Андрей Петракеев - О. Р. З. или Сказ о том, как Михалыч пить бросал

— А вот сейчас увидишь, — Серёга подхватил мальца на руки и закинул себе на спину. Тот ухватился руками за шею, а ногами обхватил пояс. — Пошли, Дир.

Они молча спускались к морю, петляя между больших камней, перескакивая с валуна на валун.

— А вы яиц набрали? — спросил Серёга Васху, чуть повернув голову.

— Набрали, — Васха вздохнул.

— И где они?

— Мы складывали их на шкуру Дира, а потом когда шли к тебе, я споткнулся и упал.

— И что было дальше?

— Я упал на Дира, а он выронил шкуру, и яйца разбились. — Васха прислонился головой к шее Серёги.

— То-то я гляжу, шкура на Дире как в соплях, — Серёга ухмыльнулся.

— Ты накажешь нас? — спросил Васха.

— Только тебя. Это ведь ты упал, — кивнул Серёга. — Согласен?

— Да, Охотник, — голос Васхи стал тише, он шмыгнул носом.

— Ты носом не шмыгай! — Серёга улыбнулся. — Наказание придумаю, когда придём в пещеру. Слезай, дальше сам пойдёшь. И смотри, не спотыкайся!

Васха и Дир с удовольствием ходили по песку, совмещая его с пользой, выискивая выброшенные морем раковины. Дир уже пробовал осколок одной из них на прочность, а потом провёл острым сколом обломка по краю шкуры.

— Хорошие ножи получатся, — констатировал он, показывая обломок Серёге. — Шкуры снимать или мясо резать. Для наконечника не подойдёт, ломается.

— Набери, — кивнул Серёга. — Сгодятся в хозяйстве.

— Смотри, Охотник! — Васха держал в руках большую витую раковину.

— Ага, тоже бери, воду в ней носить будешь. — Серёга подошёл к кромке прибоя, волны сюда докатывались уже успокоенными отмелью. Нагнулся, зачерпнул рукой мокрый песок. Ямку тут же наполнила вода, принесённая волной.

— Вода невкусная, вождь, горькая, — рядом с Серёгой, на корточки, опустился Дир. Он так и называл его — вождь, хотя племени у них ну никак не было. — Такую воду пить нельзя.

— Я знаю. Она солёная. Это же море. — Серёга поднял глаза и посмотрел на водную ширь. Горизонт таял, терялся в дымке. — Это море, Дир, понимаешь?

Михаличев повернул голову к парню.

— Хочешь жить у моря?

— Нет. — Дир помотал головой. — Здесь холодно, ветер дует всё время, огонь гасит. В пещере лучше.

— Это точно, — подтвердил Серёга. — Ну, пойдём назад? Да, Васха, я придумал тебе наказание. Ты снова пойдёшь искать яйца. Один.

— Да Охотник, — Васха поник головой, лазить по камням, выискивая гнёзда, ему совсем не нравилось. К тому же, чтобы хватило всем, яиц нужно было набрать много.

— Я помогу тебе, — подбодрил Васху Дир, а потом обратился к Серёге. — Я пойду с ним, вождь.

Серёга улыбнулся.

— Хорошо, идите. Только в этот раз, постарайтесь не разбить яйца, а то Тархе не отстирать шкуры.

Вечером, когда Серёга смотрел на пламя костра, ему пришла мысль, что нужно навестить своих бывших соплеменников. Зачем? Он и сам не знал, по крайней мере сейчас он не находил объяснения своему желанию.

— Завтра я пойду в стойбище племени, — сообщил он Тархе. Та замерла, ожидая продолжения, но Серёга встал и пошёл в пещеру. Следом за ним пошёл Васха, он сел рядом с Михаличевым и спросил:

— А ты меня с собой возьмёшь, Охотник?

— Нет Васха, — отрицательно покачал головой Серёга.

— Ты совсем уйдёшь? — паренёк заглядывал Серёге в глаза. Тот посмотрел на него, прижал к себе.

