Тамара Воронина - Жил-был сталкер

– Все, – немного погодя сказал Дени. – Нет.

– Ушло?

– Нет, исчезло.

– И ты видел?

– Не надо скептицизма, папуля. Я вижу многое, чего не видишь ты.

– Знакомо, – усмехнулся Маркиз. – Слышал. Ты не человек.

– Хочешь или нет, но я не совсем человек. Не совсем землянин. Я ведь от тебя унаследовал только внешность. Все остальное – наше.

– Ты действительно не можешь жить в лесу?

– Действительно. Хотя Королева просила меня присматривать за тобой. Это парадокс: я слишком человек, чтобы жить в лесу. Зона действует на меня плохо.

– А на кого она хорошо действует? – риторически спросил Маркиз и подумал, что он, наверное, чересчур устал. Надо же, вместо того чтобы собирать манатки и драпать куда подальше от живого и разумного, которое исчезает, он спокойно беседует с сыном на вольную тему.

Джемма перестала вызывать Дьявола, хотя из красного камня бил луч, под которым дымилась трава. Интересно, а Дьяволу хотя бы икалось? Что он чувствует, когда она его вызывает?

Живое и разумное больше не появлялось, они шли без приключений, правда, Маркиз чувствовал себя все хуже и хуже. Его тошнило, голова кружилась, он слопал уже все инопланетные таблетки, и Дени уже врачевал его таинственным способом из серии «я-же-не-человек-папа» даже без наложения рук. Сотрясение мозга – это еще куда ни шло, кровоизлияния бы не было. И вообще, дойти бы до Зоны, там до дома рукой подать.

До Барьера они дошли быстрее, чем от Барьера до берега, и нашли Барьер тоже легко. Маркиз только удивился, почему никто из-за Барьера не возвращался – это оказалось довольно просто. Может, затягивал Мираж. А может, остальные попадали в другой мир, еще менее приветливый. Надо будет сходить еще разок, попозже, недалеко: посмотреть, будет там однообразная зелень с плодами непристойного вида или что-то иное…

Они отдохнули около Барьера, потому что по Зоне их не мог провести никто, кроме Маркиза, никто из них не был сталкером, здесь они полностью полагались на него… Еще одна головная боль… точнее, сразу три. Он собрался с силами. К счастью, Зона была странно гостеприимна. Обалдела, наверное, от беспримерной Маркизовой наглости. Или надеялась, что он сам сдохнет. Он не отважился пройти по узкой полоске чистой земли между «комариной плешью» и усыпанной «блестками» серой травой, пошел в обход, слава богу, не заблудился, ориентацию не потерял…

Зато он потерял сознание. Очнувшись, увидел встревоженного Шарля, настрою которого на Маркиза никакая Зона не помеха.

– Можешь протестовать, – сказал Шарль, – но я отнесу тебя на базу.

Маркиз не протестовал. Земля раскачивалась так, что для надежности он вцепился во что-то здоровой рукой – как оказалось, в ботинок Дени. Все двоилось и расплывалось. Даже единственная в мире жена.

На базе он проснулся в привычном для себя месте. Робби хлопотал возле какой-то сложной аппаратуры. Лежать было удобно и мягко. Повязки на голове не было, видно, рану залили коллоидом. Мозги, наверное, тоже залили, потому что голова не болела. Рука (без повязки) тоже не болела.

– Эй, – сказа Маркиз, – привет.

– Здравствуйте, – образовался запрограммированный на вежливость Робби. Клипсы-трансляторы переводили эту вежливость как обращение на «вы», хотя на линкосе она выражалась как-то по-другому.

– Я давно здесь?

– Тридцать девять часов. Доктора позвать?

– Ни в коем случае.

– Тогда я позову вашу жену, – решил Робби. – Она тут осталась присматривать за нами.

Джемма и ворюга Шарло появились незамедлительно.

– Жить будешь! – с порога возвестил Шарло, – потому что в противном случае я обещал Лесли, что оторву ему то, на что был похож тот бесподобный фрукт, и скормлю ему же, а это вряд ли так же вкусно, а Лесли гурман, а…

– Заткнись, – попросил Маркиз. – Где Дени?

– Дома. Он не может в Зоне, – доложила Джемма. – Дома все в порядке, дети ждут, до конца отпуска еще двенадцать дней. На поход мы потратили четыре дня местного времени.

– У Дьявола в мозгу свербело?

– Еще как, – засмеялась Джемма, – но он не смог определить, где мы.

– А ты, рецидивист, отдал этим, как ты выражаешься, козлам то, что подобрал на берегу?

– Отдал. Судя по тому, как они обеспокоились, мы правильно сделали, что драпанули. Эти вещицы сделаны не для гуманоидов.

– Живое и разумное, – вспомнил Маркиз.

– Ага. Теперь Конвенция валяется в ногах и умоляет сказать, где тупые аборигены обнаружили неизвестную негуманоидную цивилизацию. Тупые аборигены многозначительно молчат и ждут, когда очнется их признанный лидер.

– Нет уж, про то, что мы просто сходили за Барьер они не узнают, – решительно сказал Маркиз. – А так можете все рассказать, и про Мираж, и про Ничто.

– Мы уже, – признался Шарль. – Знаешь, у них глаза горят и уши трепещут. Смешно. Особенно у командира. Солидный такой дядя с трепещущими ушами. И у Кларка… прямо цирк смотреть, как, считай, у меня самого трепещут уши. Хуже чем у Леля при слове «косточка»…

– Леля больше волнуют слова «маринованные грибочки», – поправила Джемма. – Кстати, Лель передает большой привет.

Тут вломился Лесли и начал изображать начальника.

– Почему посторонние? – накинулся он на Робби, как будто тот мог удержать людей вроде Джеммы и Шарло. Не охранник же, врач. – Сколько тебе говорить, чтобы ты сюда никого не пускал без моего ведома?

– Слушай, доктор, а тебе было бы лучше, если бы он спросил, ты запретил, а мы бы все равно прошли? – любезно спросила Джемма.

– Он бы не пустил!

– Ха! – сказал Шарло презрительно. – И еще ха! А я бы его замкнул. Спровоцировал бы парой взаимоисключающих вопросов.

– Ха! – ответил Лесли. – Это ты меня бы рад замкнуть, а к роботам вы очень бережно относитесь. Такая ведь экзотика!

– Убью, – беззлобно пообещал Шарло. Лесли язвительно поклонился:

– С вас, дикарей, станется.

– Доктор, – слабо позвал Маркиз, – мне плохо…

Язвительность мигом испарилась с лица доктора. Он подскочил к Маркизу и склонился над ним. Очень было удобно схватить его двумя пальцами за нос, что Маркиз и сделал. Он всегда отличался повышенной цепкостью. Лесли шипел и пытался высвободить нос. Робби спешил на помощь, но, надо признать, спешил медленно. И когда он разжал пальцы Маркиза, нос его шефа значительно увеличился в размерах и заметно изменил цвет.

– Дикарский поступок, – осуждающе сказала Джемма. – А вообще, Лесли, учти, за дикарей можно не по носу получить, а по мозгам. Хочешь?

На пороге возник командир. Уши у него не трепетали и глаза не горели, лицо было устало-озабоченным, как у учителя, чьи подопечные изрядно нашкодили на перемене. Но так смешащая Маркиза ответственность за судьбы экипажа тем не менее была начертана на его челе. Сзади стоял Кларк, на челе которого была начертана ответственность за судьбы цивилизации пополам с готовностью принимать решение, а также с трудом сдерживаемое желание вправить мозги этому недоразвитому аборигену по прозвищу Маркиз.