Сергей Гомонов - Изгнанник вечности, полная версия

Немой, заключенный в тело волка, уже давно и очень тщательно перебирал имена, вспоминал лица людей, когда-либо встречавшихся Алу в прошлых воплощениях. Нет, нет, не было таких лютых врагов у Ала, как Саткрон. Ал рождался созидателем, он приходил, чтобы сделать этот мир лучше — и делал. И люди были ему за это благодарны. Может быть Ал, ныне — хозяин собственной атмереро — прав, материалистически утверждая: «Не во всем надо докапываться до сути, потому что этой сути там может и не быть в помине, а вместо нее правит госпожа Случайность». И то верно: кто же, как не она, миллионы лет назад позволила отделиться от общего облака сначала одному астероиду, потом, чуть погодя — другому? Кто, как не она, задала им такую траекторию полета, что спустя немыслимое количество лет, покорив космическую бездну, эти астероиды убили одну планету и покалечили вторую? И чем, в сущности, отличается от этих молчаливых исполнителей туповатый и беспринципный человечишко-националист, повстречавшийся в жизни Алу? Да ничем…

Но Нат точно знал, что именно ему надо остановить Саткрона. Это связано с миром За Вратами, с чудовищами, вырвавшимися оттуда по вине всего лишь одного, кто засомневался. По вине сердца и души. Не единственной.

Плохонькое зрение не позволяло видеть далеко, да еще и серую массу на сером фоне. Зато верное чутье поведало волку все, что творилось сейчас в долине.

Мимо с топотом бежала толпа диппов, а к нему ринулись три кошки Фирэ. Диппендеоре грохотали навстречу улюлюкающим дикарям, а в кошках, ныне его не боящихся, Нат различил присутствие человеческого сознания и даже смог узнать Паскома, Тиамарто и Фирэ. Кулаптры пользовались телами зверей точно так же, как менталы — телами полуроботов.

Обгоняя диппов, волк бросился на ораву дикарей.

Почва сотрясалась, и тяжелые тучи стелились над самой землей…

Сетен оглядел собственную громадную руку. Тело слушалось, а вот мозги — ни в какую.

— Откройте атме Тессетену! — крикнули из-за его спины, и караульные гвардейцы снова опустили ворота.

Тяжеленные, окованные сталью, те легли верхней частью на другом берегу рва, превратившись в мост. По нему-то и понесся диппендеоре экономиста. Наверху сквозь канонаду слышались отрывистые приказы командиров-артиллеристов, однако Тессетен плохо понимал смысл человеческих слов. Где-то там, далеко, в галерее на стене, осталось его тело, погруженное в фальшивый сон, увечное, едва способное ходить. А тут и руки-ноги целы, и силы хоть отбавляй. Жаль, ума нисколько нет, а то бы — хоть и не вылезай обратно!

Он побежал вслед за остальными диппами, размахивая электропалицей. Мало того, что стальная дубина щетинилась острыми шипами, она еще и била противника сильным разрядом тока. Будь на месте кхаркхи любое другое племя, один только вид любого полуробота обратил бы дикарей в бегство. Но эти антропоиды уже очень хорошо знали, что высоченные чудовища уязвимы так же, как сыновья неба, просто бить надо посильней.

Сетен врубился в самую гущу битвы и, пробиваясь в поисках волка, принялся орудовать палицей направо и налево. Только и слышалось, что треск разрядов да вопли разлетавшихся во все стороны кхаркхи.

— Нат! — булькнул экономист, собрав волю в кулак и вспомнив навык речи, развить который у диппа ему так и не удалось из-за вечной нехватки времени.

Волк даже не услышал или сделал вид, что не услышал, отчаянно уворачиваясь от ударов острых наконечников.

Одна из орэмашин вдруг завертелась в воздухе, неловко загребла вбок, отлетела к позициям саткроновской артиллерии и рухнула на головы и орудия. Черная копоть взвилась в алые небеса и тут же развеялась, подхваченная усилившимся ветром, который гнал с севера страшные бурые облака.

Одна из рыжих бестий не отходила от волка, бросаясь ему на помощь всякий раз, как тот был на волосок от смерти. Но вот и она промахнулась, не смогла уйти из-под удара и заверещала, пригвожденная к земле.

Только-только успел дипп Тессетена добраться до Ната, когда прямо у него на глазах волка сшибли с ног и, перебрасывая бьющееся в конвульсиях тело с копья на копье, отшвырнули в сторону города.

В приливе необузданной ярости полуробот поотрывал головы всем, кто участвовал в этом убийстве, однако волка было уже не спасти. Старый зверь умирал тяжело и страшно, и все же до последнего, в предсмертной тоске он следил за боем туманящимися глазами.

В тело диппа со всех сторон воткнулось множество смертоносных копий. Многие, пробив его насквозь, выходили наружу окровавленными наконечниками. «Кадавр» зарычал, вертясь на месте и катая на себе дикарей, как на карусели. Некоторые вылетали вместе с копьем и врезались в сотоварищей позади, но вместо одного в тело диппендеоре тут же въедалось трое. Сетен чувствовал, как замыкает внутри огромной туши все связи. Боль была настоящей, и, не вынеся ее, он покинул тело обреченного полуробота.

И по-прежнему зазвучали голоса офицеров, размеренно отдающих приказы канонирам, оглушительно зарявкали орудия, едва помещавшиеся в галерее. По-прежнему запахло цементом и землей свежей насыпи у стены.

Тессетен с трудом перевернулся на живот и привстал на руках. Из носа его рекой лилась кровь, капая темными сгустками на каменный пол.

Неподалеку он увидел Ала — тот упал и заколотился в агонии. Увидел и подбежавшего к ученику Паскома, чью кошку убили за пару секунд до Ната. Фирэ и Тиамарто все еще недвижимо полулежали в мнимом сне под бойницей. Значит, как ни удивительно, их звери все еще были живы.

Стена сильно дрогнула. Вот теперь это было попадание снаряда. Будто глумясь над защитниками города, к сотрясению от удара добавился подземный толчок такой силы, что Сетен интуитивно почувствовал: постройка не выдержит.

— Вниз! Все вниз! — перекидывая руку Ала себе через шею и вместе с ним поднимаясь во весь рост, закричал Паском.

— Все вниз! — пронеслась по рядам команда.

— Ишвар!

Дикарь тут же подбежал на зов Тессетена.

— Ишвар, тащи вниз атме, — экономист кивнул на Тиамарто, а сам сгреб в охапку приемного сына и лежащую возле них Афелеану.

Ишвар тут же подхватил под мышки кулаптра и, пятясь, поволок к насыпи.

Паском шел, а Ал безжизненно висел на нем, волоча ноги.

Стены снова сотряслись, и та часть, которую покалечило снарядом, начала проваливаться в ров, оседая под собственным весом.

— Жив-ва! — заорали канониры, скатывая, кто успел, орудия во внутренний двор.

Горы заревели, небеса взвыли.

Все уцелевшие кубарем ли, вприпрыжку ли, на заду или на животе съехали по насыпям, пока разваливалась стена. Кто-то замешкался и вместе с каменными глыбами улетел в ров.