Андрей Петракеев - О. Р. З. или Сказ о том, как Михалыч пить бросал

Дед Шеремет стал подниматься по лестнице, а Серёга поднял сумку и его взгляд упал на одну из полок. На полках стояли бутылки разного калибра и цвета и, у Серёги тут же наполнился рот слюной. Вспомнилось желание выпить. Да так вспомнилось, что Серёга едва не подавился слюной, уже чуя вкус водки во рту.

— Поторапливайся! — вырвал Серёгу из ступора голос Шеремета. — Дел полно!

Серёга, не сводя глаз с полки, стал подниматься по лестнице. Дед его уже ждал в небольшом коридорчике, возле одной из дверей. Распахнув её, Шеремет Прошёл внутрь, а когда зашёл и Серёга, сказал:

— Вот твои апартаменты, располагайся и выходи во двор. Поможешь мне дров наколоть, а то заканчиваются.

— А когда Вы меня лечить будете? — спросил Серега, ставя сумку на пол.

— А я тебя уже лечу, — усмехнулся дед и вышел. — Я во дворе.

Серёга переоделся в одежду, которую привёз с собой, обулся в армейские траки и спустился вниз. Когда проходил по кухне, его взгляд опять зацепился за полку с бутылками и, опять ему захотелось выпить.

Во дворе дед Шеремет, сидя на пеньке для рубки дров, держал на коленях бензопилу. Увидев Серёгу, он махнул ему рукой.

— Ты чего-нибудь понимаешь в таких вещах? — спросил он Серёгу, когда тот подошёл.

— Ну, так, малость. А что случилось?

— Что-то жужжит она не так как с нова. Что-то я, наверное, не так делаю. На-ка, глянь, может, сообразишь, в чём дело?

Серёга взял в руки пилу и первым делом проверил натяжение цепи. Всё было в порядке, хотя подтянуть не мешало и, тут он обратил внимание, что цепь была совсем сухая. Он открутил пробку резервуарчика для масла и сунул туда палец. Сухо.

— Масла нет, — констатировал Серёга. — Цепь не смазывается, вот и жужжит. Есть у Вас масло, какое?

— Эх, я старый дуралей! Это ж надо, совсем я про это масло забыл. А ведь меня продавец предупреждал, чтобы я не забывал подливать! А я подумал, что его только в бензин нужно лить! То, которое для бензина, подойдёт?

— Нет, слишком жидкое. Любое моторное подойдёт. И ключ от пилы захватите, — бросил вдогонку деду Серёга.

Шеремет заспешил в сарай, что стоял позади дома, а Серёга огляделся вокруг. Двор был огромен. У одной из сторон забора лежали брёвна разного размера и обхвата, чуть дальше стоял навес, под которым были аккуратно уложены поленицы дров. Дальше, уже почти за домом, стояла банька, а в сторону от неё, уже за самим домом стоял сарай, который был похож скорее на второй дом, чем на хозблок. По двору сновали куры, склёвывая что-то с земли. Кот Тимофей сидел на крыльце и умывался. Идиллия. Летом здесь, наверное, ещё лучше, всё кругом станет зелёным, будет пахнуть лесом.

Вернулся дед Шеремет, неся в одной руке небольшую пластиковую канистру с маслом, а в другой универсальный ключ для пилы. Он протянул Серёге канистру и спросил:

— Это подойдёт?

Серёга открутил крышку, понюхал, взболтнул канистру.

— Подойдёт, в самый раз.

Положив пилу боком на пень, Серёга аккуратно налил масла в резервуар и закрутил крышку. Потом взял у деда ключ, и слегка ослабив крепления на шине, немного довернул регулировочный винт цепи. Проверив натяжение, он затянул крепления.

— Вот и всё, теперь должна работать как часы.

— Ну-ка, попробуй! — скомандовал Шеремет и подтащил небольшое брёвнышко к пеньку. — Не робей, заводи!

