Александр Юдин - Искатель. 2009. Выпуск №3

— Не собираетесь же вы их есть! — вскричал следователь, с ужасом наблюдая за манипуляциями профессора.

— Отчего же «не собираюсь»? Я их уже недели две как ем, — заявил Горислав Игоревич, подцепив на вилку грибок и отправляя его в рот, — и, как видите, жив и здоров.

После составления протокола выемки Бунтиков заявил, что теперь Костромирову над лежит проехать вместе с ним в прокуратуру округа для допроса.

— А прямо здесь нельзя учинить допрос? — поинтересовался Горислав.

— Нельзя! — мстительно отрезал следователь, прижимая к груди кастрюлю с грибами.

Покончив с формальностями, Костромиров вышел из кабинета следователя Бутикова и в коридоре неожиданно столкнулся с уже виденным им ранее в Исторической библиотеке «престарелым рокером». Вежливо поздоровавшись, профессор спросил:

— Вас, вероятно, тоже в связи с кончиной Анатолия Яковлевича вызвали?

— А то как же! — ответил тот, тряхнув поседелым конским хвостом и золотой серьгой. — Ведь я был его секретарем-референтом. Кстати, меня звать — Алексей Иванович Пеклов. А о вас я слышал от покойного, вы — профессор Костромиров.

— Ужасное несчастье! — посетовал Костромиров. — Сначала — дядя, потом — племянник… Уму непостижимо!

— Да уж! Все семейство, как косой. Неизъяснимый случай! — печально пробурчал Пеклов.

— Именно, именно! — согласился Горислав. — Только вот случай ли? Вы слышали, что несколько ранее был убит и тесть Анатолия Яковлевича — Рудольф Васильевич Пухляков?

— Так я ж и говорю — все семейство! — тяжело вздохнул секретарь-референт. — Конечно, слышал. От самого покойного шефа и слышал. А вы, следовательно, находите, что между этими тремя злодеяниями есть некая связь?

— Представления не имею. Просто размышляю… странно все это. Вы сами как думаете?

— Никак не думаю. Пускай они думают, — еще более помрачнев, сообщил Пеклов и кивнул головой в сторону кабинета следователя, — им за это деньги платят, а мне теперь кто платить будет? Опять работу ищи! Тут и никакая кандидатская не поможет. Вот уж чего я точно еще вчера нипочем бы не подумал, так это то, что мой тихоня-шеф способен кому-то перейти дорогу.

— А вы где защищались? — полюбопытствовал Костромиров.

— В Историко-архивном, его же и оканчивал.

— Ну что ж, вас, вероятно, сейчас вызовут. Так что… Скажите, однако, могло быть, по-вашему, нечто общее, что-то объединяющее всех троих погибших?

— Как не быть. Было, конечно, — несколько удивленно ответил Алексей Иванович. — Да это и не тайна какая-нибудь: и профессор Пухляков, и мой шеф, и его дядя — все трое являлись кавалерами ордена святого Феофила.

— Простите?! — замер собравшийся уже было откланяться Костромиров. — Кавалерами какого ордена?

— Святого Феофила Мелиссина, — повторил бывший секретарь-референт, — это какая-то церковная награда, вручается не только клирикам, но и избранным светским деятелям, потрудившимся, так сказать, на ниве духовного возрождения, внесшим неоценимый вклад… ну и так далее. Я сам в этом мало понимаю. Что в тех наградах! На тот свет не заберешь.

— Феерично! — воскликнул Горислав Игоревич, вручая Пеклову свою визитку. — Коли вспомните что-то еще, особливо про орден, не сочтите за труд со мной связаться. — Поразмыслив мгновение, передал секретарю-референту и визитку

Вадима Хватко: — Или вот с ним, если меня, паче чаяния, не окажется на месте.

На крыльце окружной прокуратуры профессор в задумчивости остановился. Тот самый недостающий камешек несложной мозаики — связь между получением им, профессором Гориславом Игоревичем Костромировым, загадочных кусков рукописи с житием константинопольского монаха и каждым их трех совершенных убийств — лег наконец на положенное место. На интуитивном уровне он и раньше почему-то подозревал, что таковая связь не может не иметь места, сейчас же убедился в этом окончательно. Впрочем, особенной радости таковая убежденность ему не доставила.

Вадим Хватко выслушал подробный отчет друга о последних событиях весьма хмуро. Даже эпизод с изъятием кастрюли с грибами, который Горислав постарался изобразить с максимальным комизмом, не вызвал на устах его и тени улыбки. Сам факт передачи уголовного дела об убийстве Пухлякова — а равно и недавно возбужденного дела в связи с отравлением Щербинского-старшего в прокуратуру округа — не был для Хватко новостью, чего нельзя сказать о смерти профессорского племянника и всех последующих событиях.

Не говоря ни слова, он порылся в справочнике, а потом придвинул к себе телефон и стал набирать номер, предварительно переключив аппарат в режим громкой связи.

— Сергей? — спросил он, как только оборвались длинные гудки. — Приветствую, Хватко на проводе,

— Здравствуйте, Вадим Вадимович, — послышался в ответ голос, в котором Костромиров без труда узнал повизгивающий дискант младшего советника Бунтикова.

— Как, нашел уже злодея, что на профессуру нашу охотится?

— Ищем, Вадим Вадимович. Землю роем!

— Это хорошо, что ищете и роете, — хмыкнул Хватко и добавил, как бы между прочим: — А то меня сегодня, знаешь ли, зам Генерального к себе вызывал. Как раз по этому поводу. Да-да! Предложил принять все три дела к своему производству, ввиду их общественной значимости. Не справляются, дескать, на земле. Уровень не тот. Вот так вот…

Сказавши так, Хватко взял довольно продолжительную паузу. В ответ также повисло напряженное молчание.

— Но я отказался, — наконец вновь заговорил Вадим. —

Пока. Ввиду загруженности. Впрочем, одну рекомендацию все ж таки тебе, Сергей Александрович, дать хочу.

— Какую, Вадим Вадимович? — спросил с явным облегчением в голосе Бунтиков.

— Если ты, ядрен-матрен, — посулил старший следователь, — вместо того, чтобы дело делать и работу работать, будешь портить жизнь порядочным людям, в частности одному всемирно известному ученому — соображаешь, о ком я говорю? — так вот, я тебя тогда… исковеркаю.

— К-как исковеркаете? — проблеял оторопевший Бунтиков.

— Как бог черепаху, — охотно пояснил Хватко и положил трубку.

— Вот это вразумительно! — усмехнулся Горислав. — Пескарь сей порядком нервы мне потрепал, бестолковый какой-то, да и шустрит не там, где надо. А тебе правда дела предлагали истребовать?

— Куда там! Чтоб сюда дело попало, да еще и без лица, — это такая, брат, канитель, что не приведи господи! Я со своей стороны тоже постараюсь, переговорю с руководством, но коли хочешь, чтобы наверняка истребовали, — организуй кампанию в прессе, а того лучше — коллективное обращение ведущих ученых совокупно с депутатским запросом.

— Попробую, — сказал Костромиров. — Между прочим, знаешь, я выяснил наконец, что безусловно связывает всех трех убитых. Думаю, сегодня об этом станет известно и твоему Бунтикову, по крайней мере — в некоторой части, но навряд ли он придаст сему факту должное значение.