Роджер Желязны - Двери его лица, фонари его губ

Очень любезно с ее стороны. Она вовремя вспомнила, что я могу быть чем-нибудь полезен.

— И еще. Она велела передать, чтобы вы поменяли плавки, причесались и побрились. Мистер Андерсон хочет снимать фильм.

— Ладно. Беги, скажи ей, я приду… Да спроси, нет ли у нее лака для ногтей на ногах, а если есть, нельзя ли им попользоваться.

Опущу подробности. Сборы заняли три минуты. Я сделал все, как следует, даже извинился, когда поскользнулся и мокрый сквиглер вошел в соприкосновение с белым тропическим костюмом Андерсона. Андерсон улыбался, отряхиваясь. Джин тоже улыбалась, но даже "Косметический набор Лухарич" не мог полностью скрыть круги у нее под глазами. И я улыбался, махая рукой нашим поклонникам из страны видео… Знайте, мисс Вселенная, вы тоже можете быть похожи на охотников за монстрами. Пользуйтесь кремом Лухарич!

Потом я отправился вниз и приготовил себе бутерброд из тунца под майонезом.

Дни проплывали мимо, как айсберги, — тусклые, полурастаявшие, холодные, — и я радовался, когда они оставались за кормой. Я испытывал странное чувство вины и видел тревожные сны. Пришлось выйти на связь с Линией Жизни и проверить мой банковский счет.

— Пойдешь по магазинам? — спросил Майк, зайдя ко мне.

— Полечу домой, — ответил я.

— Ну да?

— Я больше не буду живцом. К дьяволу Икки! К дьяволу Венеру и "Лухарич Интерпрайзис"! И тебя к дьяволу!

Поднятые брови.

— Что случилось?

— Я целый год ждал этой работы. А теперь я ее получил. Но мне кажется, что все это из рук вон плохо.

— Подписывая контракт, ты знал, с чем связываешься. Если ты нанялся продавать крем для лица, то должен продавать этот крем. Остальное не важно.

— Не язви. Я признаю, что коммерческая сторона дела мне не по душе. Но «Десятка» оказалась в центре внимания после первого же плавания.

— И что же тебя не устраивает?

— Пять или шесть мелочей. А главное, мне теперь наплевать. Раньше подцепить на крючок этого пройдоху для меня значило все, а теперь — нет. Я разорился на вашей забаве и жаждал его крови. Теперь я понял, что сам напросился. Мне уже жаль Икки.

— Разве ты не хочешь его поймать?

— Я вытащу его на палубу, если он не будет буянить. Но рисковать своей шеей, запихивая его в "ящик Хопкинса", я не намерен.

— Мне кажется, что дело не в этом.

— А в чем?

Он безучастно посмотрел в потолок.

Я зарычал:

— Ладно, но учти, я не стану говорить почему. Не хочу, чтобы ты радовался по поводу того, что правильно угадал.

Он фыркнул:

— Ее интересует не только Икки.

— Не то, не то, — я покачал головой. — Мы оба вспыльчивы. Нельзя ставить двигатели с обоих концов ракеты и надеяться куда-нибудь улететь. То, что в середине, попросту расплющится.

— Так оно и было раньше. Не мое дело, конечно…

— Попробуй, повтори свои слова, и недосчитаешься зубов.

— Когда угодно, силач, — смерил меня взглядом. — И где угодно…

— Говори!..

— Ей плевать на эту проклятую рептилию. Она прилетела для того, чтобы вытащить тебя в твою родную стихию. В этом плавании ты не просто живец.

— Пять лет — слишком большой срок.

— Должно быть под твоей толстой шкурой есть что-то, что нравится людям, — пробормотал он. — Возможно, ты напоминаешь бродячего пса — кто из нас их не жалел в детстве? Иногда возникает желание взять тебя домой и приголубить.

— Дружище, — рассмеялся я, — знаешь, что я сделаю, когда вернусь в Линию Жизни?

— Догадываюсь.

— Вряд ли. Я махну на Марс, а потом домой первым классом. Банкротство на Венере не затрагивает марсианских кредитных фондов, и у меня есть пачка деньжат, припрятанная там, куда не проникает ни моль, ни гниль. Я куплю большой старый особняк на берегу залива, и если тебе когда-нибудь придется искать работу, заходи — будешь открывать для меня бутылки.

— Ты трусливый штрейкбрехер, — сказал он.

— Пусть так, — согласился я. — Но и она не лучше.

— Я много слышал о вас обоих, — сказал он. — О том, что ты — мерзавец и увалень, а она — сучка. Нынче это называется совместимостью. Бросаю тебе вызов, живец. Попробуй хоть раз в жизни удержать пойманное.

Я отвернулся.

— Если все-таки захочешь получить работу — заходи.

Я вышел, тихо прикрыв дверь и оставив Майка дожидаться, когда она хлопнет.

День Большой Охоты начался, как обычно. Спустя два дня после моего трусливого бегства я вновь спустился на глубину. Икки не показывался. Это была всего лишь очередная попытка его поймать.

Прежде чем нырнуть, я остановился возле слайдера, прокричал "Доброе утро" и получил ответ. Заново, без лишних эмоций, я взвесил каждое слово Майка. Они мне по-прежнему не нравились, но я решил не придавать им значения.

Итак, вниз. Я спустился на двести девяносто метров. Черные змеи шлангов извивались в свете фонаря. Стояла безмолвная ночь, и я двигался по кривой, словно пучеглазая комета с ярким хвостом впереди.

Поймав скользкий и гладкий линь, я приступил к работе. Я раскачивался в этом ледяном мире, переворачивался вверх тормашками… Снизу потянуло сквозняком, словно подо мной открыли большую дверь. Я стал погружаться еще быстрее.

Что-то поднималось. Что-то достаточно большое, чтобы вызвать смещение вод. Я все еще не верил, что это Икки. Может быть, какое-то течение, но только не Икки.

Когда я вытащил первую заглушку, подо мной вырос черный бугристый остров.

Я направил луч вниз. Икки поднимался, разинув пасть.

Я превратился в кролика.

Волной накатил страх. Взорвался желудок. Закружилась голова.

Ни о чем не думать, не думать ни о чем. Довести дело до конца. Я, наконец, справился с собой и сумел вытащить остальные заглушки.

К тому времени я мог пересчитать чешуйчатые сочленения, окаймлявшие глаза Икки.

Сквиглер вырос, порозовел, засветился.

Теперь фонарик. Я должен погасить его, чтобы Икки видел только приманку.

Включая ускорители, я оглянулся.

Икки был так близко, что я видел отражение сквиглера у него в глазах. Оставалось четыре метра, и, поцеловав его в сверкающие челюсти двумя струями ускорителя, я взмыл вверх. Я не знал, следует ли он по пятам, и потому вновь поддался панике, ожидая, что меня вот-вот съедят.

Двигатели заглохли. Я заработал ногами, но вскоре почувствовал приближающуюся судорогу. "Включить свет! — заверещал во мне кролик. — На одну секундочку! Узнать…"

"Или свести счеты с жизнью", — ответил я. Нет, кролик, мы не выскочим перед охотником. Пребывай во тьме.

Наконец, зеленая вода… желто-зеленая… и поверхность…

Удвоив усилия, я рванулся к «Десятке». Взрыв за спиной швырнул меня вперед. Мир сжался в далекий крик:

— Он жив!

Гигантская тень. Ударная волна. Трос тоже цел. Страна счастливой рыбалки. [5] 5. По аналогии с раем североамериканских индейцев — "страна счастливой охоты". Может быть, я сделал что-то не так?