Эдмунд Купер - «Если», 1996 № 03

— Вам посылка из Непала, мисс Теппер. — Голос малого дрожал от изумления, правда, не ясно было, что повергло его в телячий восторг: то, что он оказался лицом к лицу с известной кинозвездой, или то, что ему редко доводилось доставлять посылки с покрытых ледниками пиков, которые находились за тридевять земель отсюда.

— Ну-те, ну-те, угадаем, кто бы это мог быть. — Геррик, естественно, больше некому, но зачем о том знать шустрому юноше, разносящему почту.

Кэт расписалась в получении и какое-то время изучала посылку не вскрывая.

На ощупь не холодная, а ведь с ледниковых вершин. Это удивило Кэт: впрочем, она тут же отругала себя за глупые фантазии.

И не тяжелая: можно подумать, под упаковкой ничего нет.

Расстроенная отсутствием явных подсказок, Кэт взялась за угол и попыталась сорвать обертку. Не вышло; помог заботливый медбрат, и вскоре содержимое посылки попало Кэт в руки.

Сначала она прочла записку. Решительный почерк, а написал просто: «Когда мы разбили лагерь на отметке 49S0 метров, я пошел прогуляться. И нашел это. Глазам своим поверить не мог: он рос в небольшой расщелине, на бесплодном камне, окруженный снегом. Я знал, что век его короток, а потому сохранил как сумел и теперь посылаю вам. А вдруг зимний цветок дойдет до вас еще живым — наперекор всему! Р.Г.»

Кэт открыла коробочку и положила цветок на ладонь. Она добрых два десятка лет занималась садоводством и с первого взгляда узнала эти розовые лепестки: чарующий рододендрон. Его цветы известны своей способностью переносить условия высокогорья, и все же такое невероятно. Сколько чудес и тяжких трудов понадобилось, чтобы этот яркий цветок добрался сюда!

Кэт вздохнула. Какой же он романтик, этот Геррик. Казалось бы, кому как не ему быть попрактичнее, ведь там, где он сейчас, смерть постоянно ходит рядом.

— Мисс Теппер, мы готовы, — объявил еще один пышущий юностью медбрат. И, невзирая на протесты Кэт, повез ее навстречу судьбе. Или гибели.

Тело покачивалось на волнах. Было очень приятно, удобно, хотя что-то казалось странным, непривычным. Ее снова убаюкало, но странное ощущение не уходило. В конце концов она поняла: шейные мышцы чересчур расслаблены. С тех пор как появилась эта жуткая боль в мозгу, она все время напрягала шейные мышцы; теперь же они расслабились, потому что… потому что боль пропала! Кэт благословила хирурга и снова погрузилась в сон.

Проснувшись в следующий раз, она ощутила во рту сухость. Тело больше не плавало в призрачном море, напротив, словно налилось свинцом, припечатывая ее к постели. Сомневаться в своем нынешнем состоянии не приходилось: теперь она зомби.

Либо зомби, либо… ей становится лучше. Поразмыслив и прикинув, какие преимущества есть у зомби, Кэт решила, что они ее устраивают больше.

Наконец она проснулась: на сей раз с жуткой уверенностью, что больше не будет ни покачиваний на волнах, ни сновидений. Пожаловалась, что не дают кофе. Потребовала и получила свежую газету.

Чтение газет вошло у нее в привычку сравнительно недавно. До 90-х годов Кэт газет не читала. До тех пор заголовки были неизменно одинаковыми: кто-то либо начинал войну, либо стремился покончить с войной, либо американцы вели переговоры с русскими. Когда же рухнул Советский Союз и «ангелы-хоронители» «Б-52» спустились с небес, в заголовках ежедневных газет возникли дыры. О нет, какие могут быть сомнения, войны продолжались (наверное, их стало даже больше, чем прежде), но в них уже не было привкуса глобального противостояния Коммунизма и Демократии, без чего и заголовок не заголовок.

Итак, газетам пришлось вернуться к тому, чтобы сообщать новости. Они лепили заголовки изо всех возможных странностей и чудачеств: от питательных свойств поп-корна до сексуальных проказ нынешнего президента, имевших место за много лет до его избрания. То, что новости утратили во вселенском размахе, они обрели в человечности. И кто знает, из какого варева будут готовиться завтрашние новости!

Зато сегодняшний заголовок вовсе не забавлял. Нет, ни в малейшей степени.

Кэт отшвырнула газету и часто-часто заморгала: в ее глазах стояли слезы! Черт бы его побрал!

Что ж, Геррик, несомненно, уже получает все, что заслужил, от владык преисподней. Она мало что может добавить к его наказанию. Громадная снежная лавина ринулась вниз по склону Эвереста, похоронив под собой половину американских альпинистов. Шедший первым в группе Росс Геррик оказался среди пропавших.

Вопреки собственным намерениям Кэт поправлялась. Однако, если все физические процессы в ее организме восстанавливались как бы сами собой, воля к жизни все больше хирела.

«Все ушли и все ушло. Я давным-давно пережила свою необходимость на этом свете, — думала она, почти не огорчаясь. Не осталось даже Геррика, чтобы было с кем спорить».

Семья Долли устроила поминки по покойному Россу Геррику — Кэт на них не пошла. Таков обычай Кэт: она даже на похороны Спенса не пошла. Нет, последнее ее воспоминание о Спенсе — свет любви в его глазах. А последним воспоминанием о Россе Геррике будет пламя, сверкавшее в нахальном, задиристом взгляде.

После операции хирург подтвердил, что без малого час она была практически мертва. Мертва, мертва, полностью мертва.

Кэт наполовину была уверена, что в тот час ей привидятся небеса. Но не было ничего. Смерть оказалась уныло, незатейливо, абсурдно скучной. Кэт, вся жизнь которой прошла в бурной деятельности, не могла вспомнить ничего более мерзкого. Однако нынче она устала, слишком устала, чтобы снова изо всех сил отбиваться от смерти.

А все другие — ушли.

От операции Кэт оправилась, от чувства утраты нет. Она снова стала терять силы и вес. Чертовы идиоты врачи как обычно не могли ничего понять.

Потом на ее домашний адрес стали приходить журналы — журналы про все, что связано с низкими и сверхнизкими температурами. Геррик, ясное дело, уведомил своих единомышленников, будто рыбка уже трепещет у него на крючке. Только было это до его (окончательной, поймите, бесповоротной) кончины.

Кэт швыряла журналы куда подальше. Но они продолжали поступать. А потом пришел номер, где один из авторов пытался ответить на вопрос, от которого, помнится, Геррик отмахнулся весьма энергично: «Когда достаточно холодно, насколько это холодно?» Она улыбнулась и стала читать.

Впрочем, под конец статья ее разочаровала. Автор потратил великое множество слов, дабы объявить, что точного ответа не знает никто. Кэт исполнилась презрения и швырнула журнал в мусорную корзину.

Бумажная кипа еще не достигла дна корзины, а Кэт уже осознала, что неизвестность дает надежду. Поняла, что не все ее друзья мертвы. Еще не навсегда.

Поняла и то, что единственному другу, который, возможно, уцелел, для спасения понадобится она, Кэт. И осознала: чтобы спасти его, ей прежде придется спасти себя. А чтобы спасти себя, придется еще разок пуститься в путешествие. Оказалось, не так-то легко поверить, что, снова попав Смерти в лапы, она вновь сумеет вырваться. Как бы то ни было, есть смысл попробовать.