Артур Кларк - Мир-Земле (сборник)

Брогацци широко раскрыл глаза.

— Я не утверждаю, что вы прихватили его умышленно, — продолжал Латерно. — Скорее всего кто-то из любопытствующих, руководствуясь мотивами, которые мне не известны, позаботился о том, чтобы у вас оказался такой миниатюрный осведомитель. И не знаю еще, кто для него важнее — вы или я.

Брогацци оглянулся, пошарил в карманах. Латерно смотрел на него чуть ли не сочувственно.

— Это может быть пуговица, запонка в манжете либо застежка на часовом ремешке.

— Минутку, — Брогацци выловил из кармана колечко. — Месяц назад я подарил его девушке, с которой… был обручен. А сегодня нашел его в почтовом ящике. Не понимаю, почему она его вернула… — смущенно сказал он.

Латерно повертел колечко в пальцах.

— Действительно, — проворчал он. — Этого следовало ожидать. Обезвредим? Не волнуйтесь, магнитное поле выведет из строя только начинку. — Не ожидая разрешения, он вышел из комнаты. Спустя несколько минут он уже снова сидел в своем кресле и потягивал чай. — Как видите, нежелательных слушателей мы быстро и безболезненно обезвреживаем. Конечно, ваша нареченная тут ни при чем. Мы имеем дело с вмешательством посторонней особы. Вернее — имели.

На некоторое время в комнате воцарилось молчание.

Но вот Брогацци вернулся к прерванному разговору.

— Говоря об опасности подслушивания, я прежде всего имел в виду людей, работающих в военном министерстве. "Гомофил", если его использовать в соответствии с моими указаниями, окажется для них солью в глазу, я бы даже сказал: просто-напросто лишит их теперешней работы. Другими словами, военное министерство перестанет существовать, так как в нем отпадет необходимость — если только такая вообще когда-нибудь существовала.

Латерно пошевелился, но не произнес ни слова. Он сосредоточенно слушал.

— Идея "Гомофила" проста, — продолжал Брогацци. — Даже минимальной дозы этого средства достаточно, чтобы создать в психике человека постоянную блокаду агрессивности. Агрессивности атавистической, унаследованной от предков. Должен сразу признаться, что на мои опыты во многом повлияла книга "Очерки по этологии", которую, честно говоря, я читал не совсем по доброй воле — я готовлюсь к вступительным экзаменам в институт. Описанный о книге механизм действия внутривидовой агрессивности показался мне особенно интересным. Природа наградила животных агрессивностью в основном для того, чтобы обеспечить размножение лишь сильнейших, наиболее развитых и лучше других приспособленных особей, слабых же она обрекла на одиночество и покорность. Однако не следует думать, что тем самым они были лишены права на жизнь, ибо одновременно с внутривидовой агрессивностью природа снабдила животных инстинктами, в определенных случаях снимающими эту агрессивность. Разумеется, внутривидовая агрессивность, как и тормозящие ее инстинкты, гораздо слабее развита у животных, по самой своей природе миролюбивых, нежели у хищников. И именно между первыми, если их поместить в анормальные условия, возникают бои, обычно заканчивающиеся смертью одного из противников, поскольку на искусственно вызванную агрессивность почти не влияет слабый сдерживающий инстинкт, характерный для подобного типа животных. К счастью, такое случается исключительно на опытных станциях. С хищниками дело обстоит несколько иначе. Легко предсказать судьбу животных, скажем из семейства кошачьих, если их неожиданно лишить механизма торможения. Спросите любого человека, разводящего лисиц, ласок или нутрий, как прореагирует кормящая выводок мать, если ее что-то сильно напугает, а названные тормозящие механизмы откажут. Однажды на ферме отца моего друга молния ударила неподалеку от построек, так, представьте, четыре лисицы от страха сожрали свой выводок. Вот почему природа особо позаботилась о том, чтобы снабдить животных, вооруженных клыками и когтями, мощным сдерживающим инстинктом.

Латерно, не спуская с Брогацци глаз, отставил пустой стакан.

— Включение тормозного механизма у разных животных, происходит по-разному. Взять, к примеру, собак. Предположим, встречаются два соперника. Конечно, между ними разгорится борьба. Вначале каждый из них прощупает силы и возможности соперника: скалит зубы, вздыбливает шерсть на загривке и только потом, по мере возбуждения агрессивности, переходит в наступление. В принципе уже с первых же укусов противники знают, кто из них в конце концов победит. Поэтому у более слабого есть время отступить. Если бы не сдерживающий инстинкт, его судьба была бы предрешена, однако ему на помощь приходит предусмотрительная природа. Стремясь избежать смертоносных укусов, он делает ритуальное движение, вызывающее у противника торможение агрессивности. В рассматриваемом случае слабая собака подставляет под зубы сильному сопернику самую уязвимую часть тела — шею. Это настолько мощный тормозящий фактор, что нападающий останавливается как вкопанный, и пока перед ним находится просящий пощады противник, он бессилен. Самое большее, на что он способен, — это выместить злобу на лежащем рядом куске дерева. Однако же так происходит не всегда…

Латерно и Брогацци обменялись взглядами.

— Прекрасно, — сказал Латерно. — Вы прочли мне лекцию по этологии, но, откровенно говоря, я не понимаю, как это связано с вашим…

— Перехожу к сути дела, — кивнул Брогацци. — Мне важно было исследовать человека как с точки зрения его агрессивности, так и со стороны заложенных в нем способностей к ее подавлению. И, знаете, я обнаружил, что мы, люди, относимся к разряду животных, лишенных естественных средств нападения и защиты в виде клыков или когтей, а потому наша внутренняя агрессивность и соответственно тормозящие механизмы находятся в зачаточном состоянии. Существуй мы в нормальных условиях, и то, и другое нам было бы ни к чему. Но дело обстоит иначе. Созданный нами мир — мир искаженный. Мы постоянно грыземся между собой, внутривидовая агрессивность возрастает, а тормоза отсутствуют. Вдобавок — и этого природа также не предвидела — мы обрели оружие, которым не располагало ни одно животное, оружие, которое в состоянии уничтожить даже его создателей… — Брогацци понизил голос. — Поэтому, сеньор Латерно, уж коль скоро мы придумали средства, способные эффективно высвобождать искусственно подогреваемую в нас агрессивность, следовало придумать и действенные тормоза. "Гомофил" как раз и служит катализатором, который вызывает образование в человеческой психике тормозящих механизмов. Одноразовая доза моего препарата действует до конца жизни, причем она может быть меньше гомеопатической. Знаете, как некогда поступали гомеопаты? Свои лекарства они разбавляли до фантастических пределов. Например, вливали ложку препарата в ведро воды, брали оттуда одну каплю и добавляли в другое ведро, из которого в свою очередь брали капельку, чтобы влить ее в третье и так далее. Наконец в котором-то по счету ведре лекарство оказывалось настолько разбавленным, что его практически невозможно было обнаружить. "Гомофил", даже если его взять из сотого ведра, полностью сохраняет свою активность. Более того, он не теряет ее даже при кипячении воды, его невозможно отфильтровать или уничтожить безвредными для организма средствами.