Дорис Писерчиа - «Если», 1993 № 04

Настал час, когда клокотавшая в нем ненависть могла заставить его свернуть шею машине-аисту в ручье и попытаться взломать дверь. И обнаружить себя. И погибнуть. Да, он мог пойти на любое безумство — будь он просто человеком, свихнувшимся от ярости и отчаяния.

Но он не был человеком.

Он был тем, кем его сделал Другой, — животным, хотя внутри, как в клетке, был заперт человек. Животное не проклинает судьбу, кошка перед мышиной норой не посылает небу проклятия, волк, выжидающий, когда заснет пастух, не сходит с ума от нетерпения. И потому зверь в человеческом облике, который звался Гарри Бреннан — и который продолжал называть себя Гарри Бреннаном в укромном уголке своего сознания, — присел на корточки возле двери и стал ждать, тяжело дыша под жарким солнцем.

Четыре часа спустя, когда солнце склонилось к верхушкам деревьев, из леса выехала одинокая машина. Гарри подложил ей один камень и, прихватив второй, вбежал в пирамиду.

Вскоре он добрался до решетки вентиляционной системы, снял ее и пролез в трубу.

Оказавшись внутри, он прополз по лабиринту пересекающихся труб и оказался, наконец, возле решетки над комнатой с нишей.

Когда он заглянул через решетку, внутри царил полумрак. Он слышал шумное дыхание и ощущал мускусный запах Другого, спящего на кровати. Гарри пролежал несколько долгих минут, прислушиваясь и принюхиваясь. Затем приподнял камень и ударил им по решетке.

Секунду в темноте было слышно лишь звонкое эхо. Затем в комнате вспыхнул яркий свет, и Гарри, прищурив полу ослепшие глаза, разглядел наконец приподнявшуюся на кровати фигуру Другого. Большие круглые желтые глаза на моржеподобном лице с толстой верхней губой, прикрывающей два клыка, уставились сквозь решетку на Гарри.

Губа приподнялась, и Другой издал клокочущий рык. Его округлое тело сползло с кровати и вперевалку зашлепало по полу.

Оказавшись под решеткой, он вытянул руку с короткими когтями, коснулся решетки, и та упала к его ногам. Оставшись без защиты в темной трубе, Гарри попятился назад, но Другой выпрямился на все шесть с половиной футов своего роста и, сунув в отверстие руку, схватил Гарри за плечо и резко дернул. Не в силах удержаться, Гарри вывалился из трубы.

Обычный человек наверняка сломал бы руки, если не шею. Гарри же смог по-звериному ухватиться на лету за Другого, увлекая его за собой, и тем самым ослабил удар от падения. Очутившись на полу, он отпустил Другого и отскочил к стене.

Другой медленно поднялся, его круглые желтые глаза уставились на камень, который Гарри не выпустил даже после падения. Он протянул руку, и Гарри безропотно отдал камень, словно ребенок, уличенный в шалости. Другой осмотрел камень, из его груди вырвался еще один, более низкий по тону и, казалось, насмешливый рык. Затем он аккуратно положил камень в сторону на низкий «столик» и снова повернулся к Гарри.

Под взглядом чужака Гарри съежился. Когда короткие пальцы Другого ощупали все еще болтающиеся на плечах Гарри лохмотья рубашки, он втянул голову в плечи.

Другой что-то вопросительно прорычал. Гарри молчал. Другой двинулся в нишу и запустил пальцы в углубления. Цвет мигающих огоньков изменился. Чужак зарычал, и секундой позже Гарри с ужасом услышал собственный голос.

— Ты тот… кого я сделал… зверем…

Гарри вжался в стену.

— Теперь ты… даже не способен… говорить… разве не так…

Гарри вздрогнул, встретившись со взглядом холодных желтых глаз.

— Я думал… ты уже… мертв… — произнес бестелесый голос Гарри. — Поразительно… выжил совершенно… без снаряжения… Придется сохранить тебя… — топазово-желтые глаза рассматривали скорчившегося Гарри, — как экспонат…

Чужак снова повернулся к углублениям в стене. Гарри уставился на широкую мясистую спину.

Выражение страха на его лице внезапно сменилось яростным оскалом. Он бесшумно выпрямился, схватил камень, так легко отобранный у него Другим, и прыгнул прямо на широкую спину.

И когда он повис на ней, обхватив одной рукой толстую шею, а другой нанося камнем удары по безволосому черепу, его беззвучное рычание вылилось в рев удовлетворенной ненависти.

Другой тоже клокочуще взревел, неуклюже поворачиваясь и пытаясь дотянуться короткими руками до Гарри и оторвать его от себя. Его клыки полоснули по обхватившей шею руке, брызнула кровь, но Гарри не ослабил хватку, словно и не почувствовал боли. Продолжая вопить, Гарри лупил Другого камнем по черепу. Яростно дернувшись, чужак оторвал от себя Гарри, и они вместе рухнули на пол.

Чужак поднялся первым и на мгновение навис над Гарри, который тянулся за выпавшим камнем. Но Другой совершил ошибку: вместо того чтобы навалиться на Гарри всей своей тяжестью, он заспешил к нише, к своим приборам.

Схватив камень, более подвижный Гарри сумел перекрыть ему дорогу. Чужак увернулся от удара. Рыча, он устремился к другой стене, где тоже была панель с рядами углублений. На полголовы выше Гарри и вдвое тяжелее его, он отказался от личной схватки, полагаясь на защиту своих приборов и машин. Гарри дважды преграждал ему путь, пытаясь нанести удар камнем, и дважды чужак уворачивался. Наконец, уповая на свою массу и решимость, Другой развернулся и тараном рванулся мимо Гарри в нишу, расставив толстые руки, чтобы ухватиться за ее стены. Гарри кинулся ему вслед, прыгнул и упал на широкую толстую спину.

Другой не смог удержаться под добавочным весом и рухнул на пол. Торжествующе вопя, Гарри замахнулся камнем и нанес сокрушительный удар по лысой голове… и еще раз… и еще…

Когда Гарри пришел в себя, то обнаружил, что скорчился на полу ярко освещенной комнаты почти у самой ниши. В ней лежало грузное тело Другом), наружу высовывались только короткие ноги…

Гарри мучительно хотел пить.

Он посмотрел вверх на темное отверстие вентиляционной трубы, но не было сил подпрыгнуть, ухватиться за край и пролезть в нее. Он поднялся и, пошатываясь, вышел из комнаты и побрел по коридорам, Настороженно заглядывая в помещения.

Где бы он ни оказался, везде сразу же вспыхивал яркий свет. Он принюхался, и ему почудилось, что сквозь витавший в воздухе мускусный запах он различает свежий аромат воды. Запах постепенно становился все сильнее и наконец вывел его в комнату, где из стены в чашу лился поток чистой воды. Он вволю напился и отдохнул.

Здесь же он обнаружил зеркало.

Гарри застыл, потрясенно разглядывая свое отражение, словно Адам до грехопадения.

И тут он вспомнил себя. Водопадом обрушились на раненое сознание мысли и образы. Первые слова прозвучали неуверенно и хрипло, как лязг не работавшей несколько лет машины.

— Боже мой! — прохрипел он. — Неужели это я?