Лертукке - Последняя легенда Анкаианы

В середине ночи из этого бреда Кассинкану вытащила жажда. "Снетки" подумала она, проснувшись и похвалила себя за то, что вечером попросила у Несса пакет сока. Затем отругала за то, что не захватила снизу чашку - пить из пакетов некрасиво.

Вспомнив про буфет, где поблескивали несколько вполне симпатичных стеклянных бокалов, она вытащила один из темных недр этого резного шедевра и поставила на стол.. На дне виднелось что-то похожее на кучку дохлых тараканов, и Кэсси хотела было заменить бокал, но любопытство не преодолела и запустила внутрь палец.

На ощупь это оказалось мягким, сухим, шелковистым, не рассыпалось и не шуршало. Кэсси, все еще просыпаясь, подцепила его пальцем и извлекла. На пальце повисла скрученная в несколько раз и перехваченная ниточкой тонкая прядь светло-каштановых волос, переливаясь в свете ночника нежными неоновыми отблесками.

4. Сорлаш.

Оставшуюся часть ночи Кэсси спала от силы часа два, забывшись лишь на рассвете. В половину одиннадцатого встала и осторожно спустилась на кухню. Там первым делом обнаружила закуток, где, вероятно, большую часть ночи провел хозяин - там стоял компьютер, бесшумно прокручивая заставку какой-то игры - не разобрать какой, потому что большая часть экрана загораживалась виртуальными очками, нацепленными на джойстик.

Нестора не было. Решив, что он отошел ненадолго, Кэсси поднялась к себе. Через полчаса спустилась снова, привлеченная запахом раскаленного металла от не замеченного ею на плите чайника. Выключив его, вышла во двор.

Поиски вокруг дома и в близлежащих постройках ничего не дали, кроме соседки, которая, выяснила Кэсси, видела как Нестор больше часа назад садился в машину с каким-то неизвестным темноволосым созданием, не понятно, мужиком или бабой. Еще она узнала, что соседка никогда не подумала бы о Несторе такого, хоть он и жил в одиночестве и баб к себе не водил, равно как и мужиков.

За два часа Кэсси успела поесть, прибраться, обесточить все, кроме холодильника, запереть дверь и отдать ключ соседке. От нее Кэсси узнала что машина с существом непонятного пола являлась желтой "Сиреной". Девушка еще раздумывала над своим следующим шагом, когда соседка сообщила ей номер, очень приметный - КК111.

На такое везение рассчитывать было никак нельзя, и Кэсси поняла, что выбора у нее нет. Нестор казался хорошим человеком, который неизвестно куда исчез, дав ей повод сделать одну интересную вещь...

Через пару часов, позвонив на свой телефон Оське и успокоив ее тем, что вернется неизвестно когда, Кэсси начала пробиваться на работу к Генриху. Еще через полчаса у нее, помимо неприятной тяжести и почти истерики от этого разговора осталось совершенно незнакомое имя - Вэйн Либих и адрес, предположительно ему принадлежащий - Сорлаш, улица Средняя, 28. Сорлаш был уже недалеко, отчего б не съездить и не развеяться? В лучшем случае она найдет там желтую "Сирену" или узнает, где ее можно найти, в худшем вернемся.

Последним на улице Средней был дом 27. Дальше дорога уходила в лес, через хилый мостик, за которым безнадежно превращалась в тропинку.

Это был даже не шанс и не половина шанса. Но больше было ехать некуда, тем более, что к тому времени начало понемногу темнеть, и возвращаться обратно через владения диких рокеров ей не хотелось, а где-то дальше на пути наверняка был мотель... Она нашла телефон и позвонила Нестору. Убедившись, что дома его по-прежнему нет, решилась и въехала под своды деревьев.

Узкая коряжистая тропинка особых виражей не позволяла, мотоцикл иногда даже приходилось вести. Ветки цепляли, небо темнело, но Кэсси с маниакальным упорством преодолевала темнеющее пространство, убеждая себя, что ночевка в лесу - лучше, чем еще один разговор с пакостным Генрихом, а Нестор - милый человек, и честно говоря, она за него беспокоится, так как никто не уезжает по своей воле, оставив на плите чайник а в доме чужого, да еще так надолго. Еще очень хотелось найти его живым чтобы спросить : откуда? Что это за комната, в которой так красиво и холодно, в которой он не бывал, но от чего-то хранил прядочку вампирских волос?

И кто скрывается под именем Вэйн Либих? Настоящий Вэйн Либих, насколько она знала, пишет философские эссе. Можно примерно предположить, каким был человек, оформивший машину под таким именем. Хотя что предполагать? Одно из двух - читал или не читал. А может, писал?

Лес сменился небольшими холмами, местами довольно крутыми, и Кэсси вдоволь намучилась, пытаясь следовать по ним прежней тропинкой. Уже давно стемнело, и она часто останавливалась чтобы поднять голову и полюбоваться появившемся над ней звездным куполом - таким, как прежде, когда она, маленькая, убегала на обрывистый берег речки помечтать. Она убегала от родителей, позже - от надоедливых сверстников, а еще позже и до сих пор от скучных поклонников, от несчастных влюбленностей, от разочарований и неизбежно появляющейся после надоевшей тоски.

От звезд нельзя ждать больше, чем они могут дать. Но того, что они собой представляют, хватает, чтобы смотреть на них каждую ночь. Звезды символ издавна близкого каждому человеку огня во тьме. Это как нарисованный костер - холодный и недостижимый, горящий в ином мире, где никому не жить. Они мерцают и манят, как живые, по их чистому и нежному свету тоскуют испокон веков, втайне мечтая достичь. Поэты нашли способ их присвоить, а особо талантливые - даже продать.

Но реально ни одна звезда (кроме той, что рядом) никому на фиг не нужна.

Кэсси выпихнула из-под колеса булыжник и шепотом выругалась. Потом одернула себя - зачем шепотом, все равно никого вокруг... Тогда она ругнулась громче, но, поскольку такое дело было ей непривычно, получилось неубедительно и как-то очень смущенно.

Это было нельзя так оставлять. Кэсси несколько раз громко повторяла разные известные и не очень бранные слова в различных комбинациях, то интонационно выделяя, то пропуская некоторые и напряженно прислушивалась к эффекту. Голос явно не подходил.

Стоя на дороге и громко бубня под нос разную нецензурщину, она подняла глаза и увидела перед собой какого-то костлявого верзилу. Он стоял неподалеку и слушал, наверное, неслышно подойдя перед этим по выложенной булыжниками дорожке сада. А в конце дорожки виднелось крыльцо и открытый дверной проем, откуда выбивался слабый красноватый свет, из тех, что часто бывают в прихожих, при которых неразличимо все, что меньше тапочка.

- Ох, ё! - только и сказала Кэсси.

Верзила тихо рассмеялся. Свет образовывал над его головой тусклый прямоугольный нимб и совершенно не давал разглядеть лицо.

- Я думала, - вздохнула она, - тут нет никого... Ладно, извини, пойду я....

Она взяла мотоцикл за руль, направила дальше и врезалась в собаку. Та предупредительно зарычала, однако присмотревшись, Кэсси заметила, что собака виляет хвостом. И как всегда лишь после этого до нее дошло, что тварь эта раза в два выше мотоцикла.