Журнал «Если» - «Если», 2003 № 12

— Если не возражаете, это у нас и будет телевизором, — бородатый человечек хлопнул в ладоши, и шар осветился голубоватым светом. Прямо на стекле проступило лицо теледиктора.

— Старенький, — снисходительно произнес Кожанкин. — Навроде линзового. Это плохо.

— Почему плохо? — Бенедикт Валентинович испугался.

— Потому что ни звука, ни цвета. Опять же пульт к нему нужен. Как ты каналы-то переключаешь?

— Ах, вон вы о чем! — Бенедикт Валентинович облегченно вздохнул. — Ну, это как раз несложно. Хлопните еще раз, — появятся звук с цветом. А с каналами еще проще. Стоит ткнуть пальцем в какую-нибудь точку шара, и каналы сами собой переключатся.

— И много их тут?

— Ну-у, я даже не знаю… Должно быть, немало.

— Что ж, тогда ничего. — Матвей хмыкнул. — Тогда жить можно.

— Правда, можно? — Бенедикт Валентинович обрадовался. — Тогда, если вы не против, перейдем к главному.

— К продуктам, что ли?

— Не совсем, но… Если вас интересуют продукты, то брать их можно из рефрижератора. Это в соседнем помещении.

Бенедикт Валентинович снова подхватил Матвея под локоток, маленьким буксиром потянул за собой.

— Эй! Ты куда торопишься?

— В самом деле, — хозяин пещеры смутился. — Но после стольких лет… Вы представить себе не можете, как здесь порой тоскливо. Даже ночью просыпаешься и думаешь — когда же смена? Вроде и работа несложная, и интересно, а все равно невмоготу.

— Знакомо, — Матвей кивнул. — Я, после того как с председательства слетел, тоже сторожем оттрубил несколько лет. Чуть было не запил.

— Вот видите! Вы меня понимаете!

— Что ж тут непонятного. Сторожба — дело трудное. Опять же ответственность нешуточная…

— Вот именно, что ответственность! — воодушевился маленький бородач. — Еще какая! Иной раз подумаешь, сколько судеб зависит от твой работы, прямо страшно становится.

— А то! — Кожанкин сочувственно нахмурился. — Еще страшнее, когда вовсе без телевизора сидишь. Тогда прямо хоть волком вой. Опять же на гражданке не кормят сторожей, как у вас.

— Что, совсем не кормят?

— Естественно! Обычно ведь как? Что с собой принесешь, то и гложешь.

— Нет, нет! У нас с этим хорошо! Даже очень и очень! — испуганно затараторил Бенедикт Валентинович. — И напитки какие угодно имеются, и блюда самые разные.

— Если напитки, это приемлемо…

Бенедикт Валентинович всплеснул руками.

— А теперь предлагаю посмотреть наш главный объект.

— Думаешь, достоин? — Кожанкин чуточку опешил. — То есть я, конечно, не враг, но все-таки…

— Да какой же вы враг! Раз уж вы пришли сюда, конечно, надо показать!

Уже через минуту, проведя Матвея по веренице залитых мягким светом галерей, Бенедикт Валентинович привел своего гостя в огромный затемненный зал. Здесь, в отличие от коридора, светящегося мха уже не было. Зато по всему потолку сияли маленькие огоньки. В одном углу зала висел круглый желтоватого цвета плафон. В другом разместился видавший виды прожектор. Впрочем, плафон тоже был из стареньких — во всяком случае, чистотой не блистал и явно нуждался в хорошей тряпке. Но главной достопримечательностью здесь был, конечно же, темный огромный шар, подвешенный в середине зала.

— Впечатляет, не правда ли? — Бенедикт Валентинович взволнованно потер ладони. — Собственно, это и входит в мои обязанности — протирать линзы с лампочками, следить за температурой, смазывать вращающие механизмы. Как видите, ничего сложного. Термометр на стене, а вон тем рычажком регулируется температура. Тут вот в углу стремянка, если надо протереть свод. А в случае чрезвычайных ситуаций можно в зеркало посмотреть.

— В зеркало?

— Ну, да. Есть тут у нас старенький оптический детектор. Можно, конечно, и без него, но, как говорится, со шпаргалкой всегда сподручнее. — Бенедикт Валентинович смущенно заулыбался. — Помните, как в детских стишках? Свет мой, зеркальце, скажи, да всю правду доложи… В общем, если возникают производственные затруднения — скажем, кориолисово ускорение не то или центр тяжести сместился…

— Чего ты на меня наседаешь, Беня? — Матвей фыркнул. — Зачем мне это?

— Ну, как же! Раз уж вы пришли сюда, думаю, вы должны это знать.

— Должен, но не обязан! — Кожанкин сердито поднял указательный палец. — Я, Беня, не какой-нибудь слесарь-сантехник, я бывший председатель сельсовета! Чувствуешь разницу?

— Ну, разумеется! Только видите ли… Это, конечно, всего лишь модель, но модель действующая. — Последнее слово Бенедикт Валентинович произнес с особой интонацией — чуть ли не с придыханием. — Пусконаладка произведена по всем правилам, комиссия объект приняла. Модель, сами понимаете, молоденькая, неопытная, так что без смотрителя тут никак нельзя.

— Что ж, нельзя — значит нельзя. — Матвей уважительно покачал головой. — Важно, что работенка непыльная!

Лицо бородатого смотрителя просветлело.

— Выходит, вам понравилось?

— А что ж тут не понравится? Тихо, тепло, опять же со жратвой полный порядок. Мне бы кто такую работку подкинул — сказал бы спасибо.

— Так ведь и я о том же! — с пылом воскликнул Бенедикт Валентинович. — Хорошему человеку и работу нужно соответствующую!.. Что же мы тут стоим, пойдемте!

— Е-мое! Опять ты меня куда-то тянешь, — Кожанкин недовольно поморщился. Но юркий Бенедикт не собирался его слушать. Уверенно сворачивая в проходы, он вновь подвел гостя к выходу из пещеры.

— Ну вот, — волнуясь, заговорил он. — Главное — помните: штатная единица предусмотрена одна-единственная. Всех прочих пещера спокойно выпускает.

— Это ты о чем? — недоуменно поинтересовался экс-председатель.

— О том, что с этой минуты вы становитесь здешним смотрителем.

— В каком таком смысле? — Кожанкин все еще не понимал.

— Пожалуй, это проще продемонстрировать, — Бенедикт Валентинович робко шагнул за порог. — Вот и все. Вы там, а я тут.

— Экий ты чудной, — Матвей рассмеялся. — Ну и что?

— Теперь ваш статус подтвержден фактически. Я — бывший смотритель, вы — нынешний. От себя же могу только пожелать всяческих благ и скорой смены!

— Постой! Куда это ты?

Но Бенедикт Валентинович все теми же семенящими шажочками продолжал удаляться прочь.

— Стой! — почуяв недоброе, Кожанкин ринулся за бородачом и грудью уперся в невидимое препятствие. — Черт! Это еще что такое?

Он сделал рывок, но ничего не добился. Нечто крепко удерживало его на пороге. Когда же в панике он ринулся вперед всем телом, та же упругая сила легко и просто отбросила его в глубь пещеры. Это казалось немыслимым, но случилось. Абсолютно пустое пространство оказывало человеку яростное сопротивление.

Опершись о стену, Кожанкин медленно поднялся, испуганно осмотрелся. Все вокруг казалось страшным, и все вокруг было чужим. Тем не менее кое-что он для себя уяснил: судя по всему, Матвей Кожанкин крепко влип. С этой самой секунды он превратился в здешнего пленника.