Эдмунд Купер - «Если», 1996 № 03

— Мы будем усердно молиться за вас, — сказал брат Гильдебранд. — Воля Лудда исполнится. Вы можете не волноваться, в любом случае мы спасем ваши бессмертные души.

— С такими друзьями, — заметил Кирон, — нам и враги не нужны.

Вперед выступил какой-то человек. На нем был монашеский клобук, а с шеи свисала серебряная цепь с маленьким золотым молотом. Он развернул свиток и принялся читать вслух:

— Кирону, ученику мастера Хобарта, художника, и Кентигерну, шерифу сеньора Фитзалана из Аранделя, шлю привет. Я, Ксавьер, Великий Инквизитор Священного Луддитского Ордена, вручаю ваши души Лудду и повелеваю верным слугам доставить вас в Священный колледж Неда Лудда в Лондоне, где вы будете подвергнуты суду по обвинению в ереси и прочих прегрешениях. Я поручаю своему возлюбленному брату Константу, инспектору Инквизиции, обеспечить вам комфорт и безопасность в пути и доставить вас в целости и сохранности на суд, который проведу я, Великий Инквизитор, руководствуясь советами десяти Великих Кардиналов, а также людей, пожелающих выступить в вашу защиту.

Кентигерн рассмеялся.

— Они решили нас сжечь, Кирон. Разве не смешно? Ты уничтожил пиратов при помощи воздушного шара, я помог тебе в этом деле. А они решили нас сжечь. По-моему, это забавно. Во всяком случае, неожиданно.

— Клянусь Молотом, посмотрел бы я на них, если бы они попытались провести суд в нашем владении.

— Клянусь Молотом, Кирон, верная мысль! — воскликнул Кентигерн. Он повернулся к инспектору Константу: — Существует древний закон, инспектор, согласно которому человек, обвиненный в любом преступлении, в том числе и в ереси, может потребовать суда в своем владении и в присутствии своих сограждан.

Констант неприятно рассмеялся.

— Ты прав, но вначале этот человек должен испросить такое разрешение у своего сеньора. А у вас нет сеньора. Святой Орден всегда действует по закону и защищает закон… Ладно, до Лондона путь неблизкий. Поедете добровольно или вас треснуть по голове и побросать в телегу, как свиные туши?

— Поедем добровольно, — сказал Кирон, — человек, сохранивший сознание, сохраняет и достоинство.

— Завяжите им рты, — велел Констант. — Надо выехать до рассвета, иначе здешний неуправляемый и распустившийся сброд помешает нам.

Кирону и Кентигерну завязали рты. Затем вооруженные люди вывели их во двор замка, где ожидали оседланные лошади.

Кирон с надеждой посмотрел в небо. Но оно было затянуто тучами, и до рассвета было еще не скоро. К тому времени, когда люди сообразят, что произошло, кавалькада будет далеко. Он подумал о Петрине. Когда его вытолкали из спальни, там оставался брат Лемюэль. И охрана у входа. Он надеялся, что вреда ей не причинят. Хотя закончить жизнь вдовой сожженного за ересь, было само по себе ужасно. И ребенок… Что будет чувствовать сын Небесного Гуляки, когда подрастет и узнает о судьбе своего отца?

— Хорошенько привяжите их к седлам, — распорядился Констант. — Мы поедем быстро. Я отвечаю за их безопасность. И мне совсем не хочется отчитываться перед Великим Инквизитором за сломанные шеи еретиков. К тому же, — он рассмеялся, — их ведь могут и оправдать.

Солдат, помогавший Кирону взобраться на лошадь, закашлялся, захрипел, изумленно вытаращил глаза и повалился на землю. В утренних сумерках Кирон заметил торчавшую из его спины стрелу.

— Никому не двигаться, — произнес чей-то голос, — если не хотите тут же отправиться за этим парнем.

— По коням! — заорал Констант. — Быстро, все! Уезжаем!

Два солдата бросились поднимать Кирона в седло. И оба были тут же убиты.

Инспектор Констант застыл, вглядываясь в темноту. Никого не было видно. Все замерли.

— Ты, невидимый, — крикнул Констант, — я инспектор Канцелярии Великого Инквизитора, и у меня приказ доставить этих людей в Лондон. Правосудие должно свершиться.

— Ты, который на виду, — ответил голос, — успокойся. И не делай резких движений. А правосудие свершится сейчас. Я считаю до трех. При счете три все, у кого есть оружие, бросят его на землю. В противном случае они погибнут. Раз… Два… Три…

Послышался лязг летящих на землю мечей, кинжалов, арбалетов и стрел.

Кирон радостно огляделся. Светало. Он уже мог различать смутные фигуры на башнях, укрывающихся за камнями людей и загородивших ворота лучников с натянутыми луками.

— Другое дело, — сказал голос. — Теперь мы можем поговорить. Из темноты вышел человек, в котором Кирон узнал Исидора.

Кирона и Кентигерна развязали и сорвали повязки с их ртов.

— А вы вовремя, — заметил Кентигерн.

— За это благодарите миссис Петрину, — торжественно произнес Исидор. Она разбила горшок о голову распоясавшегося монаха и в его рясе сумела выскользнуть из дома.

Кирон расхохотался.

— Чудеса сыплются как из рога изобилия. Двое мальчишек на воздушном шаре разгромили пиратов, а могущество Луддитского Ордена сокрушено горшком. Похоже, Лудд не всегда благоволит огромным армиям.

Кентигерн потер запястья и посмотрел на инспектора Константа.

— Это ничтожество хотело отвезти нас в Лондон для сожжения.

— Мы выведали их планы, — сказал Исидор. — Нашелся человек, который разговорился с кинжалом у горла… Я решил не брать замок штурмом, чтобы вас не поубивали в свалке.

— Мудро. Но они бы нас не убили. Эти крючкотворы любят, чтобы каждое преступление было разрешено письменно.

Кентигерн повернулся к монахам и солдатам. Люди Исидора уже выстроили их в один ряд.

— Ну что, ребята, вы не рискнули выполнить задачу открыто, вы пришли сюда под покровом тьмы, как обыкновенные воры. Вы не подняли своего оружия, когда нам угрожали захватчики. Похоже, вашим хозяевам наплевать на судьбу людей, у них есть дела поважнее — искоренять ересь. Я всегда уважал Святой Орден и его учение, даже когда оно казалось мне непомерно суровым. Но теперь я понял, как относится Орден к своему народу, и я заявляю, что он нам не нужен!

Послышался одобрительный гул. Кирон огляделся. Уже почти рассвело. Казалось, что во дворе замка собралось все взрослое население Аранделя. Он увидел Петрину и улыбнулся.

Кентигерн подошел к инспектору, рванул серебряную цепочку, и золотой молот полетел в грязь. Кентигерн припечатал его каблуком. Потом взял из рук Константа свиток и медленно разорвал его на несколько частей. Инспектор Инквизиции стоял перед ним бледный, неподвижный. Он понял, что его последний час недалек.

— Итак, господин поборник Священного Писания, вы слышали голос народа, свободного народа Аранделя. Многие из этих людей потеряли своих жен, мужей, сыновей и дочерей, пока такие, как вы, сидели и размышляли о вреде ереси. Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь здесь пролил хоть одну слезу, если мы повесим сейчас дюжину луддитов.