Лавр Сивер - Авария или В ожидании чуда

После закрытия бюро, где он проработал полтора десятка лет, Храмов долго скитался, довольствуясь временными заработками и тем жалким пособием, что выдают ветеранам войны взамен льгот. Но однажды повезло, он устроился по знакомству в одной солидной конторе работать экспедитором. Платили исправно и достаточно много, но работа была собачья и не рождала желания заниматься ею всю жизнь. Еще и потому, что хозяева с его помощью весьма нагло и изощренно уходили от налогов, что, впрочем, характерно для нынешнего времени. Постоянные командировки и не очень хорошие жилищные условия не создавали благоприятной атмосферы для семейной жизни. Годы шли, а Храмов все жил один.

Проснувшись рано, Виктор собирался на работу и вспоминал, что редко бывало, посетившие его странные сновидения. Лунной ночью по заснеженной целине он ехал на снегоходе, сзади сидел его знакомый, живший неподалеку инвалид Палыч, и отбивался от двух волков, старающихся ухватить его за ноги. Одному из них удалось вцепиться в протез, но Палыч, злорадно захохотав, зарубил его огромным ножом, напоминающим спартанский меч. Второй волк, испугавшись, ретировался, и вот уже они стоят у зарубленного зверя, а гаишник - Вельский - торопит их, трясясь и показывая на кромку леса, где якобы собираются другие волки, мечтающие отомстить за собрата.

А потом ему приснилось, что он просыпается в Ритиной ленинградской квартире, выходит на кухню, а там Рита и Марина, обе в неглиже, разложив какие-то бумаги на столе, пьют кофе. Будто они знакомы и даже дружат. Виктор делает вид, что ничего необычного не произошло, и следует мимо них в ванную. Затем был сон с участием всех его одноклассников, их родителей и какого-то старика, которому он что-то врал, а потом блуждал в катакомбах, где с потолка капала вода, и все грозило обвалом.

В это утро Храмова не посетила мысль о предчувствии и роли в нем сновидений. Он не связал приснившееся с событиями, участником которых невольно стал накануне.

Марина очнулась лежащей в салоне автомобиля. Затылок водителя был абсолютно неподвижным и казался каменным. В тоненькой пижаме Марину трясло от холода, у нее оказался ободранным локоть, и сильно ушиблено бедро. Руки ей крепко стянули тонким ремешком, и развязаться не было никакой возможности. С трудом приняв вертикальное положение, Марина прислонилась затылком к двери.

А дверь вдруг тихонько щелкнула и приоткрылась. Осмыслив правильность мелькнувшей идеи, Марина вывалилась из машины и, вскочив на ноги, опрометью кинулась к подъезду. Водитель явно не ожидал такого поворота событий, но действовал с каменной невозмутимостью. Влетев в двери через пять секунд после беглянки, он метнулся вверх по лестнице. На цыпочках, стараясь не проронить ни единого звука, Марина вышла из-за мраморной колонны, протиснулась в не успевшую закрыться дверь и побежала прочь, поначалу, куда глаза глядят.

Только через час трое мужчин, тихо переговариваясь, не спеша вышли из подъезда её дома. Руки они держали в карманах пальто. Постояв пару минут на цветной дорожке и покрутив головами, они сели в машину и уехали.

В такое ночное время трудно было кого-либо встретить на улице. Обыватели отдыхали.

Марина глядела на свои окна из канализационного коллектора неподалеку от основания снесенного памятника космонавтам. В тот момент, когда она, окончательно продрогнув, собрала остатки храбрости, чтобы вернуться домой, в квартире погас свет. У Марины екнуло внутри, и желание возвращаться пропало окончательно.

Безрезультатно подергав двери соседних подъездов и ощутив на себе взгляд камер наблюдения, она побежала в темноту сквера. Полуоткрытый коллектор слегка парил и Марина, подбежав ближе, почувствовала тепло. Она почти окоченела, поэтому, не раздумывая, полезла вниз, откуда веяло теплом и затхлой сыростью. В полной темноте она нашарила ногами пол, усыпанный различным мусором, сбоку проходили горячие трубы. Следующие полчаса Марина резала стеклышком ремень, стягивающий ей запястья, и думала. Положение, в котором она оказалась, было, мягко выражаясь, печальным и, перебрав все варианты спасения, она сосредоточилась на, как ей казалось, самом перспективном.

Узкое окно парковочного зала, располагавшегося как раз под домом, выбить труда не составило. Протиснувшись в проем, стараясь не порезаться, Марина повисла на руках и, собравшись с силами, рухнула на пол парковки. А затем, выдавив форточку стоящего тут же старенького рено, она забралась внутрь. Трясущимися от холода руками она выдернула провода замка зажигания, завела машину, заклиная печку как можно быстрее разогреться. Марина тряслась от холода и грелась, соображая, что делать дальше, затем, опомнившись, включила скорость и выехала из парковки, по пути напрочь снеся автоматический шлагбаум.

- Доигралась! - произнесла она вслух, набирая скорость.

Деваться ей было абсолютно некуда, но прокрутив в голове события вчерашнего дня, Марина пришла к выводу, что единственным, способным ей помочь, мог оказаться вот так случайно встреченный совершенно посторонний человек. Найти его не составило труда. Стоя в пижаме под козырьком уличного справочного терминала, озираясь и поджимая босые ноги, она нашла адрес Виктора. Подставить его под удар она ни в коем случае не хотела, поэтому действовала предельно аккуратно. Марина была уверена, что за ней приходил «департамент», но обманывать их ей было не впервой.

Подумав, что так будет безопаснее, всю оставшуюся ночь она просидела в машине, заехав в окрестный лесок, то засыпая, то просыпаясь. Под утро, измученная, она здраво рассудила, что надо выбираться.

Небо на горизонте уже посветлело, когда мимо промелькнули крайние дома Калинино, редкие прохожие спеша стягивались к автобусной остановке. Немного понаблюдав со стороны за домом, Марина дождалась, когда поблизости никого не будет, и бегом рванула к калитке.

Она опоздала. Серое небо только посветлело, а Виктор уже выруливал на дорогу, в который раз подумав о том, что надо бы очистить двор от снега. Недолго раздумывая, Марина выбила стекло в окне веранды и, коченея от нестерпимого холода, влезла в дом. Осматривать комнаты не было сил. Забравшись на встретившийся ей на пути диван, и набросав на себя все, что попалось теплого, она забылась тревожным лихорадочным сном.

Смотавшись в контору и получив документы на груз, Храмов помчался в отстойник товарной станции. Груз оказался в тюках, пересчитывался легко, а вот перегружался - не очень. Виктор надеялся расправиться с вагоном часа за три с половиной, но не тут-то было. Грузчики - полтора десятка молдавских парней, живших тут же, рядом со станцией, в одном из корпусов закрытого цементного заводика, перетаскивали груз в фуру, испортив при этом четыре тюка. Водитель был новенький, изображал праведный гнев из-за задержки, а Виктору не хотелось распинаться и объяснять что-либо ему. Заехать домой и захватить инструмент для починки сломанной вешалки он уже, разумеется, не успевал, и потому поехал прямо к Марине.