Журнал «Если» - «Если», 2001 № 03

Загорелся мягкий зеленый свет, и ловец крыс наклонился, чтобы взглянуть на рану в боку Рейнарда.

— Не тревожься, — прошептала Эмбер. — Это Джордж Рене Дюбонне, доктор древней медицины из Сорбонны. Он тебя спасет.

— Спасет меня? — прошептал Рейнард, глядя на почерневшие руины своего дома. Разве это возможно, когда весь его мир умирает. — Как?

— С легкостью, — заверил его ловец крыс, осторожно изучая рану. — При помощи лазерной хирургии. Вы получили сквозное ранение и потеряли много крови, кроме того, у вас задета печень, но зато другие внутренние органы не повреждены. Я дал вам антибиотики и местное обезболивающее. Теперь я сделаю операцию, чтобы остановить внутреннее кровотечение и извлечь наконечник стрелы. Дальше останется лишь зашить раны.

— А что будет потом? — спросил Рейнард, не понявший и половины того, о чем говорил ловец крыс из Сорбонны.

Эмбер положила его голову к себе на колени.

— Потом я возьму тебя с собой в Монтану.

Он закрыл глаза, и на него накатила новая волна слабости.

Однако к рассвету он и в самом деле почувствовал себя лучше. Рейнард сидел в своих испачканных кровью штанах и камзоле возле развалин Фонтена, с капельницей, которая висела на подобранном на поле битвы мече. Морской туман заполнял лощины и овраги, пряча следы страшного сражения. Перед ним на земле лежало несколько обгоревших реликвий из его прошлой жизни — соколиный колокольчик, любимый нож с резной рукоятью и чашка. Английская армия стояла на противоположном холме; казалось, она почти не уменьшилась после вчерашней бойни. А вот следов французской армии практически не осталось, лишь опоздавшие к месту сбора солдаты из Бовиа и Руана тщетно искали войско короля Филиппа.

Из тумана вышла колонна нормандских рыцарей, которых возглавлял Великий Приор, воюющий архиепископ Руана. Рядом с архиепископом скакал Наместник-Инквизитор в доспехах и с булавой в руках оружием духовных лиц, коим не разрешалось проливать кровь. Узнав Рейнарда, он обратился к нему, не слезая со своей лошади.

— Кавалер де Мэй, рад вас видеть.

Рейнард кивнул, сожалея, что не может сказать того же.

Наместник-Инквизитор смотрел на пакет синтетической крови, свисавший с рукояти воткнутого в землю меча. Через тонкую прозрачную трубку кровь по капле стекала в вену Рейнарда. Потом Наместник-Инквизитор перевел взгляд на ловца крыс и Эмбер, которая сидела в своем черном платье рядом с Рейнардом; на коленях у нее устроился весьма довольный кот. Она совершенно спокойно тасовала колоду карт — ее не пугала несколько запоздалая встреча с самим Наместником-Инквизитором. Закованный в броню священник откашлялся.

— Граф д'Аленсон послал мне письмо, в котором сообщил, что вы поймали для меня ведьму.

— В самом деле? — Рейнарду не хотелось лгать духовному лицу. Поморщившись от боли, он вытащил капельницу из руки и с трудом поднялся на ноги. — Нет, она не для вас.

— Это еще почему? — ошеломленно воскликнул Наместник-Инквизитор. — По закону вы обязаны передать ее мне — или понести наказание.

— В Руане, возможно. Но вы сейчас не в Нормандии. Благодарение Богу, мы находимся в моем фамильном поместье Фонтен-сюр-Мэй.

Точнее, в том, что от него осталось.

Инквизитор бросил на него суровый взгляд.

— Берегитесь, милорд. Граф д'Аленсон узнает о вашем поступке и скажет свое веское слово.

Рейнард мрачно улыбнулся.

— А вот в этом я сильно сомневаюсь.

— Вы слишком много на себя берете, — предупредил Рейнарда Инквизитор. Покончив с англичанами, мы разберемся с вашим распутным, безбожным поведением.

Рейнард бросил взгляд на англичан, которые продолжали ждать противника на холме возле ветряной мельницы, над белой пеленой, скрывающей долину. Под пологом тумана лежали король Богемии и граф д'Аленсон, вместе с королем Майорки и многими менее именитыми лордами и рыцарями. Плюс несметное количество простолюдинов.

— Пожалуйста, разберитесь сначала с англичанами, я не стану вам мешать.

Когда нормандцы обратились в бегство, преследуемые тучами стрел и графами Суффолка и Нортумберленда, они не нашли распутного, безбожного кавалера Рейнарда де Мэя, сеньора де Фонтен. Как и двух его оборванных спутников.

Впрочем, нормандцы не стали задерживаться для поисков — их ждали совсем другие дела.

Перевели с английского Владимир ГОЛЬДИЧ и Ирина ОГАНЕСОВА

Предлагаем вниманию читателей «круглый стол», посвященный исторической фантастике. В дискуссии приняли участие писатели Александр Громов (Москва), Далия Трускиновская (Рига), историки Ольга и Глеб Елисеевы (Москва), редактор интернет-журнала «Русскiй Удодъ» Сергей Кизюков (Москва), критик и военный историк Владислав Гончаров (Санкт-Петербург). Беседу вел московский критик Дмитрий Володихин.

Д.Володихин:Исторический антураж, мотивы, сюжеты, детали, события, прочие декорации — как и зачем они используются в фантастике? Функционируют ли они там по тем же законам, двигаются ли они по тем же траекториям, что и во всей остальной литературе, в том же мэйнстриме, традиционном историческом романе — или есть какая-то специфика? В романе «Дезертир» А.Валентинова, например, исторический материал использован вполне традиционно: можно убрать всю фантастику и останется нормальный историко-авантюрный роман. Пример второй: Кит Роберте, «Павана». Здесь видна попытка поработать фантастическими средствами в сфере философии истории. Получилась кристально чистая научная фантастика, но не на естественнонаучной, а на гуманитарной основе. Возможно, здесь-то и видна определенная специфика фантастики… Третий пример: трилогия А.Мартьянова «Вестники времен», которая так хорошо начиналась и так худо продолжена. В данном случае исторический материал (кроме первой книги) используется, как правило, для того, чтобы реконструировать реальность классического Средневековья с точки зрения ролевых игр. Своего рода помесь Лангедока, мотивов, связанных с крестовыми походами и готической мистики. Это специфика совсем иного рода: она, скорее, просто размывает традиционные жанры фантастики, но не дает шанса решать сколько-нибудь серьезные художественные задачи.

В.Гончаров:Я хотел бы не согласиться с мнением Дмитрия по поводу «Дезертира». Если оттуда выбросить фантастику, книга, действительно, превратится в исторический роман, но совершенно дюжинный и отнюдь не столь впечатляющий, как вышло у автора. Элемент фантастики там ключевой хотя бы потому, что основная эмоция главного героя: «Так я мертвый или живой?» И книга не производила бы столь сильного впечатления, если бы читатель не знал, что перед ним фантастический текст, где возможно все, что угодно. К тому же намек на то, что данный поток истории — альтернативный, позволяет читателю ожидать любого финала. В традиционном романе финал был бы абсолютно однозначным.