Серёга поставил пилу на пень, прижал коленом, нажал кнопку «старт», нажал несколько раз на кнопку подсоса топлива, откинул флажок воздушного фильтра в нижнее положение и резко, несколько раз, дёрнул за шнур кикстартера. Пила схватила на четвёртом разе и тут же заглохла. Серёга чуть приподнял флажок фильтра и дёрнул за шнур. Пила завелась и стала тарахтеть на повышенных оборотах. Серёга тронул клавишу газа и обороты утихли. Через минуту он поднял флажок воздухозаборника в верхнее положение.

— Эк у тебя ловко получается! — воскликнул дед Шеремет. — Ну, давай, пили!

Попилить Серёге вдоволь не удалось. Всего два брёвнышка — и на дворе стало быстро темнеть. Дед Шеремет велел отнести пилу в сарай и идти умываться.

Ужина у деда не было. Так, перекус небольшой с чаем. Серёга съел два куска хлеба с вареньем, и запил чаем из лесных трав. Телевизора у Шеремета не было, в доме вообще не обнаружилось ни одной электрической вещи.

— Мне мирская суета не нужна. У меня есть всё самое необходимое, еда, одёжка, инструменты. Я даже пенсию не снимаю с книжки.

— А как же покупаете хлеб, сахар?

— Хм! — улыбнулся дед. — Люди ко мне ходят со своей бедой, я им помогаю. А они мне в ответ кто что несёт. Кто курицу, кто сала шмат, кто ведро новое принесёт. А есть что и деньги оставляют. Да и в магазин я дорогу ещё не забыл, токмо я там окромя хлеба, сахара, крупы да макарон ничего не покупаю.

— Помногу? — поинтересовался Серёга.

— Что помногу? — переспросил дед.

— Денег помногу приносят?

— А-а, вон ты о чём. — Улыбнулся Шеремет. — Когда как. Когда пару сотен, а когда и пару тыщ. Вот так и живу.

— А вечерами что делаете? Скучно ведь так сидеть, при свечах, — спросил Серега, глядя на колышущееся пламя толстой свечи.

— Да какие дела, когда солнце зашло? Все дела нужно засветло делать, а то и напортачить можно. Посижу иной раз, книжки умные почитаю, а потом и спать иду. Вот сейчас с тобой беседуем.

— А про то, как лечить меня будете, расскажете?

— А чего тебе рассказать? Я ж сказал, что уже лечу. Да и не я тебя лечу, сам ты себя исцеляешь.

— Как?

— А вот когда пить не захочешь, совсем, тогда и поймёшь как. А я тебе объяснить не смогу. — Шеремет встал и подошёл к печке. — Ещё чаю хочешь?

— Да, можно ещё кружечку. А потом и спать.

Наутро Серёга отправился доделывать начатое. Он таскал брёвна и распиливал на чурбаки, складывал их в сторонке. Когда набралась приличная куча, пришло время колуна и деревянного молота. Серёга ставил чурбак на большой пень, замахивался колуном и со всей силы опускал. Если не получалось расколоть чурбак с первого раза и колун застревал, на помощь приходил молот на длинной рукояти. Серёга пару раз стукал по обуху колуна и чурбак раскалывался.

До обеда Серёга наловчился, и дело у него шло всё быстрее и быстрее. Дед Шеремет нет-нет подходил, смотрел со стороны и кивал, улыбаясь. Помогать Серёге он не спешил, парень сам управлялся.

Обедать сели в четыре по полудни. Пока ели, Серёга нет-нет, да и посматривал на полку с бутылками. Особенно его взгляд манила пузатая бутылка из тёмного, почти чёрного стекла, с узким горлом. Старая этикетка пожелтела и по краям обтрепалась, пробка была залита чем-то вроде воска серо-жёлтого цвета.

Немного отдохнув, Серёга снова вышел во двор, где его дожидались десятка полтора чурбаков и нарубленные поленья, которые нужно ещё было сложить в поленицу под навесом. Следом за Серёгой на крыльцо вышел кот Тимофей. Он сел на самый край ступеньки стал нюхать воздух, а когда из сеней вышел Шеремет, громко и протяжно стал мяукать.