Александр Иванов - Сеть дронов

– Слушай, Киса, – сказал второй средний, выходя из ступора и перестав покачиваться, – а ведь он, похоже, правду говорит – он это не он. Голос у того Хариуса другой был, да и говорит этот ваще по-другому...

– Да, может и так, Марек, – уныло сказал Киса, всё ещё не прекращая попыток встать. – Да и драться тот не умел – исподтишка только всё и творил. Гад. А этот, смотри, как нас ловко уделал.

– Да никто вас не уделывал, – улыбаясь, сказал Алекс. – Сами вы себя уделали – кто же такие мощные дубинки лёгким дроном использует? Сразу видно, что вы по-настоящему не дрались никогда. Давайте уже, успокаивайтесь, и говорите в чём дело. За что вы меня прибить захотели?

– Ну, вы, уроды недоделанные!! – траппер, наконец, выбрался из кустов, и теперь направлялся к ним. – Вы, что совсем очумели, что ли!? Чуть меня не пришибли! Киса, ты чё, с головой ваще не дружишь!?

– Да ладно тебе, Пацак, не заводись. Мы тут уже, кажется, разобрались. Ошибочка у нас вышла, не тот он парень, другой.

– Ни хрена себе ошибочка!! Смотри, что ты мне с руками-то сделал – во!

Алекс глянул и, не выдержав, рассмеялся – руки у траппера, действительно были – во! Во все стороны. Видимо мощный удар дубины повредил исполнительные механизмы манипуляторов, и теперь они торчали в разные стороны, живо напоминая знаменитое приветствие чатлан – «ку».

– А что, красиво, так и ходи, – к Мареку, похоже, начало возвращаться чувство юмора. – Я тебя сфоткал, лови на шаринг картинку. Называется – «Во!».

– Марек, и мне кинь, я её распечатаю и на стенку повешу, видок у него точно, что надо! Ну, вот блин, называется – «поймаем и изуродуем», самим руки-ноги повыкрутили! Марек, и меня щёлкни, на память, – Киса тоже понемногу начал отходить, и ему становилось весело.

– Мужики, чего темно-то так? – скаут привстал с земли. – Не вижу ни хрена. Чего вы ржете, как кони, у меня в ушах треск стоит... Меня что, по голове кто-то стукнул?

– А-а-а-а... – простонал Киса, упав на бок, – падстулом... ой, ржунимагу!!!

– Ы-ы-ы... уроды, – Пацак прыгал на месте, – нельзя мне щас смеяться – у меня в груди всё хрустит...

– Моня-а-а-а, пощади, мы щас рассыплемся, – выдавил сквозь смех Марек, – Погоди, фотки перешлю, сам поржешь... А-а-а, нет, погоди, потом пошлю... Сил моих нет...

Алекс веселился вместе со всеми – ситуация действительно была смешная, а позы пострадавших дронов годились для показа в программе «Нарочно не придумаешь». Однако давненько я так не смеялся, думал он, сохраняя на память видеообраз всей группы. И при этом он чувствовал, как вместе со смехом в душе уменьшается напряжение последних дней, и дышать становится значительно легче.

А, сквозь пожелтевшие кроны невысоких островных берёзок, вдруг выбрызнули чистым светом солнечные лучи, вмиг разукрасив весь мир в яркие, сочные цвета. Но плотные тучи с востока, слегка приблизившись, отбрасывали на половину небосвода со своей стороны, свинцово-синий оттенок. А серо-стальное море, что шумело внизу, под обрывом, пахло прелыми водорослями, немного аптекой и, простираясь на полмира, кидало на небо свой серо-стальной отблеск. И благодаря сияющему Солнцу, все эти краски становились насыщенными и приобретали в своё определение слово «яркий» - ярко-серо-стальной, ярко-свинцово-синий. Растущая недалеко от места, описываемых событий, молодая, изящно изогнутая осинка, на фоне этого насыщенно-синего неба, пылала огненно-оранжевым костром. Осень стояла в этом году зо-ло-тая.

