Тимур Литовченко - Старик

Но не будешь же напиваться каждый вечер, когда сессия на носу! Вот и пришлось тащиться в Безрадичи на ночь глядя.

Нет, что ни говори, а всё же он молодчина. Как это он вспомнил про полуразрушенную церквушку на родине старика? Нет, пардоньте-с, это сам дед вспомнил про неё. Как раз когда Сергей отчитывал его за визит к молодому священнику, старик сказал: "Батюшка у вiйну фрицовського коменданта за мене просив, а сей!.. А який замєчатєльний чоловiк був наш батюшка Фрол iз Безрадiчей!.." Тогда-то Сергей и припомнил, что во время одного из студенческих турпоходов видел в Безрадичах развалины церквушки. И крайне своевременно предложил призраку: "Слышь, дед... Тебе не всё равно, в какой святой земле лежать, а? Небось у вас там церковная ограда не менее свята, чем тут, в Киеве".

Сергей оглянулся на вырытую яму. Поработал он на славу, деду должно хватить. В самом-то деле, много ли привидению надо...

Правда, гроба нет, но за неимением этого важного предмета Сергей вымостил яму еловыми ветками: какая ни есть, а всё же подстилка. Но чем он особенно гордился, так это крестом. Крест был настоящий дубовый, и пока Сергей тащил на горбу эту тяжесть к яме, с него сошло семь потов. Правда, вопреки славе о крепости дубового дерева, крест был насквозь проеден жучками. Ничего, некоторое время постоит себе, а потом и обрушится. Как и эта деревянная церквушка. И тогда сам чёрт не различит, где могила старика. И будет он лежать там преспокойненько в ожидании своего суда. А Сергей сможет наконец вернуться к нормальной полнокровной жизни. И кошмары перестанут мучить.

Куда же запропастился старик? И на кой чёрт, спрашивается, он назначил ждать десять дней?

От леса потянуло свежим ветерком. В лежавшей поодаль деревне залаяли собаки. "Идёт", - решил Сергей и быстро хлебнул из бутылки. Для храбрости.

Это в самом деле был старик. В свете костра его фигура побледнела, зато внутри чётко выделялись непрозрачные, а значит не призрачные кости. Интересно, что бы это значило?

- Мої се кiсточки, мої, родимi, - радостно проговорил старик, видя удивление юноши. - Адже їх той... на свалку вивезли iз стройки тої, от i прийшлося десять днiв ковирятися, доки знайшов, шо там iще зосталося. А на свалкє сам знаєш як: пси як мене почують, до й починають вити. Та й люди якiсь швендяють туди-сюди, збирають щось, п'ють. Отакої. Та i з костями сюди дiйти було тяжело, шоб мене не замiтив хтось. Прийшлося от скiкi времня ховатися та сюди повзти, так шо ти вже звиняй...

Старик выглядел этаким бодрячком и потребовал, чтобы Сергей приступил к похоронам незамедлительно. Однако на Сергея что-то нашло. Ему вдруг сделалось не по себе от мысли, что придётся коротать время до рассвета в полном одиночестве. И он неожиданно для самого себя попросил:

- Слышь, дедуля, ты того... не посидишь ли со мной, а?

Как ни странно, старик охотно согласился.

Странная то была парочка: студент и призрак, рассевшиеся у костра. Сергей много курил, прихлёбывал из горлышка водку, а старик завистливо посматривал на "Беломор" и бутылку да всё рассказывал о своей нелёгкой жизни.

Но когда глаза начали слипаться сами собой, а узенькая полоска небосвода на востоке приобрела цвет незрелой антоновки, старик решительно запротестовал:

- Ну все, не можна менi бiльше задержуватись. Пора у землю повертатися, доки пiвнi не заспiвали. Начинай iз Богом.

И пока Сергей неохотно расставался с нагревшимся от его тела шерстяным одеялом да разминал затекшие мышцы, старик решительно направился к яме и опустился на хвойную подстилку.

- Ну шо, давай той... закопуй.

- Что, прямо вот так? - опешил Сергей. За время их знакомства он постепенно начал воспринимать старика как живого человека. А хоронить живьём - дикость, зверство.

- Ну, якшо не хочеш так закопувать, до прочитай молитву, - решил старик после недолгого раздумья. - "Отче наш" чи там "Богородицю", чи шо iще.

- Не знаю я молитв, - смутился Сергей. - Да и на кой чёрт... Ладно, дедуля... - он наморщил лоб, припоминая, что говорят в таких случаях. Пусть земля тебе будет пухом.

- Шоб тебе Бог благословив, - донеслось из ямы. - Спасибi тобi, дорогий, спасибi за усе, шо ти для мене зробив. Завше буду молити Господа за... - старик едва не сказал "за раба Божого Сергiя", но вовремя спохватился и докончил: - ...за тебе. Шоб тобi теж той... Царствiє Божеє було.

Сергей вдруг хлопнул себя грязной рукой по лбу, полез в карман, выгреб горсточку мелочи, швырнул в яму.

- Так, что ли, делают? - спросил и немного подумав, отправил вслед за деньгами мятую пачку "Беломора" с двумя последними папиросами.

- Так, дорогий, так. Спасибi. Давай сип землю скорiш. Тiкi першу жменьку - обов'язково шоб рукой...

Мерцающие лиловые контуры окончательно исчезли, зато чётко проступила берцовая кость, обломок тазобедренной, несколько позвонков и теменная кость с половинкой челюсти. Сергей нагнулся, взял горсть земли, бросил, потом принялся работать туристской лопаткой - и крупные грудки полетели в яму. Окончив, юноша аккуратно прихлопал лопаткой бугорок и обложил его оставшимися ветвями.

У него едва хватило сил доплестись до костра. Огня не было, только в самом центре тлели подёрнувшиеся седым пеплом угли. На фоне сероватого неба отчётливо выделялась чёрная стена леса. Светало.

Сергей повалился на одеяло, и его затрясло как в лихорадке. Ведь впервые в жизни он сам, своими руками похоронил... что? кого? Тот ещё вопрос! Но - закопал в землю! Своими собственными руками...

Если бы не остатки водки, было бы совсем плохо. А так Сергей смог на некоторое время забыться тревожным сном.

Пробудился он от громких петушиных криков, доносившихся из деревеньки. Этот незамысловатый звук почему-то взбодрил его и заставил посмотреть на рукотворный холмик с изъеденным жучками крестом в головах с нескрываемой гордостью. Да, если хорошенечко подумать, он тут натворил чёрт-те что, комедию какую-то с пародией на филиал психбольницы. Нет, это же в самом деле надо уметь: улепетнуть на загородную прогулку за два дня до первого экзамена! Хотя с другой стороны, он единственный помог старику. Сделал то, чего не смог... не пожелал сделать никто из людей: упокоил душу раба Божьего Решетняка Николай Ваныча, мир праху его не в гробу, а на еловой подстилке! Да уж, никто этого не сделал, даже молодой попик из церкви Николы Притиска!

Молодец он всё же, вот что!

Сергей неторопливо сложил и спрятал в рюкзак одеяло, вытащил из его бокового кармашка тощий бутерброд, не спеша съел. Вложил в пристёгнутый к поясу чехол лопатку, подошёл к могиле, перевернул опустевшую бутылку, подождал, пока хотя бы несколько капель упадут с края горлышка на землю, подумал немного и спрятал бутылку в рюкзак, чтоб не мусорить в ограде церкви, пусть и полуразвалившейся.