Татьяна Суворова - Сердце бездны

Вопреки нелогичным — то ли утешительным, то ли опасливым — ожиданиям капитана Нина нигде их не ждала. Планета просто растворила ее в своих пространствах, и растворила навсегда.

Старпом — первая жертва… А кто — вторая?

И вообще, что будет завтра? Артур только сейчас почувствовал всю безнадежность, нелепость их пути. И понял Игоря.

Но — какая альтернатива?

Пилот пытался сломать в кулаке какой-то местный прутик, подобранный по пути, но тот только гнулся и гнулся. И чем дольше тот не покорялся, тем исступленнее мечтал Игорь о пультах гораздо более сложных и громадных, но зато и гораздо более послушных компьютеров. А также об асептической постели, сбалансированном рационе и даже о закоулках базы «Титан» — скучных, путаных, но близких, не издевающихся над человеком.

Эта тоска была единственным — и то бездеятельным — его чувством. И он не отдавал себе отчета, что в земных джунглях или тайге ему жилось бы ничуть не комфортнее.

Серж мечтал только об окончании гипнотеста и уже не думал, сколько он баллов заработал.

Озр чувствовала под руками остывшие за ночь, влажные камни, видела во тьме дно ущелья — такое же далекое, как небо. И чувствовала, как оно жестко там, под тоненьким слоем ночного матового инея.

Хохот, похожий на треск ломаемых пластиковых гранул. Но спутники Командора никак не реагировали на этот звук, продолжая спокойно спускаться по лишайнику, — сейчас, в лучах этих фонарей, он походил на сверкающий бархат, на лестничную дорожку в самом шикарном отеле.

— Ты идешь в свой последний путь. — Голос был таким же, как и миллионы лет назад, как и во вчерашнюю ночь. В воздухе появился и сразу же застыл туман. Он внезапно обернулся исполинским молочно-белым лицом.

Люди спускались прямо в него.

Озр нехорошо прищурилась. Перед ней была почти она сама: все черты скопированы идеально, но… Есть и отличие от оригинала: у Командора никогда не бывало такого пустого взгляда.

Огромные белые губы, сквозь которые просвечивали зубцы утесов, разомкнулись:

— Ты могла бы угнать земной корабль и летать между звездами. Десантник, любишь это, а? Но вместо солнц тебя ждет смерть. — Со дна ущелья поднялся палец, похожий на призрачный смерч. — Ты сдохнешь жалко и некрасиво. И перед смертью вдоволь наешься и беспомощности, и униже-ния-а-а… — Лицо расхохоталось, и далекое эхо гулко вторило ему во тьме.

Земляне же по-прежнему безмятежно шли прямо в исполинский зрачок, в котором клубился туман, — туман, похожий на жидкое молочное стекло, только ледяное. И от эха на склонах не дрогнул ни один камешек.

— Я проклял тебя, и ты не снимешь моего проклятия, Командор! Ты слишком долго пыталась мне мешать, так что представь, представь… На тебе отныне проклятие Бездны!!!

Хохот. Лицо исказилось и исчезло.

Озр склонилась над Артуром — Игорь не мог понять, как она не падает, да еще и двигается в этом положении. Осторожно тронула капитана за застывшее от напряжения плечо:

— Ничего не слышал?

— Нет. — Он быстро обернулся и как бы случайно, на миг осветил ее лицо, заглянув ей в глаза. Но те не могли служить зеркалом души по чисто техническим параметрам. — Все нормально. А что?

— Непонятный звук, — коротко бросил Истомин.

Артур ей не совсем поверил — вряд ли киборг будет полагаться на чувства людей. Но молчаливый спуск во тьму, совсем не спешащую убираться под лучами где-то встающего солнца, продолжался.

Ночь, сухая и колючая, как наждак. Несильный ветер. Песчаная пудра набивалась в комбинезоны, и от нее горело все тело. Было тепло, и костер опять разожгли только ради света. Но сидеть близко к огню было невыносимо для землян, и все отодвинулись подальше, почти за край освещенного круга. Совсем рядом смутно виднелись тяжелые черные контуры — булыжники были разбросаны по всей предгорной равнине. Сами горы вырывались из земли, как из воды — без всякой подготовки. Их почти вертикальные склоны стояли за спинами людей, словно непроницаемая, закрывшая половину звезд стена.

Позади был тяжелый, однообразный путь по дну то расширяющегося, то сужающегося ущелья — оно прорезало хребет, как рана от исполинского когтя. Потом — не такой долгий, но не менее однообразный и тяжелый путь среди булыжников. Земляне измучились до предела и почти не разговаривали. Какое-то время они посидели, разглядывая пламя на расстоянии, а потом заснули, сбившись в кучу. Их дыхание было тяжелым.

Звезды показали полночь. Ничего не изменялось. Озр, чуть отодвинувшись от людей, спокойно смотрела на небо вверху и на равнину впереди. По идее, Артуру следовало назначить караульных, но он положился на Командора. А Игорю и Сержу все было одинаково.

— Подойди ко мне. — Перед Командором, заслоняя снежное и далекое пламя костра, возник человек. Рука, словно вырезанная из антрацита, сделала королевски-повелительный жест. Озр скрестила на земле ноги (что не помешало бы ей вскочить в нужную долю мига). Ледяно усмехнулась:

— Подойди сам.

Костер мгновенно потух.

— Подчиняюсь женщине, — прозвучал насмешливый, похожий на компьютерный голос. И черная тень двинулась вперед. Она не оставляла на песке ни малейшего углубления, но выпивала росу вокруг своих ступней. Несмотря на все совершенство инфракрасных рецепторов, Озр не могла различить ни черточки лица, ни детали одежды визитера. Не помогало и локаторное зрение.

К ней двигалось черное, очень четко очерченное пятно, закрывавшее собой часть окружающего мира.

— Ко мне, прикоснись ко мне… — Голос втягивал, он обладал свойствами «черной дыры».

Командор почувствовала, как что-то пытается забраться в ее мозг. Быстро поставила блокировочное поле, и потом…

Кровавый луч вылетел из пальцев Озр. Он не разрезал фигуру, а погасил ее словно где-то по пути наткнулся на топографический проектор и испортил его.

Хохот. Словно смеялись сами шершавые, однообразные валуны. И снова только мышиный шорох ветра в песке.

— Дура, ты моя с рождения!

Тучи, тяжелые, как кучи отбросов, с фантастической скоростью набросились на небо. Еще полминуты назад их не было даже на горизонте, а сейчас исчезла последняя звезда. И — полное безветрие. Даже песок кончил песню полудохлых мышей.

Озр не ощущала ни приближения, ни соседства чего-либо. Нормальная ночь, обычный кварцевый песок, дальний голос голодного ночного зверя. Только тучи и идущий ниоткуда голос.

И это было по-настоящему страшно. Вряд ли возможно справиться с тем, что мы не можем вовремя ощутить.

Идеальные условия для паники — состояния, полностью вытравленного из Командора. Для нее начиналось привычное — драка за жизнь, максимальная собранность и забвение всего постороннего.

Озр вскочила, огляделась. И снова увидела черного человека, и опять он возник так быстро, что даже киборг не смогла понять, откуда тот взялся.