Андрей Ливадный - Форма жизни

Она невольно подалась вперед, преодолевая головокружение и спонтанную дрожь.

Второй текстовой столбец скользил несколько быстрее первого и содержал в себе большее количество информации. Беат желала бы прочесть ее одним усилием, но первая попытка оказалась неудачной, она едва ли сумела осознать смысл начального слова верхней строки, как та уже исчезла за верхним срезом экрана.

Чтобы не сосредоточиваться на середине текста, Беат решила вновь дождаться его повтора, тем более на экране и так было на что посмотреть. Полупрозрачные буквы, плывущие на фоне посеревшего, исколотого колючими искрами звезд мрака, не мешали ей созерцать три неведомых мира, чье объемное изображение служило фоном текстовых пояснений.

Она все еще не могла освоиться с мыслью, что большой зелено-белый с голубыми полосами шар и есть Селен.

Внимание Беат привлекла блестящая конструкция, которая медленно выплыла из-за края планеты. Неторопливо и величаво она пересекла центр экрана, продемонстрировав подробности своего строения. Эта непонятная конструкция была похожа на толстое сверкающее колесо, соединенное четырьмя спицами со втулкой-ступицей, сквозь которую была пропущена длинная ось.

Когда это сооружение заняло собой центр экрана, приблизившись настолько, что стали различимы даже мелкие детали ее структуры, Беат внезапно поняла, что вся поверхность «колеса» испещрена длинными цепочками овальных проемов, изнутри которых пробивается неяркий, рассеянный свет.

Это были огромные панорамные окна, на фоне которых казались мелкими и едва различимыми точками крошечные фигурки живых существ.

Размышления, приведенные выше, ставят перед нами закономерный вопрос: если жизнь уникальна и не распространена повсеместно по миллиардам миров миллионов галактик, то как ее сохранить и преумножить?

Здесь вступают в игру два фактора. Оба они неблагоприятны. Первый заключен в конечности скорости света, что катастрофически сужает возможности экспансии в глубины Вселенной, а второй — в относительной непродолжительности человеческой жизни по сравнению с масштабами тех расстояний, которые требуется преодолевать для успешного освоения нового пространства и осеменения его биологически активными спорами.

Преодолеть световой барьер — идея заманчивая, но, на мой взгляд, неосуществимая, по крайней мере при сегодняшнем уровне знаний и связанных с ним технологий. Другое дело — человеческое сознание, душа.

Мы существуем, пока мы мыслим. Все, что отличает разумное существо от животного, заключено в самосознании. Вот если бы удалось зафиксировать это неуловимое на первый взгляд понятие: душа, личность.

Но разве нам нужна законсервированная, статичная душа? Конечно же, нет. Человек должен жить, смеяться и плакать, любить и ненавидеть, радоваться и горевать, иначе все усилия теряют смысл и мы возвращаемся к идее мертвой Вселенной, в которой станут обитать какие-то абстрактные, равнодушные ко всему, лишенные эмоций сущности.

Размышляя над этим, сравнивая два препятствия для сохранения и преумножения жизни — скорость света и смертность, — я пришел к выводу, что преодолимо последнее.

Давайте обратим внимание на реальные достижения цивилизации. Мы движемся в пространстве, но эти перемещения нельзя назвать иначе как смехотворными. С точки зрения межзвездных расстояний мы по-прежнему топчемся на месте.

Иное дело информационные технологии. Здесь прослеживается очевидный прогресс. Развитие искусственных носителей информации и устройств ее обработки в тысячи раз опережает наши реальные успехи в освоении космоса. Вычислительные машины, созданные в последнее время, построены на основе архитектуры, копирующей строение живого мозга, а их быстродействие уже перевалило за один миллиард операций в секунду.

Однако здесь существует ловушка: мало построить машину, которая бы мыслила со скоростью живого мозга, мало наделить ее соответствующим объемом памяти. Нельзя забывать, что основу понятия «душа» составляют эмоции, а ими во всех случаях управляют биохимические реакции, свойственные только живым организмам, но никак не машине.

То есть носителем разума, обладателем души может быть исключительно живое существо. Тот вид интеллекта, который возникает на электронных или оптических носителях, никогда не будет адекватен человеческому разуму.

— Машина... — Беат безотчетно возвела глаза к прозрачному куполу свода. — Я не могу больше... Я... Я запуталась.

— Я наблюдаю твое смятение, существо, — ответил ей ровный голос. — Преподанный тебе урок не несет критической информационной нагрузки, он призван показать, что реальный мир много сложнее того виртуального знания, которое заложено в тебе моими обучающими системами.

— Скажи, зачем ты меня создала? Кто я? — Беат готова была разрыдаться от щемящего смятения, комкающего ее душу.

— Ты создана для контакта, — бесстрастно ответил голос. — Планеты Селен больше нет, она раскололась на тысячи бесформенных кусков. Мои создатели не смогли успешно преодолеть амбиций роста, и теперь уцелевшие остатки их цивилизации медленно доживают свой век, постепенно деградируя, тут, на Новом Селене, который катастрофически изменил свое пространственное положение. После гибели Селена этот планетоид был захвачен гравитационным полем Земли и, приблизившись к Солнцу, теперь теряет атмосферу.

— Значит, жизнь на Новом Селене вскоре погибнет?

— Да. Но это не должно стать концом всего сущего. Ты помнишь тот основной принцип, который постулирован в моих базах данных? Жизнь нужно сохранить и преумножить во что бы то ни стало. Это руководство к действию. Остается программа, для исполнения которой я была создана. Программа переселения сущностей и преумножения жизни. Все остальное не имеет для меня практического смысла.

...Мы рассмотрели несколько проблем, связанных с теорией бессмертия личности и глобального распространения жизни, и пришли к следующим выводам.

Путешествия в пространстве станут вторичным способом преумножения жизни. Преодолеть межзвездные расстояния реально лишь в том случае, когда будет решен вопрос записи и последующей инсталляции человеческой сущности.

Мы можем сканировать мозг. Нам, при определенных условиях, доступен весь объем долгосрочной и оперативной человеческой памяти. Допустим, мы записали эту информацию, считанную с живого мозга, на более прочный и долговечный носитель. Получается, что мы зафиксировали личность живого существа на определенный момент времени. Но как быть дальше?

Дальше следует создать такой носитель, который был бы восприимчив к определенному воздействию. Нужно создать копию человека, внеся необходимые генетические изменения в структуру головного мозга. Это должно быть полноценное существо, способное к воспроизводству, самостоятельному отправлению всех жизненных функций и передаче по наследству приобретенных изменений. Только такой носитель может полностью отвечать выдвинутым требованиям. Видоизмененный человек призван стать не биологической машиной, как то утверждают наши оппоненты, а следующей ступенью эволюции, но шаг на эту ступень должен произойти не под воздействием случайных мутагенных факторов, а вполне сознательно.