Лертукке - Последняя легенда Анкаианы

Элис отключился.

Он сидел дома у Алика. И, несмотря на впечатления Асета, на кайфующего злодея не тянул. Было скучно.

Вспомнилась их первая встреча. Он стоял за скамейкой на бугорке, чтобы не намокнуть об траву (не любил сырости), и видел только плечи и опущенную голову того, кого назвал Аликом (и не любил длинных имен). Он думал дожидаться, пока тот придет в себя и забрать его, или бросить тут, посмотреть, найдет ли он сам Элиса. Особо талантливые находили. Но редко. Чаще не успевали.

Пока он думал, юноша очнулся. Он некоторое время молчал, борясь с кашлем, потом вдруг сипло сказал:

- Элис...

И вздрогнул от звука собственного голоса, показавшегося необычайно громким.

Элис улыбнулся и не ответил.

- Элис, - уже увереннее повторил Аланкрес, так и не повернувшись, Что теперь?

- Теперь попробуй встать. Иначе помрешь.

- Хорошо, - ответил Алик, - не двигаясь. - Ладно-ладно... Ты думаешь, это так просто? Вот так вот, - он все-таки закашлялся, - вот так вот, повторяю, взять и подняться?

- Именно так.

И это изможденное создание довольно быстро оказалось на ногах.

- Дай мне руку, - сказало оно так, что Элис сначала выполнил его просьбу, а потом сам себе удивился.

- Элис, - спросил Алик, - дай мне еще одну руку.

Элис дал.

- Еще?

- Пока хватит... Элис.

Он произнес его имя так красиво, словно всю жизнь стремился его выучить. Халтреане взял его на руки и взглянул в лицо - бледное, перепачканное, с воспаленными, слезящимися глазами. А потом Аланкрес впился зубами в другую руку Элиса. Элис стряхнул его, но снова удивился. Аланкрес поднялся и посмотрел на Элиса так, словно они беседовали где-то в уютном кабинете, и Элис вдруг сказал что-то, вызывающее недоверие.

- Самонадеян ты... - сказал он, - Ну какой из меня вампир?

Вспомнилось, как однажды он вошел, а Алик, смотрящий в это время по телевизору фильм ужасов, направил палец в экран и радостно спросил: "Неужели ты действительно так себя ведешь, когда меня нет рядом?" Элис, по своему обыкновению, сделал вид, что не обратил внимания на глупости. Теперь скучал. Вспомнилось даже, что показывали. Еще Алик завидовал, что Элису можно играть упыря без грима.

- Представь, тебе в конце фильма даже дублер не понадобится. Сам сгоришь.

- Ты тоже.

- Да меня никто и близко к такой роли не подпустит! У меня амплуа жертвы. Которую можно израсходовать в начале фильма, чтобы показать, какая ты сволочь, не особенно травмируя чувства зрителей. Которую не особенно жалко.

Да нет, подумал Элис, жалко. Хотя, конечно, я терял вас так много, что уже не всех помню, но есть разница между прошлым и настоящим.

Настоящее, вобщем -то неплохое, немного огорчало текущим моментом.

Если б он смог, как тогда Алик, просто переключить канал... Хотя, когда Алик его переключил, попал на клип популярного певца Альберта Пли. Следующая программа содержала его же, только в другом клипе, а следующая передачу, где у него брали интервью.

Алик выразил свои мысли по этому поводу недовольным междометием, похожим на шипение, а Элис сказал:

- Чего тебе не нравится? Человек деньги зарабатывает.

Алик некоторое время молчал, потом проникновенно спросил:

- А сколько ему их надо?

...Через неделю газеты сообщили, что Альберт надолго уезжает отдыхать на континент. И клипы с ним значительно поредели.

На континент что ли, тоже? Или...

Он вызвал в памяти (которая умела сохранять все желаемое, в любых подробностях и в любом количестве) недавно виденную в доме Чогара бумажку со знакомым именем и набрал появившийся перед внутренним взором номер.

После долгих гудков сонный голос злобно произнес:

- Закопаю.

- Кэсси, это Элис... вампир. Завтра господина Асета дома не будет. Он уйдет с последним мавурком в город. С семи до семи. Арно с вами, дома только Руа, она глухая. Найдите Алика. А то я без него, - он сделал паузу, вспоминая, - отвратно себя веду...

Как раз когда Кэсси положила трубку, до нее наконец дошло, что она стала организатором и идейным вдохновителем операции, от успеха которой зависит дальнейший ход истории. И стала потому, что больше никто не хотел за эту операцию отвечать. Причина же всеобщего нежелания крылась в очень небольшом количестве шансов на успех. При отсутствии которого организатору и вдохновителю, судя по всему, придется туго.

Зная себя, Кэсси удивилась, отчего ее просто не парализовало от такой ответственности. Наверно, она еще не вполне это все осознала. Не могла же она измениться, в самом деле! Тогда следует вспомнить еще об одном своем замечательном свойстве - когда ее до такой степени напрягали, ее деловые качества падали до нуля. Элис, если они все такие умные, мог бы и догадаться, а вместо этого вел себя, как дурак. Может быть, на самом деле Алик ему не так уж нужен? А, вообще, если рассудить здраво, кому он требуется именно как Алик? (Кстати, однажды она его спросила, почему представляется таким, самым пошлым вариантом своего имени, а он ответил, что какова природа, таково и имя; и то, и другое он получил от Элиса. Властная нетерпимость, которая прекрасно прослушивалась в голосе последнего, наверняка изрядно допекала свободолюбивого принца.) Получается, что только ей. А окружающие, гады, еще и пытаются обязать ее это сделать, считая, что их мотивы существеннее. Интересно, что они об этом думают? Нестор ей уже, правда, дал понять, что жалеет ее в связи с этим, как человека очарованного и потерянного...

Кэсси встала, вышла в коридор и поискала Оську. Только при взгляде в окно нашлись в саду на лавочке две мирно беседующие тени.

" А кто, интересно, второй?"

Кэсси постучалась к Нессу.

- Да?

- Слушай, мне только что звонил знакомый Алика, сказал, что Асет, сто процентов, смотается завтра. Получается, что подъем в шесть...

- И ты ему поверила?

- А что мы теряем? Подъедем, посмотрим. В этом деле и так слишком многим приходится доверять на слово.

- За Арно я ручаюсь, - обиделся Несс.

- А я, в свою очередь, осмелюсь поручиться за Элиса.

- А это кто?

- Это... инициировавший Алика тип.

- Ты его видела?

- Нет, но давно знаю, что он существует.

Нестор некоторое время не отвечал. Кэсси уже собралась уходить, когда Несс тихо позвал:

- Ты еще здесь?

- Ну?

- Слушай, а ты... тебе не трудно будет войти?

- Не трудно, а зачем?

- Тогда войди.

Кэсси вошла. Было интересно посмотреть, как отреагирует Нестор на нее, одетую в длинную белую простыню.

Нестор был не одет, а просто под одеялом. На одеяле лежала старая по виду, обернутая в газету книжка, а на тумбочке горел пожертвованный Оськой ночник в форме большого плоского прыща с ножками из скатанных в шары фантиков. Кэсси остановилась. Несс поднял руку с книжки и поманил ее пальцем.

- Подплыви, привидение...