Когда смех пошел на убыль, Алекс взял инициативу на себя:

– Ну, так что, будете объяснять мне суть претензий, или я уже пойду?

И веселье сразу закончилось.

– Да, что тут объяснять? – сказал грустным голосом посуровевший «коллега» Киса. – Этот Хариус, который в тебе сидел, ну, то есть в твоём дроне, конечно. Отобрал у меня медальон, который я в старой траншее откопал. Я, дурак, вздумал ему похвастаться. Мы на краю высокого обрыва стояли в это время. Он меня туда заманил эдельвейсы смотреть. Эдельвейсы, говорит, там растут самые красивые. За букет таких цветов, на Фактории, по целых десять центов дают. Ну, мы стоим над обрывом, а он и говорит, дай, мол, твой медальон глянуть и по каталогу проверить, вдруг ценный. Я и дал, балда. А он мне и говорит – вон, смотри, эдельвейс на карнизе растёт. Я, дурак, нагнулся. А этот гад, меня и столкнул. Я так грохнулся тогда, что разбился вдрызг. Еле потом денег на починку набрал, хорошо хоть друзья помогли. Вот мы теперь и ловим этого подлеца, чтобы рассчитаться по-честному. Думали, ты – это он. Извини, ошиблись. Только вот теперь мы не знаем, как его найти. Он, видать, дрона поменял, чтобы скрыться от нас.

– Эх, молодёжь. Знаний у вас мало, оттого и разводят вас, как зайцев. Эдельвейсы – высоко в горах растут. На Кавказе, или в Альпах. А здесь остров, почти что равнинный – наши сопки и скалы, это только для нас, дроннеров, высокие. А для человека, так, холмики, да камни.

– Да знаем мы. Теперь. Только медальона этим не вернёшь...

– Погоди-ка... – Алекса посетило внезапное озарение. – А ведь я ещё не смотрел, что в бардачке этого модуля лежит.

И он быстро дал команду дрону – «Открыть багажник». Затем запустил туда руку и к удивлению собравшихся извлёк на свет, свёрнутую в плотный комок, грязную тряпицу. И развернул её. Там лежал, тускло отсвечивающий серебром, небольшой, круглый медальон в виде черепа с костями и с непонятной надписью готическими буквами по краям, что-то типа «AHNENERBE»...

«Надо же! – удивился он. – Да тут целое сокровище. Бонов на двадцать, тридцать. А если окажется, что это раритет, то и сотни на три-четыре потянет. Надо будет с Карчмарём посоветоваться... А я и не знал. А вот интересно, использовал бы я его, если бы нашел раньше? Наверное, вряд ли. А, может... Подумал бы, что это от Василия Васильевича гонорар. В странной, правда, форме».

– Ну-ка, глянь, не он?

– Он!!! – заорал, всё ещё лежащий на земле, Киса. – Вот это и есть мой медальон. Я его в траншее откопал. Там ещё очки были, сломанные, и часы старинные, тоже почти совсем истлели, кроме цепочки и обода от корпуса серебряного, ничего и не осталось. Я на них вступительный взнос в гильдию заплатил. А больше там ничего нет, одни кости. Вот на ребят и не хватило... Долг за ремонт и взнос, вот и всё.

И он глубоко облегчённо вздохнул. А Алекс подумал, в этот момент: – «А, вот если бы использовал, то сам бы стал гадом. И никогда бы уже не стал свидетелем, столь счастливого момента».

– Ну, что ж, – сказал Алекс, – раз твой, то на, держи. И больше на эдельвейсы не засматривайся – вещь у тебя, похоже, действительно ценная, береги его.

И он протянул Кисе медальон. Тот благоговейно принял его на обе вытянутые клешни, и торжественно показал остальной компании:

– Видали? А вы не верили...