Лавр Сивер - Авария или В ожидании чуда

Очнулся он, почувствовав, что с него стаскивают одежду. Открыв глаза, Виктор увидел бетонные стены и лестницу наверх, к свету, пробивающемуся сквозь неширокий вход в подвал. Неожиданно близко раздался взрыв, выбивший пыль из щелей, которая заполнила помещение и, клубясь, оседала на всем, что там находилось. Следом за ним, один за другим, нарастающим звуком, свистяще зашаркали падающие снаряды. Глухое эхо взрывов на несколько секунд слилось в один протяжный, заполняющий сознание гул, и тут Виктора резко отбросило под соседнюю койку, привалив упавшими плитами перекрытия.

Сознание приходило ненадолго, время от времени, иной раз Храмов не мог вспомнить, что с ним случилось, и где он, он снова проваливался в небытие.

- Ты глянь, что там, в подвале, - донесся до очнувшегося в очередной раз Храмова, голос сверху, - там... вон, видишь, ящики... какие-то.

- Как я туда залезу... тут... ноги переломать можно... -ответил ему второй.

- Да, иди ты... Я сам... - выругавшись, сказал первый и, скрежетнув автоматом о стену, стал медленно спускаться, осыпая вниз каменную крошку.

Свои, - осознал Виктор, ощущая нестерпимую боль в спине.

- Братки, помогите! - попытался закричать он, но израненная челюсть не позволила ему произнести что-либо членораздельно.

Он попытался приподняться, и радужно-черные разводы перед глазами сменились резкой ярко-красной вспышкой, тут же погасившей его сознание.

...Виктора около месяца продержали в больнице, пока он не смог объяснить, кто он такой. Сначала Храмов был в коме, потом, из-за ранения в лицо, долго не мог говорить. Восстанавливая в памяти события, он понял, что его, бородатого и одетого во что попало, утащили боевики, приняв за своего. А свои, когда нашли его под завалом, приняли за местного жителя. Так он и оказался в одной из грозненских больниц, а оттуда, по счастливой случайности, в тот же день был переправлен в Равск.

Отец умер, когда не прошло и месяца, как сообщили о Витькиной смерти. Мама, намаявшись в дрязгах с военными и гражданскими чиновниками, все продала, чтобы оплатить лечение, и им пришлось переехать. Только спустя два года, после третьей пластической операции, он смог появиться на людях. Виктор отказался от инвалидности и далеко забросил абсолютно бесполезное, позволяющее лишь заплывать за буйки, удостоверение ветерана, выбивая которое, по настоянию матери, он обтер все стены во многих учреждениях и отослал кучу писем.

Он зажил, наконец, в полную силу.

Он ничего не знал и не пытался выяснить о судьбе Риты. Обо всем, что связывало его с прежней жизнью, он постарался крепко-накрепко забыть. Иногда он ловил себя на мысли, что и вправду не помнит многого из своей жизни, некоторых моментов, имен, а иногда и целых периодов. Но надо было как-то жить дальше, решать обычные житейские проблемы и помогать сильно постаревшей матери...

- Видишь ли, Палыч, - увлеченно продолжала Марина, - когда мы ее вытащим, вернее - если мы ее вытащим, и поможем ей взять все в свои руки, она запросто вернет нас в прежнее легальное состояние, и очень легко сделать так, чтобы ни одна поганая собака впредь на нас хвост не подняла. Теперь ясно? Только тут есть некоторая сложность, Маргариту надо доставить сюда.

- Сложность, конечно, есть, но не думаю что она большая, -сказал Палыч, - а вот каким образом выполнить остальную часть твоего дерзкого плана, я никак не соображу.

- Остальную часть плана я беру на себя, - загадочно улыбаясь, ответила Марина, - если вы не в курсе, то я могу пояснить, что Маргарита, не то, чтобы принимала активное участие в делах своего супруга, а в буквальном смысле «рулила». Он лишь занимался «темной» стороной дела, и из них двоих лишь он знал истинные причины и цели всего, что творилось в «империи». Ну, так что, сможем?

На самом деле, Марина слегка лукавила, никакого плана у нее не было. Просто она очень высоко оценивала свои способности и решила, что с такой простой задачей справится на раз. Большая доля истины в этом бесспорно была, учитывая, что формирование мнений и побуждение к действию были ее профессией, которой она владела хорошо. Сведения, добытые Палычем у Горского, открывали широкое поле для маневра, он дал так много информации, что Марина, записывающая для Палыча вопросы на листочек, уже не знала, что еще спросить. Оставалась лишь одна нерешенная проблема. Марина не была уверена в достаточности имевшихся технических возможностей, и боялась каким-то образом вывести сюда, в Боровой, идущих по их следу людей.

Спустя сутки, наконец, убедившись, что поиски бесполезны, и ждать больше нечего, информационные агентства ожили. Сообщалось, что Горский, катаясь на лыжах в своей горной резиденции, пропал во время снежной бури, и что ведутся активные поиски. Марина злорадно заметила, что поиски будут вестись еще несколько дней, а вот делить имущество начнут уже завтра. Поэтому вопрос с женой Горского надо решать быстрее, так как события развиваются стремительно. Так называемые «партнеры» олигарха уже заочно похоронили его и, скорее всего, начали дележ.

И вот, наши друзья приступили к реализации придуманного Мариной плана.

Периметр клиники, до которой удалось добраться без особых проблем, был под контролем чувствительных датчиков и, как ни старался Палыч действовать незаметно, они с Храмовым не смогли обмануть технику, и подняли тревогу, толком не успев войти на территорию.

- Ах, чтоб тебя! - ругнулся Тарасов, видя, как зажегся свет на втором этаже и вслед за этим вспыхнули фонари по всей территории клиники, - по нашу душу сейчас прибегут.

И правда, из-за угла не спеша вышли два парня с небольшими парализаторами в руках. Выходя из помещения, они не стали облачаться в теплую одежду, рассчитывая сейчас же вернуться.

- Ну, и что мы там прячемся? - протяжно и презрительно прогундосил один из них, шлепая парализатором по ляжке. - Выходи, давай, сейчас собак спустим, - развязно добавил второй, достал сигарету и прикурил.

Палыч вышел из-за дерева в десяти шагах от парней, Храмов же, отделившись от сугроба, встал и сделал два шага в их сторону. Первый охранник неловко вытащил руку из кармана, а у второго от неожиданности выпала изо рта сигарета. Их физиономии выражали беспомощную покорность, как у застигнутых на месте преступления детей.

Друзья не стали доверять рассказам Горского и подготовились к любому развитию событий. Две фигуры, укутанные с ног до головы в светло-серые бесформенные комбинезоны, держали охранников на прицеле. Незадачливые парни сразу смекнули, что перед ними не ряженые. Трофейные автоматы, ножи, маски, все это должно было навести ужас и лишить способности к сопротивлению любого, по крайней мере, на это рассчитывали лазутчики.