Журнал «Если» - «Если», 2003 № 02

Почему об этом не было заявлено в полицию? Консуэла клялась, складывая пальцы на роскошной груди, что убийца запугал ее и дочь, что он никогда не отпускал их из дома вдвоем… Но, как показалось Владимиру, что-то она недоговаривает. Ведь в случае судебного разбирательства стала бы известна всему городу ее роль — роль неверной жены. И кто-нибудь из родственников почившего сеньора смыл бы пятно позора с чести рода, убив ее.

Приняв во внимание местные нравы, Владимир решил особенно не рефлексировать. И предался на пятидесяти дальнейших страницах веселому времяпрепровождению.

Однажды, накануне Дня Всех Святых, Владимир решил наведаться ка небольшую бойню, которая имелась в усадьбе и где гаучо должны были сделать свое темное и одновременно светлое дело по заготовке колбасы на зиму. И каково же было его потрясение, когда он увидел, что отнюдь не грубые гаучо, а пятнадцатилетняя дочь Консуэлы убила одного за другим трех бычков точными ударами в шею… Не мать и дочь, а две паучихи, заманивающие и уничтожающие мужчин!

Владимир принимает решение срочно связаться с полицией. Но как доказать, что не он, а хрупкая девушка ликвидировала здоровенного мужика всего одним ударом? Сейчас, когда от убитого остались лишь хорошо обглоданные койотами кости. Если бы еще удалось найти орудие убийства с отпечатками пальцев девицы-убийцы…

…В дверь позвонили. Очевидно, это был тот самый этнограф из Германии, которого ждали в доме двумя неделями раньше. Владимир решил ни в коем случае не пускать в дом этого человека, но каково же было его удивление, когда этнограф возник в гостиной в сопровождении Консуэлы.

К тому же гость из Германии оказался русским по имени Александр, работавшим в Геттингенском университете. По счастью, гость не был лично знаком с прежним хозяином дома, пригласившим его потрудиться над местными легендами, многие из которых восходят к фольклору, некогда бытовавшему в Области Войска Донского.

Во время ужина зашел разговор и о материальных реликвиях, которые могли сохраниться у гаучо донского происхождения. А я тут кое-что нашел неподалеку от вашего дома, сказал Александр и выудил из своего портфеля… шило. То самое! Судя по форме инструмента и возрасту деревянной ручки, ему не менее восьмидесяти лет, гордо добавил визитер… Довольно долго автор описывает чувства Владимира, переход от полуобморока к отчаянию и обратно. Питерский библиотекарь теперь понимает, что главное действующее лицо в бесконечной цепи убийств — как раз шило, несущее в себе алгоритм смерти. Владимир прикладывает немало усилий, чтобы во время беседы потихоньку сунуть шило к себе в карман. Но бдительный Александр всякий раз пресекает эти попытки.

Однако же сама беседа вертится вокруг интересной темы «магических предметов»: фетишей, амулетов, талисманов. Александр сыплет цитатами из современных научных трудов по теме. Особенно интересна теория одного геттингенского физика. Клаус Ли-Бо доказал: чтобы какой-то объект мог оказать воздействие на судьбу человека в нашей Вселенной, он сам должен быть миром. «Мир-в-предмете» есть компактифицированный клон нашего большого мира. Четвертое измерение (то есть время) в этой маленькой вселенной свернуто и проявляется только в виде казуального излучения. Что, кстати, вполне обнаружимо с помощью чувствительной аппаратуры. И хотя с теорией у Александра было все в порядке, он не мог понять намеков Владимира на то, что шило и есть проклятый заколдованный объект. И это непонимание все более раздражало хозяина дома. Наконец Владимир догадался: надо каким-то образом выманить Александра из гостиной и поговорить с ним наедине. Однако — безуспешно. Да и болтливая Консуэла каждый раз мешала увести гостя. Неожиданно Владимир заметил, что чулки на ногах у женщины явно не в порядке. Эротические стрелки не спускаются прямой линией вдоль ноги, как час назад, а петляют! Значит, она уже успела! И тогда Владимир решает разыграть сцену ревности, но лишь с одной целью — дабы все-таки вывести Александра из гостиной.

Сцена ревности удалась на славу. Владимир схватил шило и потащил побледневшего Александра из комнаты. Я вам все объясню, шептал русский геттингенец. Неожиданно Владимир споткнулся на ступеньке, которая совсем некстати делила коридор на две половинки. Он покачнулся, в этот момент Александр, встрепенувшись, отобрал шило. И неловко, почти не глядя, ткнул им…

…Из глазницы, в которую на две трети ушло шило, текла кровь. Владимир был стопроцентным трупом… Александр хотел бы немедленно бежать прочь, но омерзительное зрелище доизнасиловало его сознание, и он упал на пол в глубоком шоке. Конечно же, очнулся Александр уже в кровати кудесницы Консуэлы… Судя по всему, содержательная часть романа на этом была исчерпана. Анонимный юзер еще пытается оценить философскую составляющую романа, которая якобы превращает его из «мыльной оперы» в продолжение Борхеса.

Мол, шило было шилом лишь по форме, но по сути своей оно являлось копией нашего мира, где некоторые базовые вектора — ярость и ревность — были доведены до экстремума. И вокруг них вертелась вся жизнь гасиенды год за годом. Существуют и другие предметы (такие же копии Вселенной, запасенные неким предусмотрительным Администратором), где выпячены другие базовые вектора. В святом Граале — это милость. В знамени Орифламме — мужество. Свой отзыв анонимный юзер завершает мрачной шуткой, дескать, не рекомендует автору романа, господину Андрею Дворкину, последовать по стопам своих героев и заплутать в парагвайских прериях. Почему, кстати, парагвайских? В романе ни слова о том, что действие разворачивается именно в Парагвае! Минуту назад я хотел преспокойно использовать сей отзыв в своей большой литературоведческой статье, которую мне заказал журнал «Нуево обсерваторе», но теперь меня пробирает страх. Я едва успокаиваю себя — в моем доме, как бы ни был он велик, нет никакого шила.

Кажется, на первом этаже кто-то ударил молоточком в наружную дверь, и прислуга, грузная Луханера, поторопилась открыть. Вон как заскрипели половицы. Прекрасно, это немецкий физик, которого я вызвал аж из Гейдельберга, и с ним грузовик с аппаратурой. Я слышу, как на первом этаже моя жена радостно щебечет) общаясь с гостем. Я спускаюсь по лестнице и вижу ее и гостя в прихожей.

Это вовсе не немецкий ученый! И никакого грузовика с аппаратурой. Только потертый рюкзачок..

— Он тоже из Европы, — сообщает мне моя парагвайская жена.

— Андрей Дворкин, — представляется незваный гость. — Писатель. Знаете ли, я решил проверить, действительно ли некоторые гаучо являются потомками донских казаков.

— Замечательно, что вы попали именно к нам, — говорит женщина. — У моего супруга есть даже реликвии столетней давности, ясно говорящие о том, что все именно так и есть.