Ольга Ларионова - Сказка королей

Дениз царственно выплыла из беседки. Нефертити бы да се плечи.

А через час она прибежала, даже не прибежала, а прискакала на одной ноге, и с радостным визгом поволокла его на кухню; поначалу он никак не мог уяснить себе причину ее восторгов и лишь некоторое время спустя понял, что ведь это первая картошка, сваренная ею собственноручно. Дениз становилась маленькой хозяйкой, и Артем с отвращением поймал себя на попытке сравнять ее с Одри Хепберн из "Римских каникул", когда она в роли наследной принцессы неозначенной страны варит свою первую и последнюю в жизни собственноручную чашку кофе.

После обеда они снова разошлись по своим беседкам, а когда начало темнеть, Дениз на рабочем месте не оказалось, вероятно, ей уже надоело и она решила воспользоваться своей привилегией несовершеннолетней. Артем нашел ее на тахте, с поджатыми ногами и иголкой в руках. Его единственная праздничная рубашка из индийского полотна, аккуратно четвертованная, была разложена на столе.

- Ты с ума сошла, Дениз. Что ты сделала с моей рубашкой?

- А? Вам жалко?

- Да нет, но все-таки...

- Вы чересчур любопытны, - и принялась разрезать рукава на длинные полосы.

Она провозилась весь вечер, что-то напевая себе под нос. Наконец торжествующе объявила:

- Конец!

- Премиленький сарафанчик. Узнаю в воланах собственные рукава. Надеюсь, ты не собираешься его сейчас, при мне, примерять?

Дениз покраснела.

- Ох, извини меня, дурака. Наша полуденная беседа напомнила мне, что ты все-таки француженка.

- Я не вижу связи...

- У меня почему-то сложилось представление, что француженка обязательно должна говорить двусмысленности, раздеваться в присутствии посторонних мужчин, целоваться с первым встречным и на все отвечать неизменным "о-ля-ля!".

- Вы насмотрелись дешевых фильмов, - грустно констатировала Дениз. Я даже не сержусь. Но если мы здесь будем жить... м-м... надолго, то я хотела бы иметь des draps, простыни. Это можно?

- Разумеется. А ты что, их тоже будешь резать?

- Зачем? Я буду спать. Провести целую неделю не раздеваясь... Мне просто стыдно.

- Ничего, можешь меня не стесняться.

- Мне стыдно перед собственным платьем. Оно есть мое единственное.

- А это, новое?

- Мой бог, это платье для ночи!

Теперь настала очередь смутиться Артему. Чтобы скрыть это, он ткнулся носом в шкаф.

- Держи наволочки... и это... и это... не надушено, ты уж извини... Я кретин! - радостно объявил он. - У меня же лежит Фимкин надувной матрац. Всю жизнь мечтал спать на балконе.

- Разве один - не страшно?

- Глупышка, нас тут берегут как зеницу ока. А дверь я закрою неплотно, если что - крикнешь меня.

Он вылез на балкон, и было слышно, как он там возится с матрацем и велосипедным насосом. Через некоторое время его окликнули.

- Что тебе, детка?

Дениз не ответила, и он догадался, что надо к ней подойти.

Она уже устроилась на ночь, и Артем невольно улыбнулся, увидев свою рубашку, с отрезанными рукавами и воротом, непомерно широким для Дениз.

- Нефертити в мужской сорочке. Картина!

Она подняла на него глаза, не принимая его шутки:

- Доброй ночи.

- Спи, детка.

Он наклонился и поцеловал ее в лоб.

На балконе было совсем не холодно. Артем перекинул свои вещи через перила, блаженно вытянулся и стал глядеть вверх. Чернота подземелья нависла над ним.

- Юп! - позвал он шепотом.

Слева, за перилами, что-то мелькнуло.

- Вы довольны нами, Юп?

- Да, - так же тихо донеслось из темноты. - А вы?

- Вполне. Хотя вспоминать - это не такое уж легкое дело, как можно было ожидать.

- Ты жалуешься?

- Нет.

- Тебе еще что-нибудь нужно?

- Мне - нет. Но я боюсь, что для Дениз всего этого будет мало.

- Что же ей нужно еще?

- Игрушки.

- Хорошо.

Он заснул незаметно для самого себя и проснулся только тогда, когда рассвело. Он потихонечку оделся и перелез через перила на землю. Он уже собирался обогнуть дом и войти в него через дверь, чтобы таким образом бесшумно проникнуть в кухню, но в этот момент до него донесся приглушенный вскрик Дениз. Одним прыжком он перемахнул обратно через перила и ворвался в комнату.

Стопка плоских разноцветных коробок высилась от пола до самого потолка, а возле нее, голыми коленками на полу, стояла Дениз. Вся комната была затоплена какой-то золотистой пеной, и Дениз подымала эту пену и прижимала к своему лицу. При виде Артема она вскочила и, крикнув что-то на своем языке, подняла над головой столько этого прозрачного пенного золота, сколько могло удержаться у нее на ладонях; потом она закружилась, и медовые невесомые струи с шелестом обвились вокруг нее. Артем подошел, потрогал пальцами, - гибкая синтетическая пленка, усеянная бесчисленными блестящими пузырьками.

- Получила-таки игрушку, - добродушно проворчал он.

- Мой бог, "игрушку"! Вы знаете, что мне хочется сказать при виде всего этого?

- Знаю: о-ля-ля!

- Вот именно. О-ля-ля!

- Сказала бы лучше спасибо.

- О, это мне в голову не пришло. Я... un cochen de lait, свинка. Кто мне все это подарил?

- По всей вероятности, Юп.

- Откуда здесь негр?

- Почему "негр"? Это наш хозяин.

- Юп - имя для прислуги, а не для хозяина, разве нет? Но все равно. Она бросилась к балконной двери, распахнула ее и крикнула: - Мерси, мсье Юп!

- Ну вот ты и ведешь себя, как француженка из дешевого фильма: вопишь "о-ля-ля" и выбегаешь полураздетая на балкон.

Дениз только пожала плечами:

- А мсье Юп не очень стар?

- Кажется, не очень. Но хватит восторгов. Завтракать и - на работу.

- А когда будет... м-м... воскресенье?

- Считай сама, вчера был понедельник.

Дениз надула губки.

- Но, учитывая твой детский возраст и заботы по дому, я устанавливаю тебе рабочий день до обеда.

- О-ля-ля! - закричала Дениз. - Да здравствует безработа!

- Во-первых, безработица. Во-вторых, только частичная, а, в-третьих, ты с этим "о-ля-ля" уже пересаливаешь. Смотри, как бы я не поверил, что до сих пор ты притворялась и только при виде этих тряпок стала самой собой.

Дениз шевельнула ноздрями, как маленькая антилопа, и сердито заявила:

- Я буду одеваться.

- Понятно. Это значит, что я должен варить кофе. Но учти, что с завтрашнего дня ты будешь делать это сама - не в целях ликвидации безработицы, а на предмет привития трудовых навыков.

За завтраком Артему пришло в голову захватить с собой в беседку стопку бумаги. Рисовал он недурно, и дело пошло веселее.

- Среди древних наскальных рисунков центральной Африки встречалось изображение человека в прозрачном шлеме, см. рис. номер двадцать три. Правда, дальнейшие исследования показали, что это всего-навсего тыква, см, рис. номер двадцать четыре.

И все в таком роде.

А вечером, вернувшись в свой домик, он испытал легкое головокружение. Все стены, окна и двери были задрапированы серебристо-серыми, кремовыми и вишневыми тканями, на столе - хрустящее полотно, достойное банкета в Версале.