Ричард Маккенна - «Если», 1994 № 10

— Мы поймали тебе дерево, Сильва, — сказал Гарсия. Иди сюда. Потрогай его. Понюхай его.

Сильва нерешительно приблизился к дереву. Морщины на его лице стали еще глубже, в глазах застыла настороженность, а губы что-то беззвучно шептали.

— Ты не часть меня, дерево, — наконец тихо произнес он. — Ты должно быть само по себе. Ты слишком гладкое и слишком зеленое.

Внезапно старик обнял дерево и принялся внимательно его рассматривать. Его голос звучал громче.

— Покажи мне твою кору, твои трещинки и неровности, твои сучки и наросты…

Безотчетный страх сковал Кинросса. Он услышал, как где-то вдали громыхнул раскат грома, и небо внезапно стало темнеть. Свет потускнел, и зеленые цвета стали серыми.

— Сильва, замолчи! — крикнул он.

— Хватит, Сильва, — испуганным голосом взмолился мексиканец.

— … покажи мне твои червоточины, засохшую кору… — продолжал причитать Сильва.

Над их головами стал сгущаться туман. Блеснула яркая молния, и вдруг в небе раздался чистый, уверенный голос, звеневший, как серебро.

— Сильва, остановись! Прекрати или я ослеплю тебя!

— Будь ты проклят! — завопил португалец. — Я буду видеть твоими глазами!

— Сильва! Ослепни! — нараспев приказал серебряный голос.

Сильва внезапно замолчал и замер в нерешительности. Затем он закрыл свои глаза ладонями и закричал:

— Я ослеп! Друзья мои, я ничего не вижу! Все темно! Разве зашло солнце?

Дрожа, Кинросс подошел к старику. Туман медленно рассеялся.

— Не бойся, Сильва. Все будет хорошо, — попытался успокоить он старика, сотрясающегося в рыданиях.

— Голос, — тихо произнес Гарсия. — Я знаю этот голос.

— Да, — сказал Бо-Бо. — Это был босс Крюгер.

Кинросс и Гарсия согласились, что лучше ни к чему ни присматриваться. Другие настолько были напуганы происшедшим с Сильвой, что даже не поняли смысл запрета. Они и так старались никуда не смотреть. Фей предложил присмотреть за Сильвой и Крюгером, если остальные будут приносить ему еду. Все, что собирал он сам, оказывалось совершенно несъедобным.

— Кинросс, давай пройдемся, — предложил Гарсия. — Ты еще не все осмотрел.

Они пошли вниз по течению ручья.

— Что сейчас произошло? — спросил Гарсия.

— Не знаю, — ответил Кинросс. — Голос действительно принадлежал Крюгеру. Может, мы все еще находимся в баркасе, и все это нам просто снится.

— Если это так, я не хочу, чтобы этот сон заканчивался, — с чувством произнес мексиканец.

— Но на самом деле все это не так. Я настоящий, а этот мир — нет. Когда я щиплю себя, мне больно. И желудок у меня работает нормально.

— У меня тоже, но на какое-то мгновение до меня донесся запах морской волны и дизельного масла. Сильва чуть не вернул нас обратно.

— Думаю, Крюгер поступил правильно, — медленно произнес мексиканец. — Но мне все равно жалко старика.

Некоторые время они молча шли вдоль ручья. Наконец Кинросс сказал:

— Мне так хочется яблок. Как ты думаешь, они тут растут?

— Конечно, — ответил Гарсия. — Вон там. — Перейдя через ручей, он указал на плоды, висевшие на ветке дерева. Это были большие красные яблоки без малейшего изъяна. Кинросс жадно съел несколько плодов, прежде чем заметил, что в них нет косточек. Он поделился своим открытием с мексиканцем.

— Не забывай, — напомнил ему Гарсия. — Мы договорились ни к чему не присматриваться.

— Что ж, по крайней мере они вкусные.

— Знаешь, что я тебе скажу. — Мексиканец внезапно остановился. — Здесь растет всего одно дерево. Как только ты хочешь его увидеть, оно тут же возникает где-то поблизости. Причем на нем растет именно то, что тебе нужно. Я обнаружил это, пока ты спал. Провел несколько экспериментов.

Кинросс внезапно почувствовал, как у него по спине пробежал холодок.

— Это может оказаться опасным, — осторожно сказал, он.

— Я не стал пытаться сделать из одного дерева два, — успокоил его мексиканец. — Что-то подсказало мне, что мне не стоит слишком стараться.

— Я хотел сказать тебе еще кое о чем, — продолжил Гарсия, когда Кинросс ничего не ответил. — Но, думаю, лучше будет, если ты сам это обнаружишь. Давай заберемся на этот берег и посмотрим, что там наверху.

— Хорошая мысль, — согласился Кинросс и зашагал вперед.

Берег был пологим и плавно поднимался вверх. Кинросс добрался почти до середины, как вдруг с удивлением обнаружил, что оказался возле ручья. Проклиная свою невнимательность, он снова пошел в гору. Через несколько минут он оглянулся, чтобы посмотреть, как далеко он удалился, и изумился, оказавшись почти рядом с ручьем. Кинросс затравленно озирался по сторонам. Он забыл, откуда он начал свой путь.

— Брось это занятие, — посоветовал Гарсия. — Теперь ты это чувствуешь?

— Я что-то чувствую, но не понимаю, что именно…

— Может, ты чувствуешь, что потерялся? — спросил мексиканец.

— Нет, я пока ориентируюсь. Лагерь… Ну, там где находится Крюгер, в той стороне. — Кинросс показал вверх по течению.

— А, может, вниз по течению?

— Да нет, я прекрасно помню, — продолжал настаивать Кинросс.

— Ну что ж, иди обратно, и мы с тобой там встретимся, — сказал мексиканец, направляясь вниз по течению. — Не забудь отмечать путь по ориентирам, — бросил он через плечо.

Кинросс не мог отметить ни одного ориентира. Ничего не попадалось на пути.

Не успел он подойти к морякам, стоявшим возле тела Крюгера, как увидел Гарсию, идущего с другого конца ручья.

— Гарсия, разве этот ручей течет по кругу? — удивленно воскликнул он.

— Нет, — ответил мексиканец. — Теперь-то ты это почувствовал? Весь этот мир умещается на небольшом клочке земли. Каждый раз, как только ты поднимаешься на берег, ты снова оказываешься возле ручья. В какую бы сторону ты ни пошел, ты снова вернешься к Крюгеру.

Проснувшись, Кинросс увидел Кербека, который умывался в ручье. Гарсия спал рядом, и Кинросс разбудил его.

— Что мы будем есть сегодня утром? — спросил он. — Папайю?

— Яичницу с беконом, — зевая, ответил мексиканец. — Давай найдем дерево, на котором растет яичница с беконом.

— Не шути так, — предупредил Кинросс. — Крюгеру может не понравиться.

— Ладно, папайя так папайя, — кивнул Гарсия. Он подошел к ручью и плеснул водой себе в лицо. Затем они оба направились в сторону небольшой долины.

— Что значит «сегодня утром»? Я и не припомню, чтобы была ночь.

— Кинросс! — позвал Гарсия.

— Что?

— Ты заметил, как внезапно потемнело?

— Да, но это просто ночь.

— Интересно, как наступит утро?

— Наступит ли оно вообще, — сказал Кинросс. — Мне кажется, что я не спал целую вечность.

Он искал забвения во сне.

— Просыпайся, Кинросс! — Гарсия тряс его за плечо. — Отличное утро для сбора папайи.

— Утро? — удивился Кинросс. — А я и не помню, чтобы была ночь.