Сергей Гомонов - Изгнанник вечности, полная версия

Спустя четверть часа Ормона тихо вышла из спальни, куда отвела недавнюю собутыльницу, и свистнула к себе волка:

— Веди к хозяину!

Пес, будто понял приказ — повел ее по коридору. Неожиданно одна из дверей открылась, оттуда стремительно высунулся Ко-Этл, охватил гостью за плечи и затащил в кабинет.

— Я не хочу, чтобы вы уезжали! — шептал он под портретом диктатора, а она опять через силу терпела его настырные поцелуи. — Я не могу представить, что вот вас нет рядом, и все опять вернулось в унылую колею, вчера как сегодня, завтра как вчера… Останьтесь, умоляю вас, еще на ночь! На одну эту ночь, Ормона!

— Хорошо, хорошо! — она с трудом удержала его руки, застегнула все, что Ко-Этл успел расстегнуть, и указала на портрет: — Но, прошу вас, только не здесь!

Безумец подхватил ее и на руках унес в свою спальню.

— Вам интересно, что там с вашей сестрой?

— Нет, — он увлеченно распутывал плетение на ее корсаже. — Спит же, наверное? Пусть об этом теперь беспокоится ее муж, мне надоело.

— Экие вы молодцы! — хлопнув в ладоши, восхитилась Ормона, покуда Ко-Этл в немом обожании любовался ее грудью.

Едва он собрался перейти к основному действию, Ормона снова ввела его в транс, сама поправила одежду, а его, напротив, почти совсем раздела и, выдумав самую сладкую, самую соблазнительную и безудержную грезу, подарила ее подсознанию Ко-Этла, а уж то взялось за дальнейшую интерпретацию самостоятельно.

— Наслаждайся до утра, милый дружок!

Затем она положила на столик в изголовье записку и вышла за дверь.

« Жду Вас в Кула-Ори и считаю дни! Ваша Ормона ».

Ал приходил в свою лабораторию раньше всех, но сегодня, к его изумлению, там уже кто-то хозяйничал. Этот «кто-то» ни свет ни заря отпер все двери и прошел в зал биохимического синтеза. Ал научился различать помещения лаборатории просто по запахам.

— Ну и кому не спится в такую рань? — поинтересовался он, входя в зал.

Что-то разливая по пробиркам, у стола стоял тримагестр Солондан, а рядом с ним — Ормона. Наверное, это все еще было сон. Ал потер глаза в надежде, что эти двое испарятся и всё будет хорошо.

— Да будет «куарт» твой един, — между делом, не отвлекаясь от созерцания, бросила ему женщина, а тримагестр — тот и подавно промычал что-то нечленораздельное. — Ты не стой, проходи, располагайся.

Ал сглотнул. Нет, все же это не сон. Недаром с утра Натаути куда-то сгинул, чего не делал уже очень давно. Почуял и побежал встречать.

— Когда это вы прибыли?

— Да вот только что.

Только сейчас Ал заметил, что на них обоих не по сезону плотная одежда и теплая обувь, от одного вида которой его бросило в жар.

Ормона поманила его к столу.

— Дано: три пробирки, в каждой — раствор, содержащий человеческую кровь. Люди разные, двое между собой родственники. Задание: найди мне родственников, звездочет!

И она картинно повела рукой, указывая на склянки, лампы, синтезатор и микроскопы, а затем отступила, давая ему место возле Солондана.

Тримагестр зарядил в микроскопы стеклышки с материалом, и увеличительные приборы, включившись, начали передавать сведения на кристаллы машины. Ал всмотрелся в проекции молекулярных цепочек.

— Здесь и здесь идентичные митохондрии и мужская хромосома. А для чего это нужно, тримагестр?

— Значит, кого ты определяешь?

— Первый и третий образцы. Первый — женщина, третий — мужчина. Между собой состоят в близком родстве — отец и дочь, мать и сын или сестра и брат… Я думаю…

— Отлично, думай! — перебила Ормона. — Продолжайте работу. Нет-нет-нет, уволь выслушивать подробности — я отправляюсь спать после той болтанки, которую учинил нам господин Зейтори!

Она ушла, и Ал с Солонданом вернулись к микроскопам.

— Давай-ка поднимайся! Все вы горазды валяться! — потребовал Тессетен, постукивая Фирэ по коленке развернутым плашмя мечом.

— Ох, дайте мне перевести дух! — простонал ученик, развалившись в примятой траве.

Начав уроки, они в первый же день поняли, что аллийский меч им здесь не помощник. Клинок одинаково отказывался выступать как против одного, так и против другого своего хозяина. Он вылетал из рук, выкручивался, становился неподъемно тяжелым — словом, проявлял все признаки категорического нежелания участвовать в бою, пусть даже тренировочном и несерьезном.

Мужчины посмеялись и раздобыли обычные современные мечи, почти бутафорию — для их уровня занятий качество оружия пока значило немного.

Сегодня же Сетену отчего-то вспомнились те несколько приемов, которые воскресил в памяти его тела незнакомец, прозванный Танрэй Немым. И Тессетен теперь настоятельно пытался объяснить и передать их ученику. Самое удивительное, что эти боевые хитрости были как будто придуманы для его нынешнего состояния. Владея ими, ты мог не беспокоиться о своей покалеченной ноге и неповоротливости, победить можно было просто стоя или даже сидя. Почти не сдвигаясь со своего места, Сетен довел ученика до полного изнеможения, и понадобилось ему на это чуть больше двадцати минут. Едва из-за восточного горизонта пробился первый луч солнца, Фирэ, обезоруженный, лежал в траве, не чуя ни рук, ни ног.

— Это все оттого, что ты введешься на подначки и слишком много вертишься, — объяснил Сетен, усаживаясь поодаль и втыкая клинок в землю. — Нельзя допускать, чтобы тебя вымотали. Ну нет, конечно, если ты будешь мельтешить, как бешеный мангуст, то и попасть по тебе будет трудно, разве что случайно. Зато когда ты иссякнешь, врагу останется всего и хлопот, что насадить тебя на твой же собственный меч.

Фирэ засмеялся. Ему нравилось учиться у Сетена. С ним он постигал это ремесло весело, быстро и непринужденно, с таким рвением, что удивлял даже Учителя. После каждой утренней разминки все мышцы тела напоминали сжатую пружину, и в течение дня, ассистируя Паскому в лечебнице, молодой кулаптр мысленно заучивал все новые и новые комбинации. На днях сам Паском пожаловал на их тренировку и дал несколько дельных советов.

Тут сидящий Тессетен прищурился из-под ладони, вглядываясь вдаль:

— Чего это Ната принесло?

Фирэ привстал.

В раскрытые настежь ворота скромно заглядывал волк Ала и забавно, как это получалось только у него, улыбался во всю пасть.

— Ну все, поднимайся! Нам сегодня еще работать…

— …и, если вы не забыли — встречать тепманорийскую экспедицию! — подпел Фирэ, поднимаясь на ноги.

— Размягчением мозга пока не страдаю, и хорош уже заговаривать мне зубы!

И, не добавив больше ни слова, Тессетен пошел в наступление. Фирэ и сам не заметил, как успел затупленный клинок Учителя ткнуться в его страховочную броню, отозвавшись тупой болью в животе.