Максим Волосатый - Антидот к паранойе

– А чего он любит? – Декстер решил выяснить местные предпочтения.

– Лучше спросить чего он не любит, – поправила его Шадская. – Евлампий Егорович Турухтанов, как любой начальник не любит, когда его отвлекают по пустякам. А как общинник он еще очень не любит, когда пытаются залезть в их внутренние дела.

Коротко и ясно.

Декстер почесал нос.

– Понятно.

Степа бы не отказался узнать, что стало понятно саксу, но он решил немного подождать с расспросами. Декстер почему-то замолчал, и остаток полета общались только девушки, обсуждающие какие-то свои дела.

Но все заканчивается. Бот мягко приземлился неподалеку от группы задний, компактно стоящих на опушке небольшого леска. Прошипела крышка люка, и гости по одному начали вылезать из кабины, вертя головами в надежде понять, куда их занесло. Понять, правда, получилось не очень хорошо. Дома и дома, поле и поле. Ничего примечательного. Ну, что ж, посмотрим что внутри.

Аккуратные бревенчатые домики, выстроенные вокруг внушительного центрального двора, были милы, но не более. Чистые дорожки, ухоженные клумбы. Две женщины, наблюдающие за несколькими играющими малышами. Степа прикинул: судя по количеству домов, живет тут человек двадцать, не больше. И что они делают? Он завертел головой, пытаясь увидеть результаты проживания живущих тут людей. Животноводческая ферма? Возделанные поля? Нет, вроде. Ничего похожего на сельскохозяйственную деятельность в пределах видимости не наблюдалось. Какой-нибудь заводик? Тоже не просматривается. Среди домов не было ни одного, способного вместить в себя производство. Да и выглядели они все насквозь жилыми. Кроме двух. Но там совсем вряд ли будут размещать производство. Ни посадочных площадок для грузовых ботов, ни складских ангаров для сырья и готовой продукции. Просто отдельно стоящие дома.

Центральное здание на «хуторе», как обозвал его про себя Степа, неизвестно где подхвативший это словечко, выглядело типично административным. Строгие окна, за которыми просматривается разная офисная техника, простой вход без всяких мелочей, которые отличают жилой дом, типа ковриков, фонарей и прочих украшений. Явно не мастерская.

А вот ко второму дому, выделяющемуся и ряда уютных строений, Донкат присмотрелся повнимательнее. Ровная, почти квадратная коробка, с минимум окон. Да, окна тоже украшены раскрашенными наличниками, но на функциональном здании с внушительным набором антенн на крыше, выглядело это все несколько гротескно. Вывод? Ни разу это не жилое здание.

Степа даже усмехнулся про себя. Надо же, какой наблюдательный. Умница. Ну, и дальше что? А дальше просто: это какой-то узел связи. Скорее всего, учитывая статус проживающего здесь старейшины, – командный пункт.

Степа повернулся к Декстеру.

– А в пристройке – ПВО-шный плазменник, – негромко сообщил смотрящий в ту же сторону сакс. – Ребята готовятся оборону держать?

– А не слишком сильно для отдельного хутора? – углом рта поинтересовался Степа. – У него же отдельное энергоснабжение быть должно.

– А с чего ты решил, что его нет? – Шойс указал на заросший травой неприметный бугор на окраине хутора, из которого нелепыми низенькими грибами торчали нашлепки вентиляции. – Полная самостоятельность. Вынесенный разведывательно-огневой пункт с функциями электронного противодействия. На антенны посмотри, это «Горизонт-12», они штурм-ботам помехи могут ставить и крейсера путать. Так что на первое время им хватит, пока людей вывезут, а потом либо помощь подойдет, либо – лесом-лесом. Проход-то готов.

Степа присмотрелся. Да уж. При внимательном взгляде становилось понятно, что к неведомой войне община подготовилась хорошо. Все здания «хутора» стояли таким образом, что по хрупким с виду галереям и террасам, соединяющим дома, можно было без проблем скрытно перейти к самому краю леса. В котором наверняка, раз уж тут все так серьезно, много еще чего понапрятано. От подземного тоннеля, до (чего уж там) замаскированных штурм-ботов.

Донкат по-новому оглядел мирный «хутор». Н-нда уж, вот тебе и кулинары-сектанты. Интересно, от чего они берегутся? И тут же мысленно надавал себе по любопытным рукам. Тьфу, тьфу, тьфу. Чур его… Неинтересно и не будет. Им тут ни во что ввязываться не надо. Хватит и этого, нарисованного, там, в тумане. Все, никаких разведок. Рецепт схватили и бежать. Домой, домой…

За всеми этими мыслями Степа взбодрился и поднял голову. Оказывается, они уже пришли.

– Нам туда, – вошедшая на площадку посреди хутора Шадская показала на слегка огороженный растительной изгородью просторный двор перед одним из домов. Не на главное здание, и не на пункт связи.

Степа с саксом, усмирив свои милитаристские изыскания, повернулись вслед за ее рукой. Дом, как дом, ничего особенного. Правда, несколько побольше, чем все остальные.

Посреди двора, если эту открытую площадку можно было так назвать, стоял вкопанный в землю массивный стол, покрытый замысловатым резным узором. Вокруг стола стояли какие-то широкие то ли стулья, то ли скамьи, на одной из которых сидел пожилой мужчина с окладистой бородой, одетый просторную груботканую одежду. Бесспорно качественную, но по фасону не напоминающую ничего из виденного Степой в последнее время. Длинная куртка, широкие штаны, расстегнутый ворот.

Перед мужчиной на столе был расстелен какой-то чертеж, разложены детали какого-то прибора, и он, поминутно сверяясь с чертежом, осторожно по очереди вставлял эти детали в общую схему. Для Донката, в понимании которого ремонт чего-либо заключался в замене поврежденных блоков, это упражнение выглядело неким шаманством. И в самом-то деле. Чего это он? Схемы и агрегаты собирают на роботизированных заводах. Причем делают их так, чтобы установить их мог даже десятилетний мальчишка. А создавать их самому, да еще сидя в холстинной одежде на лавочке за деревянным столом посреди леса… Это … Шаманство это и было, как по-другому назвать? Ну, или разве что этот мужик коллекционер. Хотя, на коллекционера он не сильно похож. Изобретатель? А чего? Может, кстати, и быть. Тем более что выражение лица у него как раз соответствующее. Задумчивое и недовольное.

Мужчина как раз вернулся к прибору. Он вытащил из него деталь, нахмурился, глядя на нее, попытался пристроить в другое место, озадачился и вновь уткнулся в чертеж. Что-то у него не выходило.

– Здравствуйте, Евлампий Егорович, – громко поздоровалась Шадская, пройдя живую изгородь.

Мужчина поднял голову, посмотрел на вошедших и расплылся в улыбке.

– Здравствуй, Сонечка. Рад тебя видеть.

Он поднялся из-за стола, бросил сожалеющий взгляд на прибор и накрыл его чертежом.

– Здравствуйте, – поприветствовал он остальных. – Чем обязан?