— Да куда же я от вас денусь? Как я один без вас проживу? — Серёга не кривил душой, одному прожить труднее. — Я иду за своим оружием, понимаешь? Заберу у Рама свою кувалду и копьё и вернусь.

— Правда, вернёшься?

— Правда.

Наутро Серега, взяв с собой нож, топор на длинной рукояти и несколько кусков вяленого мяса, отправился в путь. Перескакивая с камня на камень, он нет-нет оборачивался. Тарха, Вилла, Дир и маленький Васха стояли у входа в пещеру и смотрели ему в след.

— Я вернусь, — бормотал под нос Серёга. — Я лишь туда и обратно.

А в груди ворочался зверь. Серёга подкармливал злость, вспоминая слова Тархи, думая о том, как племя отвернулось от четверых соплеменников.

К стойбищу он вышел к вечеру второго дня, чуть не заблудившись. Стойбище перенесли с опушки чуть глубже в лес. Серёга засел за поваленным деревом, наблюдая за жизнью племени. Часовых новый вождь не выставлял, в отличие от Серёги, поэтому можно было не беспокоиться, что его кто-то обнаружит раньше, чем он сам того захочет.

Когда стемнело, мужчины собрались у большого костра. Женщины подносили им куски мяса, разговор, насколько мог понять Серёга, вёлся об охоте. В поле зрения Серёги попала собака, которая, опасаясь подходить ближе к мужчинам, улеглась в отдалении и наблюдала. Серёга вспомнил о щенках, видимо те подросли, но кормёжкой этих спутников человека никто не заботился. Собака была отощавшей, рёбра можно было пересчитать, не напрягая зрение.

Серёга всматривался в лица мужчин, про себя повторяя их имена. Вот один из них, Торк, обглодав кость, бросил псу. Вернее бросил в пса. Кость попала в бок, и собака, взвизгнув, отскочила в сторону. Потом боязливо приблизилась, и поскуливая, обнюхала кость, косясь на людей. Мужчины засмеялись, а Торка хлопнули пару раз по плечу, хваля за меткость.

— Суки! — тихо выругался Серёга. — Собаку-то за что?

То ли ветер поменялся, то ли с голодухи наконец-то почуяв посторонний запах, собака повернула голову и задрав кверху нос, нюхала воздух. Гавкнув, она опасливо покосилась на мужчин, а потом повернулась в сторону леса. В ту сторону, где прятался за деревом Серёга. Но должного внимания никто не уделил потугам пса. Мало того в него полетела ещё одна кость, попавшая по заду. Собака, поджав хвост, скакнула, обернулась на своих обидчиков, а потом, опустив голову, и нюхая воздух, поплелась прямо к Серёге.

Серёга судорожно думал, что ему делать. Из запазухи достал кусочек мяса, а когда собака приблизилась на пару метров и уже глухо рычала, скаля клыки, Серёга кинул. Мясо упало в аккурат перед носом пса, тот на миг замолчал, скосил глаза вниз. Тяга голодного животного к еде пересилила инстинкт, и пёс вцепился зубами в кусок мяса. Конечно, он слопал его за пару секунд, а потом, уже повиливая хвостом, смотрел в глаза Серёге.

— На, на, — Серёга кинул ещё один кусок, который тут же был съеден. Серёга покачал головой, достал последний и кинул псу.

Проглотив последний кусок, пёс осмелел и подошёл ближе, принюхиваясь. Страх быть побитым держал его на расстоянии, но то, что его накормил человек, запаха которого он не знал, манило. Пёс подошёл ещё ближе, а потом и вовсе лёг в метре от Серёги.

— Ну, иди сюда, — поманил его Михаличев. — Иди-иди, я тебя не трону.

Пёс, будто почуяв, что человек действительно не желает ему зла, встал, перепрыгнул ствол и вновь улёгся в метре от Серёги.

— Ну, это уже что-то, — сказал Серёга. — Бьют тебя что ли? Не кормят. Со мной пойдёшь?