Ольга Ларионова - Соната звезд (Анданте)

- Иани, наша беседа становится чересчур патетической.

- Мне уйти?

- Так будет лучше, Иани.

Она поднялась и молча пошла к черному контуру переходного люка. Здесь, на Элоуне и его окрестностях, не принято было здороваться или прощаться.

Бовт подождал, пока пол под ногами не перестал покачиваться, - знак того, что Кораблик Иани отцепился и пошел прочь. Но он тут же замедлил полет и остался где-то неподалеку, на расстоянии прямой видимости - Иани упорно не хотела оставлять его одного.

- Так завтра на Третьем поясе, - услышал он ее приглушенный голос.

Ну, разумеется, торчит где-то рядом.

- Договорились, - как можно ровнее ответил он. Бовт прошелся по каюте. Четыре шага туда, четыре обратно. Тесновато. Пошевелил плечами. Наконец-то он избавился от необходимости хранить этот приветливый, дружеский тон. Бовт припомнил весь разговор с Иани, ее настойчивое желание слышать от него именно то, что хотелось ей, и именно так, как она того желала; еще счастье, что ему сразу же удалось перевести разговор с личных переживаний на Элоун, а уж об Элоуне он никак не мог говорить равнодушно. Он взбеленился и тем только и спасся, иначе его взяли бы за ручку и не отпустили до самого Третьего пояса. Его, очень настойчиво брали за ручку, и он молодчина, что не позволил этого. Просто счастье, что ему удалось без единой резкости расставить точки над "i", иначе не отвязаться бы ему от этой опеки на всех Поясах астероидов, да и на Элоуне тоже.

Завтра он полетит с нею на Третий пояс, но это уже будет отнюдь не за ручку.

А может, и не полетит.

Каждый раз, когда он вспоминал этот проклятый Элоун, внутри словно что-то переворачивалось. Временами Бовт боялся, что не выдержит и пошлет к чертям все эти околопланетные астероидные станции и ринется вниз, навстречу игрушечному перламутровому шарику, запретному для чужих кораблей. А планета и вправду была хороша. Подобно Венере, вся в многослойной мантии облаков, но освещенная более ярким солнцем, чем земное, она казалась еще заманчивее и притягательнее оттого, что была у своею светила единственной.

Шестнадцать поясов астероидов - и только одна планета.

Может, именно потому элоуты так бережно и относятся к ней, и берегут от непрошеных пришельцев с их сверхмощными звездолетами; может, из этого сознания собственной единственности и родилась эта нелепая с точки зрения землян традиция - улетать в Пространство только однажды, чтобы вернуться на свой Элоун уже навсегда. На всю жизнь. И на всю бесконечность после жизни.

Элоун...

Пол под ногами дернулся, так что Бовт взмахнул руками и присел. Каждый раз, когда он вот так думал об Элоуне, Кораблик послушно ускорял движение, словно и ему вместе с хозяином не терпелось поскорее опуститься на поверхность планеты. На редкость чуткое и непостижимое создание домик-ракушка элоутов, выходящих в Пространство. Даже мало сказать - домик; это средство передвижения, и нянька, и собака. Стоит только подумать - и он ринется навстречу этой чертовой, запечатанной семью печатями, заклятой семью заклятьями, недосягаемой для землян планете.

Бовт поднялся с пола, подошел к иллюминатору. Элоун неслышимо катился в мерцающей пустоте Пространства, словно серебряное яблочко, окруженное роем звездных пчел. Выйди из Кораблика, протяни руку - и оно ляжет на ладонь. Вот только скафандр надевать неохота. Что, дружище Кораблик, выпустишь меня без скафандра?

Сзади щелкнуло, Бовт обернулся и увидел над люком светящееся табло. Нашел шпаргалку, составленную для него Иани, перевел: "Выход заблокирован".

Бовт невесело усмехнулся. Ну и умник же ты, домик-ракушка! На редкость в тебе развито чувство юмора. Хлебну я с тобой... А теперь поворачивайся. Завтра утром мы с тобой должны быть на Третьем поясе. Прежде чем раз и навсегда плюхаться на планету, надо облазать все астероидные станции, понаблюдать со стороны за выбросом грузовых контейнеров с Элоуна и транспортировкой их на пояса, прочувствовать систему связи и контроля - да мало ли всего, что надо узнать, поглядеть и даже потрогать собственными руками, прежде чем навсегда уходить из Пространства. Все это он обещал ребятам, обещал капитану. Элоуты помогут наладить связь с Землей, они тоже обещали. Ребята будут ждать...

Бовт замер, прислушиваясь. Ты сказал: ребята. Может, ты уже осознал, может, это уже дошло до твоего нутра, что они возвращаются к Земле, а ты тут? Бовт постоял еще. Нет, сказал он себе, это до меня еще не дошло. Пока я понимаю, что нахожусь тут, потому что, если бы я вернулся со всеми, не побывав на этом заклятом Элоуне, мне просто не было бы житья на свете. Никто не упрекнул бы меня - все подлетали, и все уходили прочь. Как говорится, дело житейское. Но вот я никогда бы себе не простил. Так что для меня все-таки самое главное сейчас, что я - тут.

Но когда-нибудь главным станет то, что Земля - там. Худо будет.

А Кораблик все продолжал мчаться навстречу сказочному яблоку, укрытому. дымчатой ватой облаков, и оно неощутимо плыло навстречу, захлестнутое едва видимой гранной петлей, - казалось, яблоком завладел исполинский космический змей. Надо будет узнать у Иани, что это такое... Нет, не разглядеть.

Кораблик послушно рванулся вперед - чтобы было виднее.

- Но-но, - сказал Бовт, - очень ты стал самостоятельным. Сказано тебе поворачивай на Третий пояс. Надо.

Кораблик начал нехотя разворачиваться.

- Ну ведь все, - стонала Иани, - ну ведь все же! Ты сам себе выдумываешь дела. Может, ты передумал и не хочешь спускаться на Элоун? Так и скажи.

- Я хочу этого не меньше, чем ты.

- Ну, так же, как я, ты хотеть просто не можешь уже потому, что Элоун мой, понимаешь?

- Я хочу этого больше, чем ты, и именно потому, что он еще не мой, а пока все, чего я хотел, становилось рано или, поздно моим. А сейчас я даже не знаю, что же это такое - Элоун, принадлежащий мне...

- Собственник! Мы с тобой просто по-разному понимаем это слово "хотеть". Мы не успели по-настоящему договориться о смысле некоторых слов. Но на это у тебя будет вся твоя элоутянская жизнь, а сейчас - летим скорее!

- Прибраться бы здесь, а то как-то неудобно...

- Ему еще и прибираться! Диктофонные рамки - в карман, микрофильмы - в другой, укладывайся на койку и думай о чем-нибудь постороннем, но только не о Кораблике и не об Элоуне.

- То есть не думать о белой обезьяне...

- Что-о-о? А, это ты опять со своими присказками! А я всякий раз понимаю тебя дословно. До чего же вы, земляне, любите словоблудствовать в самое неподходящее время. И неужели так трудно выполнить простейшую вещь: лечь и вообще ни о чем не думать, можно даже принять снотворное, а я сама поведу оба Кораблика на посадку, прямо так, сцепом.

- За ручку? - спросил Бовт. - Я как-нибудь сам. Хватит того, что ты таскала меня по всем шестнадцати Поясам. Но на Элоун я желаю шлепнуться собственноручно. Ты же говорила, что Кораблик никогда не допустит гибели хозяина.