Лоис Буджолд - Границы бесконечности

Она подняла Майлза легко, точно ребенка, и он ужом проскользнул в трубу. Помещался он там едва-едва, хоть это был и самый широкий изо всех проходящих под потолком каналов. Он медленно пополз на спине. Дважды ему пришлось остановиться, чтобы справиться с приступом последнего, отдающего истерикой хохота. Шахта, изгибаясь, вела наверх. Майлз обогнул колено, за которым была лишь темнота, — но лишь затем, чтобы обнаружить, что дальше проход раздваивается на пару более узких. Выругавшись, он пополз обратно.

Таура запрокинула к нему лицо — весьма непривычный угол зрения.

— Там ничего хорошего, — пропыхтел он и, точно гимнаст, перемахнул на другую сторону щели. Теперь он направился в другую сторону. Тут шахта тоже загибалась вверх, но минуту спустя обнаружилась и решетка. Крепко привинченная, которую не отпереть, не сломать и не разрезать — голыми руками. Тауре, может, и хватило бы силы оторвать решетку от стены, но Таура не пролезет в трубу, чтобы до нее добраться. Пару минут он изучал конструкцию. — Верно, — пробормотал он наконец и снова полез обратно.

— Хватит с нас труб, — сообщил он Тауре. — Э-э… не поможешь мне спуститься? — Она опустила Майлза на пол, и тот тщетно попытался отряхнуться. — Пойдем поищем чего-нибудь ещё.

Таура послушно двинулась за ним, хотя что-то в ее лице подсказывало, что она потихоньку теряет веру в его адмиральство. Тут внимание Майлза привлекла одна из колонн. Он подошел поближе, чтобы приглядеться к ней в этом тусклом свете. Да, одна из виброустойчивых опорных колонн. Два метра в диаметре, вниз уходит по заполненной жидкостью скважине глубоко в скальное основание, наверх — идет прямо в лабораторию, обеспечивая абсолютную неподвижность, необходимую, скажем, для роста кристаллов. Майлз постучал по стенке. Раздался глухой звук. «Разумно, ведь сплошной бетон не особо плавуч, так?» А этот желобок очерчивает… люк для доступа? Он пробежался пальцами по контуру, проверяя. Что-то тут спрятано… Вытянув руки, он нащупал такое же местечко с другой стороны колонны. Под крепким нажатием пальцев они медленно подались. Неожиданно с шипением и хлопком вся панель ушла в сторону. Майлз, пошатнувшись, едва не уронил ее в образовавшееся в отверстие, но успел вытащить.

— Вот так! — ухмыльнулся Майлз. Он засунул в люк голову, посмотрел вверх и вниз. Темно как в котле со смолой. Он осторожно протянул руку, ощупывая внутреннюю поверхность. По влажной стене шла лестница — чтобы можно было забираться наверх для уборки и ремонта. Очевидно, колонну можно целиком заполнить жидкостью — или чем-то еще сходной плотности. Заполненная, она запечатается собственным давлением, и тогда ее не открыть. Майлз тщательно исследовал внутреннюю кромку люка. Слава богу, открывается он и изнутри, и снаружи. — Давай-ка глянем, нет ли повыше таких же.

Медленно поднимаясь в темноту, они ощупывали стенки в поисках пазов. Майлз старался не задумываться, как упадет, не удержавшись на скользкой лестнице. Глубокое дыхание Тауры за спиной успокаивало. Они поднялись этажа на три, когда немеющие ледяные пальцы Майлза нащупали новый паз. Майлз чуть было не пропустил его — люк был с другой стороны лестницы, нежели первый. Тут Майлз обнаружил, что у него руки коротки, чтобы зацепиться локтем за стойку и одновременно достать до обоих защелок сразу. Обнаружил он это весьма неприятным образом, поскользнувшись и чуть было не сорвавшись, так что ему пришлось судорожно вцепиться в перекладину, пока сердце не перестало стучать как молот. — Таура? — проскрипел он. — Я поднимусь выше, попробуй ты. — Выше оставалось не так уж много места, колонна заканчивалась где-то в метре над его головой.

Размах рук Тауры — вот все, что было нужно. С протестующим скрипом защелки уступили нажатию ее крепких пальцев.

