Журнал «Если» - «Если», 2011 № 08

Может, Б.Каунтер пока не достиг мастерства «старых звезд» сериала Д.Абнетта и Г.Макнилла, но с каждой новой книгой сюжеты молодого автора становятся все более изощренными и увлекательными. Галактические масштабы, яркие персонажи, жестокие битвы в космическом пространстве; неизбежный в жанре, однако не раздражающий пафос. В общем, отменная космоопера! А еще… Именно так нужно писать учебники о древнейшей истории — занимательно и с размахом.

Глеб Елисеев

В российском мейнстриме самое обычное дело, когда новая большая надежда оказывается в прямой связи с фантастикой — ее приемами, ее наследием, ее пафосом. В этом ряду уже оказались Алексей Иванов, Дмитрий Быков, Ольга Славникова, Татьяна Толстая, Михаил Елизаров, Александр Терехов… да много кто. Нынче полку фантастов от мейнстрима прибыло: Захар Прилепин отдрейфовал в теплое море фантастики. Его последний на данный момент роман «Черная обезьяна» выстроен на чисто фантастической сюжетной конструкции.

Главного героя — журналиста, создателя «политических романов» — допускают в тайную лабораторию некоей спецслужбы. Там ему показывают несколько жутковатых детишек-«недоростков». Они «разговаривают какой-то странной речью, будто птичьей, только некоторые слова похожи на человеческие». Малышей считают более опасными, чем полевых командиров террористических банд и маньяков-душегубов. А им всего-то от шести до девяти лет… Их отличие от обычных детей в физиологическом плане ничтожно: повышенный уровень стрессовых гормонов, высокая активность в области миндалин и передних отделов гиппокампа, отсутствие молекул окситацина… В остальном — никакой разницы. В силу непонятных причин (скорее всего, массового генетического отклонения) они совершенно равнодушны к остальным людям — помимо себе подобных. У них полностью отсутствует способность плакать. По словам изучающего «недоростков» профессора Скуталевского, они «не просто не имеют, но и со временем не приобретают представлений о зле и… грехе… При случае они будут убивать без любопытства и агрессии… сделают это как нечто естественное».

И «недоростки» убивают. Для начала журналист расследует, как они умертвили жителей целого подъезда, а заодно и двух милиционеров в провинциальном городе Велемире. Две вставные новеллы о «недоростках», совершающих массовые убийства, отнесены к Африке 1980-х и вообще к какому-то параллельному миру, представленному как «пример из истории». «Детки из клетки», оказывается, не являются порождением нашего времени. Тут скорее мистика, нежели НФ. Прилепин не забывает напомнить, что в России зарегистрировано более двух миллионов сирот, которых никто никогда не усыновит и не удочерит. Но эта громадная беспризорность вовсе не является питательной средой для появления чудовищных «недоростков». Скорее, она представляет собой такой же результат зарастания нашего мира грехом, злом, скверной, как и рождение детей-киллеров в массовом порядке. Они, в сущности, нечто вроде бича Божьего. И когда чаша грехов переполняется, страшные «недоростки» обрушиваются на города, народы и страны, подобно безжалостной саранче, губя то, что сгнило на корню.

Автор «Черной обезьяны» рисует Россию нашего времени темными красками. Всеобщее озверение, опустевшие села, грязь, бессмыслица, уголовщина, несправедливость. Что ни возьми, всё моментально оборачивается трухой. И даже семья — последняя крепость, оставшаяся человеку, рассыпается в мелкую крошку после того, как главный герой начинает изменять своей жене. Он чувствует, что живет в большом социальном аду, накрывшем страну помимо его воли, да еще и в маленьком персональном аду, сотворенном по собственному хотению… «Сынок, это ад, — сказали мне. — Ты в аду, сынок».

С первых страниц в романе появляется мотив: «Когда все это кончится?». Далее: «Давайте скажем прямо… Разве было бы плохо, если бы нас всех извели?.. И к этому всё идет, разве нет?». Наконец, потаенные мысли главного героя высказывает ему в лицо обезумевшая от измены жена: «Кто-нибудь пришел да и убил бы нас всех». Центральный персонаж не боится «регионального апокалипсиса» и даже хотел бы приблизить финал. Утратив надежду, он стекленеет душой, становится живым мертвецом…

Прилепин — мастер. Большой общий ад на земле и маленький личный ад в сердце главного героя он рисует с неотразимой точностью. А все же остается вопрос: вот привел автор книги читателя к завалу в туннеле и сообщил, что выхода нет… но к чему проделан весь этот путь? И хорошо, если имелось в виду алармистское: «Я предупреждаю вас — идете к завалу, в тупик, в ад! Ищите иную дорогу». Но все-таки больше похоже на другое. Весь роман как будто укладывается в одно слово: «Кончено». Дочитав «Черную обезьяну» до конца, хочется поставить ее на дальнюю полку, во второй ряд, и еще разок посмотреть «Белое солнце пустыни». Прав был упрямый товарищ Сухов, когда говорил, что лучше все-таки «помучиться», чем торопить собственный финиш. На кой нам все это уныние?

Дмитрий ВОЛОДИХИН

Довольно редкий случай, когда автор вопроса оказывается более оптимистичен, чем читатели. Вопрос московского фантаста Алексея Евтушенко звучал так: «Достижимо ли в будущем справедливое общество, подобное Миру Полудня братьев Стругацких?». И сам автор убежден: такое общество возможно уже сегодня. Если постараться. А что думают читатели?

Ответы распределились следующим образом:

Нет, эксплуатация человека человеком заложена в самой людской природе — 19 %;

Да, для этого нужно провести мировую революцию и свергнуть раз и навсегда власть буржуазии на всем земном шаре — 10 %;

Достижимо, но очень и очень не скоро, эволюционным путем — 30 %;

Только после объединения всех мировых религий мы начнем понимать друг друга — 6 %;

Лишь появление Высокой Теории Воспитания (ВТВ), о которой неоднократно говорили братья Стругацкие, может дать человечеству шанс — 24 %;

Нас ожидает конец света, поэтому вопрос бессмысленный — 11 %.

Всего в голосовании приняли участие 280 человек.

На самом деле, хорошо бы подобный вопрос задать читателю западному, который и Стругацких особо не читал, и о справедливом обществе, думается, имеет представление, отличное от нашего… Но это так, к слову. Наше-то понятие о справедливом обществе нам известно, верно? От каждого, как было написано и выучено, по способностям, каждому по потребностям. Правда, классики марксизма-ленинизма так и не удосужились толком объяснить, каким образом можно ограничить потребности человека и четко определить его способности без нанесения оному серьезного психологического и физического ущерба, но это уже дело десятое. К тому же мы всегда можем изменить формулировку на известные всем российским любителям фантастики слова Рэдрика Шухарта из «Пикника на обочине» тех же братьев: «Счастье для всех, даром, и пусть никто не уйдет обиженный!».