Артур Кларк - Песни далекой Земли [сборник]

Она снова посмотрела на лицо спящей. Даже в вековом сне в нем чувствовались решимость и ум. «Смогли бы мы стать друзьями? — задумалась Мирисса. — Сомневаюсь. Слишком разные.

Значит, это ты — Китани. Ты несешь сквозь звезды ребенка Лорена. Но он родится через столетия после моего. Кого из них считать первенцем? В любом случае, желаю ему счастья…»

Хрустальная дверь закрылась за посетителями. Мирисса все еще ощущала онемение во всем теле. Причиной был не только холод. Лорен мягко направил ее вдоль коридора, мимо Стража.

Пальцы девушки снова коснулись щеки бессмертного золотого мальчика. На мгновение Мириссе показалось, будто она ощутила тепло; затем она поняла, что организм продолжает приспосабливаться к обычной температуре.

Это займет несколько минут; но сколько пройдет времени, прежде чем растает лед, сковывающий сердце?

Эвелин, я в последний раз говорю с тобой. Скоро меня вновь ждет долгий сон. Челнок с Талассы отправится к «Магеллану» через несколько минут. Мои услуги не понадобятся теперь триста лет, до самой посадки на Саган-2.

Попрощался с лучшей талассианской подругой, Мириссой Леонидас. Очень грустно. Думаю, она бы тебе понравилась. Она, возможно, самый умный человек на этой планете. Мы много и подолгу разговаривали. Боюсь, беседы в основном сводились к монологам, столь тобой нелюбимым…

Конечно, она спрашивала о Боге. Я не смог ответить ни на один вопрос.

Погиб ее младший брат. Девушка любила Кумара. Вскоре после трагедии она пришла ко мне.

— Почему люди печалятся? Есть ли в этом биологический смысл?

Странно, до ее слов я не задумывался об этом всерьез!

Представь разумный вид, не испытывающий эмоций при мыслях об умерших. Нет, вообще не вспоминающий о них! Они бы могли прекрасно жить. Почему бы такому обществу, по сути нечеловеческому, не процветать? Отличный пример — колонии термитов и муравьев на Земле.

Не является ли печаль случайным отклонением, побочным продуктом любви? Тогда она действительно имеет биологический смысл. Странная мысль. Не отпускает, не идет из головы. Однако именно эмоции делают нас людьми. Кто добровольно откажется от них? Никто. Хотя каждый знает, что очередная любовь станет заложником близнецов-террористов — Времени и Судьбы.

Мы часто обсуждали с Мириссой это чувство. Ее озадачивало, что мужчина всю жизнь может любить одну женщину и не искать другую, когда той, единственной, не станет. «Преданность столь же чужда жителям Талассы, как и ревность», — дразнил я ее. Девушка возражала. «Утрата пары качеств, — говорила она, — лишь пошла нам на пользу».

Меня вызывают. Челнок ждет. Прощаюсь с Талассой навсегда. Твой образ тоже начинает постепенно исчезать. Я щедро раздавал советы другим, но побороть собственное горе, оставив лишь чистые воспоминания, долго не мог.

Таласса помогла мне излечиться. Теперь я счастлив, что знал тебя, и больше не оплакиваю безвозвратную потерю.

Странное спокойствие. Впервые по-настоящему осознаю суть отрешения… и даже нирваны. Вот о чем говорили старые друзья-буддисты…

И пусть я не проснусь на Сагане-2 — да будет так. Здесь моя работа завершена. Я доволен.

Тримаран добрался до границы водорослей перед полуночью. Брант бросил якорь, не доходя тридцати метров. На рассвете предстоит сбрасывать шары-шпионы. Нужно построить «забор» между Скорпвилем и Южным островом. Так все перемещения скорпов окажутся под наблюдением. Если подводные существа обнаружат шар и утащат домой как трофей — тем лучше. Шпион продолжит работать, передавая куда больше полезной информации, чем в открытом море.

Ожидая нужного момента, Брант лежал в мягко покачивавшейся лодке рядом с Мириссой и слушал необычно приглушенную музыку по радио Тарны. Время от времени мелодия прерывалась радостными сообщениями или стихами в честь жителей поселка. Сегодня ночью на обоих островах почти не спали. Девушка размышляла, какие мысли сейчас посещают Оуэна Флетчера и его друзей-изгнанников, остающихся в чужом мире до конца жизни? Она видела их в видеопередаче с Северного острова. Сабры не выглядели несчастными. Они весело обсуждали открывающиеся перспективы.

Брант не произносил ни слова. Мирисса решила бы, что он спит, но мужчина крепко, как и раньше, сжимал ее руку. Он изменился — быть может, сильнее, чем она, — став менее раздражительным и более внимательным к окружающим. И главное — он признал ее ребенка, произнеся слова, заставившие Мириссу плакать: «У него будет два отца».

По радио Тарны начался последний отсчет. До этого талассиане слышали его лишь в исторических хрониках. «Увидим ли мы что-нибудь? — думала Мирисса. — "Магеллан" на другой стороне Талассы, над океаном. Нас разделяет целая планета…»

«…Ноль…» — раздалось по радио, тут же заглушенному ревом помех. Брант потянулся к регулятору громкости. Едва он уменьшил звук, как небо над ними взорвалось.

Вдоль горизонта — на севере, юге, востоке и западе — вспыхнуло огненное кольцо. Длинные языки пламени вырвались из океана и устремились к зениту подобно северному сиянию. Таласса в первый и последний раз наблюдала такое зрелище.

Несмотря на все великолепие, картина внушала благоговейный ужас. Теперь девушка поняла, почему «Магеллан» находился на дальней стороне планеты.

Эффект производил не квантовый двигатель, а выделяемая им побочная энергия. Ее поглощала ионосфера, и вреда от нее не было. Лорен рассказывал Мириссе непостижимые истории про гиперпространственные волны. Он добавлял, что даже изобретателям квантового двигателя не удалось до конца осознать этот феномен.

«Как воспринимают новое небесное явление скорпы?» — задумалась девушка. Наверняка часть сияния просочилась сквозь заросли водорослей, осветив закоулки подводных городов.

Возможно, ей казалось, но разноцветные лучи светящейся короны медленно ползли по небу. Их источник набирал скорость, навсегда покидая Талассу. Прошло достаточно времени, прежде чем Мирисса удостоверилась, что пламя в небе действительно движется, одновременно теряя яркость.

Внезапно оно исчезло. В эфир вернулось радио Тарны.

«…Все идет по плану… корабль совершает маневр… последуют другие небесные явления, не столь впечатляющие… начальные этапы отрыва от планеты будут происходить на другой стороне Талассы, но мы увидим "Магеллан" через три дня, когда он покинет систему…»

Мирисса почти не слышала слов. Она смотрела в небо. Звезды возвращались на место. При их виде девушка всегда будет воспоминать Лорена. Глаза ее были сухими. Время для слез придет позже.

Брант обнял возлюбленную, и ей стало не так одиноко вглядываться в бескрайний космос. Ее дом здесь, на Талассе. Сердце Мириссы больше не будет принадлежать другому. Наконец она поняла важную вещь. Если Лорена девушка любила за силу, то Бранта — за слабость.