— Что ты видишь? — прошептал Майлз.

— Большую темную комнату. Лабораторию, наверное.

— Логично. Спустись вниз и поставь нижнюю крышку на место — нет смысла афишировать, куда именно мы делись.

Пока Таура выполняла порученное, Майлз проскользнул через люк в темную лабораторию, Он не посмел включить свет даже в лишенной окон комнате, но призрачного свечения дисплеев и шкал на лабораторном столе или стенах хватало его привыкшим к темноте глазам; по крайней мере, он ни обо что не споткнулся. Единственная стеклянная дверь вела в коридор. Как следует просматриваемый электроникой коридор. Прижав нос к стеклу, Майлз заметил, как в перпендикулярном проходе промелькнула фигура в красном. Охрана здесь. Что она же охраняет?

Таура протиснулась в люк — с трудом — и тяжело уселась на пол, уткнувшись лицом в ладони. Встревоженный Майлз метнулся к ней. — Ты в порядке?

Она помотала головой. — Нет. Есть хочу.

— Что, уже? Этой порции — то есть плитки — должно хватать на сутки. — Не считая двух-трех килограмм мяса на закуску.

— Тебе, может, и да, — прохрипела Таура. Ее трясло.

Майлз начал понимать, почему Канаба назвал свой проект провалом. Представь себе попытку накормить целую армию таких едоков. Наполеон, и тот спасовал бы. А если этот костлявый ребенок еще просто растет? Устрашающая мысль.

В глубине лаборатории стоял холодильник. Если он что-то понимает в лаборантах… ага! Конечно же, среди пробирок лежал пакет с половиной бутерброда и большой, хотя и помятой, грушей. Он вручил всё Тауре, и она оказалась совершенно потрясена, точно он волшебством извлек еду из рукава. Уничтожив предложенное в один присест, она чуть порозовела.

Майлз продолжил поиски довольствия для своего солдата. Увы, вся прочая органика в холодильнике представляла собой закрытые кюветы с желатинообразным содержимым, покрытым неприятной на вид разноцветной пушистой плесенью. Но в стену были вделаны в ряд три здоровенных блестящих морозильника в человеческий рост. Майлз всмотрелся через квадратное окошечко в толстой двери и даже рискнул нажать настенный выключатель, зажигающий внутреннюю подсветку. Там стояли ряды и штабеля поддонов с этикетками, заполненных прозрачными пластиковыми лотками. Какие-то замороженные образцы. Тысячи… Майлз посмотрел еще раз, и изменил цифру на «сотни тысяч». Подсвеченная панель управления говорила, что внутри — температура жидкого азота. Три морозильника. Миллионы… чего? Майлз так и сел на пол. — Таура, знаешь, где мы? — напряженно прошептал он.

— Извини, нет, — прошептала она в ответ, подползая поближе.

— Вопрос риторический. Я сам знаю.

— И где?

— В сокровищнице Риоваля.

— Что?

— Вот это, — большим пальцем ткнул Майлз в морозильник, — вековая коллекция тканей. Бог мой! Ее стоимость неисчислима. Все уникальные, незаменимые, появившиеся в результате мутаций диковинки, которые барон выпросил, купил, одолжил или украл за последние три четверти столетия, выстроены аккуратными рядами и ждут, пока их разморозят, вырастят и превратят в очередного беднягу-раба… Живое сердце всех манипуляций барона с родом человеческим. — Майлз вскочил на ноги и уставился на панели управления. Сердце у него колотилось, он открыл рот и беззвучно расхохотался, ощущая себя на грани обморока. — О, черт. О, бог мой… — Он замер, сглотнул. Возможно ли это? У морозильников должна быть своя сигнализация, система слежения, как минимум уходящая в пультовую охраны. Да, вот это сложное устройство отпирает дверь — прекрасно, он и не собирается ее открывать. Дверь он и пальцем не тронет. Ему нужна системная телеметрия. Если бы он мог запороть хотя бы один датчик… Передает ли эта штука радиосообщение на несколько внешних мониторов или оптический кабель идет только к одному? На лабораторных столах обнаружился ручной фонарик и множество ящиков с приборами и инструментами. Таура озадаченно наблюдала, как он мечется туда-сюда, собирая себе необходимое.