Мюррей Лейнстер - Монстр с края света

Дрейк с возросшим интересом оглядел транспортник. Что ни говори, а назвать машины, обслуживающие полярные трассы, хрупкими вряд ли у кого повернется язык. Их проектировали с таким учетом, чтобы, в случае вынужденной посадки, они могли стать кровом и убежищем для экипажа и пассажиров, пока их не обнаружат с воздуха посланные на поиск вертолеты. Этот самолет тоже был сделан на совесть. Некоторые другие модели такая посадка превратила бы в кучу металлолома, но только не эту. И если при оценке ущерба учесть не столько поврежденные, сколько оставшиеся в рабочем состоянии узлы, предположение Холлистера выглядело неправдоподобным.

- Хорошо, - принял решение Дрейк. - Составьте подробную спецификацию и принесите ко мне в кабинет. Я передам ваши предложения по инстанции, но ничего не обещаю. Сами знаете, мы здесь только исполнители, а решения принимают дома.

Механик смачно сплюнул и сказал:

- Хоть убей меня, не понимаю, какого черта старина Браун влепил себе пулю в башку? Одно я знаю точно: он был не из тех парней, у кого может поехать крыша. И что ему такое вдруг померещилось?

- У каждого из нас накопилось немало вопросов, - вздохнул Дрейк, - на которые я бы тоже не прочь получить ответы. Если вам посчастливится наткнуться хотя бы на один, буду очень благодарен, если не сочтете за труд поделиться.

Кивнув Холлистеру на прощание, он направился в один из складских ангаров, куда положили тело застрелившегося пилота. Большие металлические двери в торце были широко распахнуты, пропуская внутрь достаточно дневного света. Здесь же предполагалось временно разместить весь груз с самолета.

Поборов легкий приступ тошноты, Дрейк внимательно обследовал труп капитана Брауна. Не было сомнений в том, что он застрелился сам. А жаль. Любой другой вариант, включая преднамеренное убийство, был бы, по крайней мере, логически объясним и не возникало бы нерешенных вопросов и фантастических догадок.

На рассудок пилота определенно что-то повлияло, иначе он не стал бы кончать жизнь самоубийством. Но никаким расстройством психики невозможно было объяснить случившееся с остальными находившимися на борту людьми. Самый буйный маньяк не сумел бы расправиться с такой оравой, не оставив при этом следов. Но если отпадает гипотеза о маньяке, остается только допустить сверхъестественные причины, что уже вообще не поддается объяснению.

Дрейк потряс головой, пытаясь заставить себя рассуждать здраво. Спаркс и еще четверо свидетелей слышали по рации, как началась непонятная кутерьма в багажном отсеке транспортника. При этом Браун и второй пилот Уоррен находились в кабине и, следовательно, никак не могли быть зачинщиками. Этот факт можно было считать бесспорно доказанным. Затем капитан Уоррен, выглянувший из кабины на шум, потребовал дать ему револьвер и, очевидно, получил его. Он же (или кто-то другой?) израсходовал барабан, перезарядил револьвер и произвел еще два выстрела, после чего бесследно исчез вместе с третьим членом экипажа, семью пассажирами и несчастным пингвином. Оставшийся в одиночестве Браун каким-то образом (каким?) вновь завладел оружием, посадил самолет и незамедлительно застрелился. Но пассажиров трудно было заподозрить во внезапной вспышке агрессивности. Напротив, судя по единодушному требованию открыть створки люка и возгласам типа: "Дружно, парни, и в люк их, в люк" или "Толкай, толкай скорее", те были больше склонны к сотрудничеству и объединению против неведомого врага.

Начальник базы с горечью вгляделся в застывшее лицо мертвого пилота. Они не были с Брауном друзьями, но поддерживали приятельские отношения. Сейчас же Дрейка не покидало дурацкое ощущение, что он смотрит вовсе не на капитана, а на оболочку, в которой тот некогда обитал, а потом покинул ее за ненадобностью. Наверное, что-то подобное испытываешь, когда видишь мертвым хорошо знакомого человека. Личность исчезла, испарилась, ушла, а что осталось...

От внезапно пришедшей в голову сумасшедшей, ужасающей мысли волосы на голове Дрейка едва не встали дыбом. Конечно же он никогда ни во что такое не верил. Ни на секунду. Поверить в невероятное было бы чистейшей воды безумием. Шизофренией. Паранойей. Никто и ничто не может проникнуть из воздуха в герметично задраенный салон самолета, не говоря уже о том, чтобы атаковать или захватить его. Никто и ничто не в состоянии сожрать или иным образом бесследно уничтожить десять человек, а потом принять облик одного из них и занять его место. Да и какой смысл притворяться потом мертвецом? Нет, поверить в существование неизвестного науке существа, обладающего разумом и враждебного по отношению к людям, было решительно невозможно!

Дрейк даже зубами заскрипел от злости и стыда за свое так некстати разыгравшееся воображение. Разумеется, он ни на мгновение не воспринял всерьез пришедшие в голову мысли, он искренне желал бы вообще не иметь ничего общего с подобными идеями.

- Как бы то ни было, - пробормотал Дрейк смущенно, - будь даже на острове штатный врач, производить вскрытие не в нашей компетенции и никто нам этого не позволит.

Он запнулся и умолк, словно испугавшись звуков собственного голоса. Металлические стены ангара не отражали его слов, а глухо вибрировали под натиском завывающего снаружи ветра. К этому то затихающему, то вновь усиливающемуся гулу вскоре добавился скрип гравия от колес и ног людей. Это рабочие доставляли на склад первую партию багажа, выгруженного из самолета. Одна ручная тачка на маленьких резиновых колесиках была с верхом заполнена биологическими образцами из оазиса Горячих озер, а во второй громоздились ящики с научными отчетами.

Некоторое время Дрейк наблюдал за разгрузкой и укладкой. Места на полу было более чем достаточно, и его присутствие в роли невольного надсмотрщика выглядело излишним и неоправданным. Когда рабочие покатили свои тачки за очередной партией, он покинул склад и пошел к себе. По дороге Дрейк встретил одну из четырех живущих на Гоу-Айленде беспородных дворняг. Пес приветливо помахал лохматым хвостом и увязался следом. Проводив начальника базы до административного корпуса, он попрощался с ним, виляя хвостом, и умчался прочь по каким-то своим собачьим делам.

Как только Дрейк вошел в кабинет, Нора протянула ему только что отпечатанный на машинке лист бумаги. Это был официальный ответ на ранее отправленный по радио отчет о случившейся трагедии. Сейчас даже трудно было поверить, что все это произошло не более трех часов назад. Сама по себе авария не могла, разумеется, считаться чем-то из ряда вон выходящим. Поломки случаются сплошь и рядом, хотя, конечно, далеко не всегда они бывают сопряжены со столь необычными обстоятельствами. Поэтому, наверное, последовала незамедлительная реакция начальства, обычно куда более тяжелого на подъем.