Хозяин оглянулся, склонился к моему уху и кратко сказал:

- Чай.

Сначала я не понял. Потом поднял голову и долго смотрел на хозяина. Потом окончательно ошалел и робко переспросил:

- Что?!

- Чай, - обреченно повторил хозяин. - Чая у меня, сударь, нет, и в заводе никогда не водилось. Так он его, сударь, тоже с собой притащил, чайничек заварочный принес и даже заваривать никому не доверил. Велел крутого кипятку на стол, чайничек свой сполоснул, чашку, потом как начал чего-то там отмерять, переливать, взбалтывать и настаивать - ровно маг с зельями! А теперь сидит, вражина, и прихлебывает! - в голосе хозяина явственно прорезались злобные нотки.

- Странно, - медленно сказал я. - Мужицкий напиток, да и не принято у нас чай пить. Может, иноземец? Хотя... У гномов вроде бы чаем балуются, да только не похож он на гнома...

- Никак не похож, - подтвердил хозяин. - Высокий, тощий... Вот в вас, сударь, локтей шесть с лишком будет, коли меня глаз не обманывает, ну так он пальца на три повыше будет. И не мужик он, поверьте моему слову, сударь. Порода чуется, сыр с цитронами жрет и платит золотом... Ох, простите, сударь, из-за третьего стола кличут! Виноват!..

Хозяина не стало. На удивление проворный дядька был хозяин. Испарился из-под локтя, как призрак, и тут же возник в другом углу. А странный незнакомец вдруг поднял голову и встретился со мной взглядом. Я почувствовал, как неожиданно закружилась голова. В его взгляде был неуловимый вопрос, радость узнавания и что-то еще... Какая-то легкая ирония постороннего, но вполне доброжелательного наблюдателя.

Очевидно, он прочитал на моем озадаченном лице нужный ему ответ. Встал, заботливо прихватил свою чашку и легкой походкой подошел к нашему столу. У Орбена глаза вылезли из орбит.

- Приятного ужина, принц, - сдержанно сказал незнакомец и обезоруживающе улыбнулся. - Меня зовут Альба.

- Вы не ошиблись, друг мой? - я постарался вложить в свои слова побольше высокомерия.

- Кажется, нет, принц, - незнакомец продолжал улыбаться. По-видимому, меня действительно так зовут.

- Я о другом, - я разозлился. - Почему вы решили называть меня принцем?

- А как же вас еще называть, ваше сиятельство?

- Вы обознались, - я опустил голову.

- Увы, принц Райдок. Впрочем, я не собираюсь кричать об этом на улице. Я ждал здесь именно вас. Мне было лень идти во дворец, к тому же вам я нужен куда больше, чем благородному Данку.

Я понял, что в его речи несказанно меня раздражало. Он говорил со мной на равных. При обращении ко мне это было трудно уловить, но вот "благородный Данк" он произнес как-то так... Какой-нибудь молочник мог бы так сказать "кузнец Хирак, сосед мой"... Кто же он, этот странный путник?

Незнакомец, кажется, услышал мои мысли. Он подчеркнуто вежливо поклонился и сказал:

- Позволю себе повториться, принц Райдок. Меня зовут Альба. Я готов носить Синий цвет и это обойдется вам в шестьсот девяносто три таленга. Ваше решение?

Орбен охнул. Я почувствовал, как щеки мои стали пунцовыми.

- Вы... Вы?..

- Да, - сухо сказал Альба. - Я Витязь. Я свободен и жду вашего решения.

- Кто направил вас сюда?

- Вы должны знать, Райдок, что об этом говорить я не вправе. Могу лишь честно признаться, что я не ждал возможности сражаться за Лунную Лагуну. Однако... - он развел руками.

- Но я...

- Вы вправе распоряжаться казной, - уже вовсе недружелюбно сказал Альба. - Смелее, принц. Не заставляйте мир слишком долго качаться на весах вашего выбора.