Майкл. Гилберт - Искатель. 2009. Выпуск №1

— Кто бы это? — пожала плечами Люда.

— Ты никого не ждешь? — нахмурился Сергей, вставая с кровати.

— Никого.

— Тогда можно не открывать?

Соловей запел повторно.

— Нет, давай все-таки откроем.

— Я сам, — Сергей улыбнулся и, жестом успокоив жену, вышел в прихожую.

Лязгнул замок. Сергей толкнул дверь и хмуро взглянул на позднего гостя. Перед ним — в измятом костюме, небритый, осунувшийся — стоял Вениамин.

— Наконец-то я вас нашел, — выдохнул он. — У меня для вас неприятная новость.

— Неужели — вы? — Сергей смотрел на Вениамина как на выходца с того света. Да, собственно, так оно и было. — Как вы меня нашли?

— Нет времени объяснять. Я за вами. Дело в том, что вы — в очередной ловушке. Помните ариту на пути к Чертогу Двух Истин? Дайте руку!

Сергей оцепенел.

— Вы думаете, что завершили психадж и вернулись в свой мир? Это не так. Вы не верите мне?!

— Сергей, кто там? — спросила из комнаты Люда.

— Не столь важно, верю или нет, — ответил Вениамину Сергей. — Уходите!

— Только вместе с вами! Вашу руку!

— Да что вы ко мне пристали!

— Постойте! Смотрите: началось!

И Сергей увидел, как заструился воздух, как полиняли и растеклись краски, ковра, как смазались и стали оплывать стены. Он в ужасе оглянулся. Комнаты, из которой он вышел минуту назад, уже не было. Позади была тьма, и она наступала.

«Как же так?! — пронзила Сергея мысль. — Неужели полгода я жил в придуманном мною мире?! Неужели все начинать сначала?! Неужели я навсегда потерял Милу?!»

— Дайте же руку, Фома Неверующий! — послышался голос Вениамина, и Сергей, как пробка из бутылки, вылетел из темноты на слепящий свет.

Вокруг расстилалось бескрайнее — до горизонта — зеленое море, местами — синее от васильков, местами — белое от ромашек. Ветер пробегал по нему, поднимая синие и белые волны. Было нестерпимо жарко. Солнце залило землю зноем, будто расплавленным металлом из опрокинутого горна. Деловито гудели шмели, в траве перекликались кузнечики, зависали над цветами осторожные стрекозы.

— Да очнитесь вы! — донеслось до Сергея. — Все не так уж плохо. Я рад, что мы снова вместе. Я вытащил вас из ловушки, и теперь к вам вернулась надежда на возвращение.

Слова доносились до Сергея как будто из-под земли. Только оглянувшись, он увидел рядом с собой Вениамина.

— Где я сейчас был? — спросил Сергей. Он стоял отрешенный, с потухшим взглядом, кусая губы. В голове пульсировала неотвязная мысль: «Неужели все рухнуло, как замок на песке?» — Так где же я был? — повторил он.

— Нигде. В тупике, откуда был один выход — смерть.

— Вы-то откуда знаете?.. А если даже и так, то кто вас просил за мной возвращаться?

— Вы будете смеяться, — потупился Вениамин. — Но мне вдруг показалось, что мы с вами — одно целое, один человек. И что один без другого мы бессильны перед лицом смерти. Мы ни за что не должны были встречаться в этой жизни — два воплощения одной идеи, — но уж если встретились, ни за что не должны расставаться. Не согласны?

— Плевать. Мне все надоело. Я больше ничего не хочу!

— Вы устали. Это пройдет… А пока нам надо идти.

— Куда?.. Зачем?..

— Куда глаза глядят… Вслед за Солнцем — на Запад… Да вы не отчаивайтесь! Все еще у нас будет, и у вас, и у меня… Все будет отлично…

Вениамин пошел вперед, то и дело оглядываясь на Сергея, а Сергей вдруг увидел над головой Вениамина двух бабочек — траурницу и перламутровку. Сергей вздохнул и улыбнулся своим мыслям. «Может, правда все еще будет?! — подумал он. — И именно так, как я нафантазировал… Главное — не сдаваться и идти до конца. Да здравствует психадж!»

— Подождите, я с вами! — крикнул он.

Распределение у выпускника милицейского училища Ильи Тимохина оказалось сельским. Хотя он с отличием окончил курс, в отделе кадров областного управления внутренних дел решили, что именно отличником следует укрепить самое слабое низовое звено. И лейтенант Тимохин вместе со своей женой Любой оказался в одном из самых захудалых районов степного края. Он не знал, кто именно приложил к этому руку, но чувствовал, что тут не обошлось без кадровика майора Седова.

Это дошло, когда состоялся разговор.

— Хочешь остаться в городе? — спросил майор.

— А что, не прочь, — покраснел от тайного желания выпускник.

— Как — что? Не понимаешь?

— Нет, не понимаю…

— А говоришь, отличник… Потом все дойдет…

Выходя, Тимохин услышал вслед:

— Такого бы дебила в Чечню… Жаль, что еще молод…

А тем временем в чеченских предгорьях уже полыхала война.

Вскоре Тимохин узнал, что в городе остались его сокурсник, двоечник, сынок директора мясокомбината, и еще один гуляка — тот обрезал яблони на даче Седова. Кстати, он презрительно называл кадровика Седой. Почему Седой? В шевелюру кадровика еще не затесался ни один белый волосок.

Да, не учили Илью Тимохина правде-матке милицейской жизни, в чем собака зарыта. Скольких бед бы избежал безусый лейтенант, если бы…

Люба успокоила:

— Не огорчайся… Все с чего-то начинали… Моя мать живет рядом — не надо будет квартиру снимать…

И Тимохин приступил к исполнению обязанностей следователя в сельском райотделе.

Их поселок спрятался в рощах на берегу замирающей от слабого течения реки, в которой когда-то спиннингами ловили рыбу, а теперь ее переходили вброд. Казалось, живи в этой глуши и не думай, что где-то есть миллионные города, где никогда не услышишь крика петухов и лаянья собак за каждым забором. Тем более что мать Любы оказалась на редкость гостеприимной женщиной.

Илья никак не мог и предположить, что его очень настороженно примут в милицейском коллективе. Он не выпивал, не курил, а тут пили все подряд. И новенький сотрудник выглядел белой вороной. Усердие Тимохина тоже сыграло с ним злую шутку: его днем и ночью посылали на выезды, вне очереди ставили в наряды. Ему словно давали понять: ты молодой, да к тому же чужак, вот и паши.

Ни с того ни сего налетал прокурор.

Что ни совещание, то:

— Вот проверил дела у Тимохина… Кража коровы… Шаляй-валяй, как осмотрено место происшествия… Я выехал и обнаружил корыто с отрубями…

«При чем здесь корыто с отрубями», — подмывало спросить лейтенанта.

— А угон комбайна! Почему след протектора не описал?

— Так комбайн сразу нашли! — не выдержал Тимохин.

— Вот! И огрызается… Кровь горячая… Таких надо воспитывать…

И вспоминали молодого сотрудника на каждом собрании, на каждой оперативке, песочили, словно кутенка носом в отхожее место тыкали.