Юлия Латынина - Вейская империя (Том 1-5)

Ойвен знал, куда тот ездил и зачем; и вновь закусил губу, ибо с Ойвеном в замке Ятуна даже драться бы не стали: приказали б избить палками, или усадили бы на противень с маслом, как несчастного лавочника.

Рыбные торговцы закричали, перебивая друг друга и излагая обстоятельства дела, а обвинитель Ойвен поднял руку и сказал:

- Дело не в одном человеке! Дело в принципе! Для того ли город освободился от рабства, чтобы новые сеньоры хозяйничали на его улицах и скупали его земли? Люди господина Даттама обижают и торговца, и простолюдина, наглости у них больше, чем у сеньоров, а денег больше, чем у горожан! Тощий народ и жирный народ спорят из-за земли, а Даттам скупил половину этой земли и посадил на нее своих грабителей.

Господин Даттам поглядел на своих людей и на лавочников вокруг, подошел к обвинителю Ойвену и схватил его за суконный воротник.

- Твоя, - сказал Даттам, - специальность, тараканий хвост натравливать простой народ на людей зажиточных... Вот вы этим и занимайся. Это у тебя хорошо получается. А если ты и твои покровители попробуют замахнуться на что-нибудь другое...

А в продолжение всей этой речи Ойвен пятился от Даттама, а Даттам держал его за воротник и шел за ним.

А во дворе больницы сделали лужу для буйволов, добротную лужу, с травертиновым бортиком и расписным столбом. Ойвен, пятясь, наткнулся на этот столб, и Даттам приложил его макушкой так, что глаза у Ойвена поехали вверх, а все остальное вниз, и обвинитель с плеском свалился в лужу. А Даттам потряс руками, будто хотел стряхнуть кончики пальцев, и продолжал:

- Это я, - сказал Даттам, - превратил эту страну во что-то человеческое. Это я добился того, что сеньоры больше не считают неприличным уметь читать, и детей своих учат грамоте. Это я добился того, что здесь вновь покупают шелка и книги, что торговцев на дорогах больше, чем грабителей...

Даттам замолчал и повернулся, чтоб идти, но тут заговорил советник Арфарра.

- Да, - сказал, усмехаясь, Арфарра. - Это вы научили знать обирать крестьян, чтобы купить шелка, это вы добились, что страна кишит нищими, которые продают себя в рабство за гроши, это вы научили сеньоров торговать, но при этом оставаться сеньорами... Я понимаю, - продолжал Арфарра - вам выгоднее иметь дело с насильниками и монополистами. Дай вам только возможность - и вы бы задушили городские цеха, как котят, и установили бы цены, от которых покраснеют даже перья белых кречетов.

- Что ж, - сказал Даттам. - Это правда, что вам нужны города для борьбы со знатью. Верю даже, что король, победив знать, будет им покровительствовать, потому что бюргеры смирны и не гневливы. Может быть, король даже понимает, что, поощряя города, он поощряет общее благосостояние... Верю, что король задушит города не по злобе, а так. Просто будет нужда в деньгах, он и обложит их налогами. Это - как вино при пьянице: если рядом стоит бутылка - не удержится, хоть и знает, что лучше не пить... А нужда в городских деньгах придет очень скоро, потому что король спит и видит, как завоевать империю, а король видит те сны, которые вы ему показываете, советник.

Тут, надо сказать, толпа притихла, только слышен был какой-то треск; Даттам оглянулся: позади него стоял бургомистр, прижимая к животу связку священных прутьев, и в забытьи ломал один прут за другим. Глаза у него были широко открыты. Рядом с бургомистром стоял королевский советник Ванвейлен, тоже белый, как яичная скорлупа. Даттам усмехнулся, вскочил на коня и ускакал со своими людьми.

А советник Арфарра наскоро благословил дом и отбыл во дворец. Во дворце Арфарра усадил Ванвейлена за столик со "ста полями", и Ванвейлен рассказал ему о своем визите к Кукушонку. А потом Арфарра сломал костяную фигурку и заплакал.

Ванвейлену стало страшно, потому что людей из Великого Света, в отличие от местных рыцарей, он плачущими не видал, и ему не хотелось бы быть на месте того, кто заставил советника плакать.

А Даттам поскакал от милосердного двора прямо в замок Ятунов.

Хозяин, приветствуя Даттама, обреченно взглянул вправо. Даттам покосился глазами: красная анилиновая лужа. Даттам почувствовал раздражение, тем более законное, что это он, Даттам, выучился красить ткани, прежде чем Арфарра вздумал красить снег.

Впрочем, тут Даттам усмехнулся и подумал: не задирайся! В том, что касается открытий, он был плохой матерью, но хорошей повивальной бабкой, и знал это. Был у Даттама такой дар: посмотрит на идею и видит, принесет она прибыль или нет. Ошибался редко. "Все равно, - подумал Даттам, ничего мне Кукушонку не объяснить, не обидев экзарха, и храм, и самого себя. Все, что он поймет, это то, что снег испортил Арфарра-советник, а это он и без меня знает."

Прежде чем расцеловаться с Киссуром Ятуном, Даттам спросил воды вымыть руки:

- А то, - сказал он, - за дохлую крысу подержался.

Даттам прошел меж гостей, прислушиваясь к речам, и подумал: "Идиоты! Речь идет об их существовании, а они..."

Даттам вспугнул у Кукушонка адвоката, защищавшего его в суде. Адвокат раскланялся и пропал. А Кукушонок, хромая, подошел к столу и закрыл толстый свод законов. Даттам вспомнил, как сам переменился после тюрьмы, и подумал: "Да, вот уж кто ненавидит и Арфарру, и горожан".

Даттам начал с того, что пересказал свой разговор с Арфаррой-советником, и при имени Арфарры Кукушонок побледнел и часто задышал. "Эге", - подумал Даттам.

- Вы ведь, конечно, знаете, - продолжал Даттам, - что это Арфарра подстроил обвинение. Он ведь с самого начала знал, что вы были не на корабле, а с Белым Ключником.

"Вот сейчас, - подумал Даттам, - он кинется меня душить".

Кукушонок равнодушно улыбнулся и сказал:

- Я, однако, сам виноват, что не признал этого на суде.

Однако!

- Что же до господина советника, то я сначала стребую с него долг, а потом буду рассказывать об этом.

Даттам усмехнулся и сказал:

- Вряд ли вам будет так просто стребовать этот долг. Потому, что завтра на вашей стороне будет немногим больше народу, чем те, что играют во дворе в мяч, хотя это и очень широкий двор...

- Вы можете предложить мне другое войско?

- Несомненно. Потому что Арфарра очень скоро нападет на империю.

- Предлагаете, чтобы я, как Белый Эльсил, стал вассалом Харсомы?

- Ну почему же, как Белый Эльсил? Экзарх Харсома не столь самонадеян, чтобы сажать имперских чиновников на здешние земли. И не забыл, что в древности короли Варнарайна были из рода Белых Кречетов.

- Да, - сказал Кукушонок, - ваши слова - очень хорошие слова. Однако, став вассалом экзарха, я вряд ли смогу говорить завтра на Весеннем Совете. А я буду завтра говорить, потому что мало нашлось охотников зачитать наше прошение.

Даттам засмеялся и сказал:

- Если вы станете королем, обещаю вам, экзарх Варнарайна согласия на такое прошение не потребует... А знаете, что будет с вашим прошением завтра?