Лоис Буджолд - Границы бесконечности

— Э, в каком подразделении Барраярской Службы был твой отец? — начал Майлз, чтобы завязать разговор.

Она провела пятернёй сквозь волосы, как бы расчёсывая их, но этот жест был вызван скорее нервозностью, чем желанием прихорошиться. Ее глаза смотрели на него сквозь спутанные соломенные пряди, как два пугливых зверька из-за изгороди.

— В окружном ополчении, милорд. Я плохо помню его, он умер, когда я была совсем маленькая.

— Погиб в бою?

Она кивнула. — В боях вокруг Форбарр-Султаны, во время Мятежа Фордариана. Майлз не стал спрашивать, на чьей стороне ему выпало сражаться — большинству рядовых-пехотинцев не приходилось выбирать, и амнистия распространялась на мертвых так же, как и на живых.

— Э… у тебя есть братья и сёстры?

— Нет, господин. Нас только двое с матерью.

Напряженные от неприятных предчувствий мышцы шеи Майлза немного отпустило. Если это расследование дойдет до конца, то есть до казни, то один ошибочный шаг может спровоцировать кровную вражду между семьями женщины и ее мужа. Не такое правосудие граф приказал ему осуществить. Так что, чем меньше сватьев и деверей будет замешано в этом деле, тем лучше.

— А у твоего мужа?

— Их семеро. Четверо братьев и три сестры.

— Хм. — Майлз мгновенно представил себе целую команду огромных, угрожающего вида диких горцев. Он бросил взгляд назад, на Пима, чувствуя, что у них маловато личного состава для такой задачи.

Вчера вечером, когда они с графом планировали эту экспедицию, Майлз указал отцу на эту проблему.

«Деревенский староста и его помощники тебе помогут,» — сказал граф, — «так же, как они помогают окружному судье на выездных сессиях суда.»

«А если они не захотят помочь?» — нервно спросил Майлз.

«Офицер, который собирается командовать солдатами Императора, должен уметь добиться сотрудничества от деревенского старосты.»

Иными словами, его отец решил, что это — испытание, и не собирался больше ничего ему подсказывать. Спасибо, папочка.

— А у Вас нет братьев и сестёр, господин? — спросила Харра, внезапно вернув его к действительности.

— Нет. Но уж конечно, это все знают, даже в глуши.

— Рассказывают-то о Вас много чего, — Харра пожала плечами.

Майлз прикусил зубами во рту вопрос, едкий, как кусок свежего лимона. Он не спросит этого, не спросит… но он не удержался.

— Чего, например? — против его воли вырвалось из его напряженных губ.

— Все знают, что сын графа — мутант. — Ее глаза блеснули, расширившись от сознания собственной смелости. — Некоторые говорят, это оттого, что граф взял инопланетную жену. Некоторые говорят, что это от радиации, что с войны осталась, или от болезни, которую он подцепил, э-э-э… распутничая в молодости со своими сослуживцами-офицерами…

Последняя версия была новостью для Майлза. Брови его приподнялись.

— … но большинство говорит, что его отравили враги.

— Я рад, что большинство знает правду. Когда моя мать была беременна мною, враги покушались на убийство при помощи газа солтоксина. Но это не… — мутация , он мысленно выплюнул эти слова, которые, кажется, уже пропахали колею у него во рту — сколько раз он объяснял это? тератогенное, а не генетическое, я не мутант, нет… Но что этой неграмотной, недавно потерявшей ребенка женщине до биохимических тонкостей? С практической точки зрения — с ее точки зрения — всё равно, мутант он или нет. — … не важно, — закончил он.

Она искоса смотрела на него, слегка качаясь в седле в такт ровному стуку копыт своей лошади. — Некоторые говорят, что Вы родились без ног, и всё время живёте в плавучем кресле в резиденции Форкосиганов. Некоторые говорят, что Вы родились без костей…

— …и меня держат в банке в подвале, несомненно, — пробормотал Майлз.

— Но Кейрел рассказывал, что видел Вас с Вашим дедушкой на Хассадарской ярмарке, и что Вы просто болезненный и малорослый. Некоторые говорили, что Вашему отцу удалось пропихнуть Вас в Службу, а другие — что ничего подобного, Вас отправили на другую планету, откуда родом Ваша мать, и там из Вашего мозга сделали компьютер, а тело плавает в жидкости и его питают через трубки…

— Я был уверен, что где-нибудь в этой истории непременно будет фигурировать банка, — поморщился Майлз. Ты же сам знал, что пожалеешь об этом вопросе, но всё равно спросил. Внезапно Майлз понял, что она издевается над ним. Как она смеет … но в ней не было и намёка на смех, лишь острая настороженность.

Она прошла такой путь пешком, чтобы выдвинуть это обвинение в убийстве, бросив тем самым вызов семейным традициям и деревенским властям, нарушив установленные обычаи. И что ее граф дал ей в защиту и опору, послав ее обратно, терпеть гнев ее близких и родных? Майлза. Справится ли он с этим? Должно быть, она как раз об этом и думает. Или он провалит это дело и позорно бежит, бросив ее на произвол разгневанных мстителей?

Уж лучше бы он прошёл мимо, не задерживаясь, когда она рыдала у ворот.

Лес, плод трудов терраформирующего лесного хозяйства многих поколений, внезапно кончился, открывая вид на долину, поросшую коричневым барраярским кустарником. Прямо в середине её, по какому-то странному капризу химического состава почвы, проходила полукилометровая полоса зелено-розового цвета — дикие розы, понял поражённый Майлз, когда они подъехали поближе. Земные розы. Тропа нырнула в ароматные заросли и исчезла.

Они с Пимом по очереди прорубали путь своими табельными армейскими тесаками. Упругие плети роз были густо усажены колючками и, пружиня, сердито хлестали их в ответ. Дурачок-Толстячок вносил свой вклад, мотая большой головой, откусывая бутоны и с удовольствием жуя их. Майлз не знал, сколько он может позволить чалому съесть без вреда для здоровья — то, что это растение не эндогенно для Барраяра, еще не значит, что оно не ядовито для лошадей. Майлз сосал оцарапанные пальцы и размышлял о бурной экологической истории Барраяра.

Пятьдесят тысяч Первопроходцев с Земли собирались быть всего лишь первым эшелоном в колонизации Барраяра. Потом из-за гравитационной аномалии пространственная червоточина, через которую прошел корабль колонистов, схлопнулась, безвозвратно и без предупреждения. Терраформирование, которое поначалу проводилось тщательно и под контролем, рухнуло вместе со всем прочим. Завезённые с Земли растения и животные вырвались на волю и одичали, пока люди были заняты более насущными проблемами выживания. Биологи до сих пор оплакивают последовавшее за этим массовое вымирание местных видов, эрозию почвы, засухи и наводнения. Однако Майлз подумал, что на самом деле за многовековой Период Изоляции самые приспособляемые виды из обоих миров в борьбе создали новое равновесие, ничем не хуже старого. Если это растение живет и наполняет землю, кого волнует, откуда оно пришло? Мы все оказались здесь по случайности. Как эти розы.