Клиффорд Саймак - «Если», 1994 № 07

«Не теряйте голову, — говорила Милико самым беспокойным колонистам, с горячностью призывавшим остальных к немедленным действиям. — Надо ждать».

— Чего ждать? — поинтересовался Кокс, и этот вопрос вызвал в душе Милико целую вереницу ее собственных «снов».

В эту ночь по склону к образам спустились хиза, посланные на главную базу несколькими днями раньше. Обхватив колени, Милико сидела в кругу людей возле купола и наблюдала за фигурками, приближавшимися к святилищу под беззвездным небом. У нее непривычно сосало под ложечкой и першило в горле. Низовики не отказывали ей ни в чем. Эти совершенно незнакомые хиза шли к образам, чтобы занять место людей, собравшихся покинуть лагерь. Скан ни в коем случае не должен заметить их ухода.

В кармане непромокаемой куртки Милико лежал пистолет. Она была тепло одета, но все равно дрожала — не от холода, а от волнения. От боязни за хиза. Но они сами отпустили ее. «Ты идти, — сказали они. — Ты сердце больно. Ты глаза холодно, как они».

Либо идти, либо потерять авторитет в лагере. Все равно она не сможет удержать Ито и других.

«Вам не страшно остаться одним?» — спросила она тех, кто не мог или не желал сидеть снаружи и уходить — стариков, детей и прочих семейных, да и просто здравомыслящих людей. Она чувствовала себя виноватой, поскольку не могла ни защитить их, ни даже возглавить уходящих — она всего-навсего поддавалась их безумию. Среди решивших остаться было много «К» — беженцев, которые пережили слишком много ужасов, смертельно устали и мечтали только о покое. Она могла вообразить, как жутко им среди существ, мало похожих на людей. Резиденты Пелла давно привыкли к низовикам, но для беженцев, попавших сюда не по своей воле, хиза пока оставались чужаками. «Нет, — ответила пожилая женщина. — Впервые после бегства с Маринера мне не страшно. Здесь нет опасности… может, и есть, но бояться все равно не надо». Многие закивали, лица их были спокойны, как скульптуры низовиков.

Как только возле купола остановилась первая маленькая группа хиза, Милико и Ито встали и оглянулись на товарищей.

— До встречи.

Те молча кивнули.

Несколько человек, выбранных Милико, вместе с нею и проводниками растворились в темноте. На склоне им попадались стайки низовиков, спускавшиеся навстречу. Этой ночью ста двадцати трем колонистам предстояло покинуть лагерь; столько же хиза должно было прийти на их место. Не сразу Милико сумела втолковать туземцам, что от них требуется, но когда наконец они поняли, их глаза заблестели от восторга — шутка над людьми, шпионившими с неба, показалась им очень остроумной.

Отряд продвигался наикратчайшим путем, то и дело слыша оклики встречных хиза. Милико почти бежала. У нее кружилась голова, а легким не хватало воздуха, но, поскольку хиза не останавливались, она решила не отдыхать, пока держат ноги. В последнем восхождении перед ночевкой она опиралась на руки двух молодых самок — они всегда шли рядом, готовые помочь. Одну из них звали Она-Идет-Далеко, другую — Ветерок-В-Роще… Остальные не представились, а если и представились, то Милико не смогла разобрать ни слова. Двоим она сама дала прозвища: Быстроног и Шептунья, и они обрадовались — всем низовикам страшно нравилось получать имена от людей. Желая сделать им приятное, Милико попыталась повторить их туземные имена на местном наречии, однако низовики расхохотались, наморщив носы в знак крайнего веселья.

Они отдохнули под скалистым обрывом, а когда первые лучи солнца проникли сквозь заросли деревьев и папоротников, пошли дальше. Хиза вели себя так, будто во всем мире для них не существовало никакой опасности, — прыгали, гомонили, а Быстроног шутки ради даже забежал вперед и устроил засаду, перепугав людей до полусмерти. Видя, что Милико и ее друзья нахмурились, хиза присмирели, хотя вряд ли поняли, чем не угодили. Милико поймала за руку Шептунью, которая знала человеческий язык хуже всех хиза, бывавших среди людей, и еще раз попыталась объяснить ей свой план. Вконец отчаявшись, Милико подобрала с земли палку и опустилась на корточки.

— Гляди. — Несколькими ударами она расчистила местечко среди папоротников и ткнула палкой в землю. — Лагерь Константин-человек. — Она прочертила линию. — Река. — Сведущие люди весьма усомнились бы в том, что хиза способны понять условные топографические обозначения, не имеющие явного сходства с реальными предметами. — Мы сделать круг. Вот так. Мы глаза видеть лагерь человеки. Видеть Константин. Видеть Топотун.

Шептунья, сидевшая рядом на корточках, вдруг возбужденно закивала и задергалась всем телом, потом показала назад, в сторону равнины.

— Они… они… Они… — Шептунья схватила палку — первое, что попалось под руку, и погрозила небу.

Милико опешила — она еще не видела, чтобы низовик кому-то или чему-то грозил.

— Они плохо. — Шептунья запустила палкой вверх, подпрыгнула несколько раз, хлопнула в ладоши и постучала себя в грудь. — Я друг Топотун.

Подруга Топотуна, вот в чем дело… Шептунья схватила ее за руку, а Быстроног похлопал по плечу. Хиза быстро переговорили на своем языке и, похоже, приняли какое-то решение.

Спустя секунду они разбились на пары. Каждая пара взяла за руки человека.

— Милико! — протестующе воскликнула Ито.

— Положись на них. Хиза не заблудятся и не бросят нас, а если понадобится, отведут назад. Я пришлю тебе весточку.

Хиза нетерпеливо растаскивали людей в разные стороны.

— Будь осторожна! — крикнул Эрнст, оглядываясь на Милико.

Вскоре деревья отгородили их друг от друга. У Милико, Ито и Эрнста были пистолеты — половина всего огнестрельного оружия на Нижней, если не считать вооружения десантников. Было еще немного взрывчатого вещества для корчевки пней. Шесть пистолетов да взрывчатка — вот и весь арсенал колонии.

«Надо идти тихо и не более чем по трое», — настаивала Милико. Только так они не вызовут подозрений у операторов скана. Хиза остались верными своей забавной логике. Милико, Шептунья и Быстроног — это трое. С одним человеком идут двое хиза. Значит, с тремя людьми — шесть хиза. Сейчас их группа разбилась наконец на тройки и в спешке разошлась.

Никто уже не шутил. Быстроног и Шептунья вдруг умолкли и ловко пробирались между кустами, с упреком оглядываясь на Милико, когда она, по их мнению, слишком шумела. Хиза обладали исключительно тонким слухом, а Милико мешало шипенье дыхательной маски. Зато ей удавалось подражать скользящей поступи низовиков, которые то и дело замирали на месте, а потом рывком бросались вперед, под их ногами не хрустнула ни одна веточка. Ей вдруг пришло в голову, что людям есть чему поучиться у этих лесных существ.

Она не останавливалась, пока не выбилась из сил. В конце концов она упала, и хиза кинулись к ней, чтобы поднять, похлопать по щекам и погладить по волосам как своего сородича, а после согреть теплом своих тел, потому что к тому времени небо затянулось тучами, задул студеный ветер и заморосил дождь.