Журнал «Если» - «Если», 2011 № 09

Сад буйствовал красками позднего лета. Пели птицы, шуршали листья, и Розалия слышала низкий гул, неровный и странный, а потом вдруг заметила толстого шмеля, который перелетал с цветка на цветок. Розалия глубоко вдохнула. Запахи влажной земли и свежей травы смешивались с ароматом цветов и чего-то более резкого с привкусом пряности, которую Розалия не могла распознать, хотя почти чувствовала на языке. В вышине сад накрывали прозрачные стеклянные панели, и через них Розалия видела облака — белые пятнышки в голубом небе.

— Мне подумалось, что тебе захочется изучить сад, — сказала миссис Уорт. — Это совсем не то, что через окно.

Не в силах говорить, Розалия кивнула. Красная бабочка села на желтый цветок у края дорожки, ее крылья раскрывались и закрывались в ритме настолько медленном и мерном, что Розалия поймала себя на том, что дышит в такт.

— Расскажи, что ты обо всем этом думаешь.

Миссис Уорт остановилась возле кресла, так что ее тень легла на лицо Розалии, она протянула камешек, совсем маленький, чтобы уместился в ладони Розалии. Розалия сжала на нем пальцы, потерла большим тусклую серую поверхность.

— Холодный. — Она поискала слова, чтобы его описать. — Тяжелый, но маленький. Как он стал таким круглым? Можно пощупать другой?

— Поразительно, — сказала миссис Уорт. Ее карие глаза посверкивали в солнечном свете.

Всю вторую половину дня, пока лето перетекало в осень, миссис Уорт находила разные предметы и, предложив Розалии, спрашивала, что она о них думает, и слушала так, словно понимала каждое слово. Она давала Розалии мягкие зеленые листья и шелковистые цветы, разноцветные камешки и горсти влажной земли. Из каприза Розалия положила один лепесток в рот; вкус у него был острым и горьким, и она рассмеялась от удивления, но тут же выплюнула. Миссис Уорт отламывали кусочки коры с деревьев: грубые и твердые или сухие, как бумага, или колкие и острые, чтобы Розалия вертела их в руках, удивляясь разнице текстур.

— Каково это? — всякий раз спрашивала миссис Уорт. — Тебе нравится?

С ее лица не сходило терпеливое, озадаченное выражение, и Розалии казалось, будто миссис Уорт так же изумляется всякой всячине сада. Она приносила все, на что указывала Розалия, и никогда не отталкивала ее руки.

Розалия делала, что могла, лишь бы ответить. Она знала: ей ни за что не увидеть многоцветия сада за какие-то несколько часов.

Миссис Уорт поймала для Розалии кузнечика. Насекомое отчаянно билось в ее неплотно сжатых пальцах, пока она его не отпустила. Потом миссис Уорт скрылась в тенистом уголке и вернулась, уместив в сложенных лодочкой руках лягушку. Зная земноводных только по рисункам в книгах профессора Лью, Розалия никогда бы не подумала, что лягушка умеет так быстро двигаться: вот она сидит в руках, скользкая и дышащая, а вот с резким кваком прыгает и исчезает в траве. Рассмеявшись от радости, Розалия протянула руки за следующим существом.

Но это оказалась сломанная ветка. Дерево было сухим и твердым, знакомым под пальцами Розалии. Ее пробрала нервная дрожь, когда миссис Уорт взяла ее руку и закатала рукав платья.

— Видишь? — спросила миссис Уорт.

Розалия выдернула руку. Она была морщинистой и с извивами, как на ветке, но ветка была жесткой и неподвижной и того же тусклого бурого цвета, какой сделалась мисс Вечер перед тем, как перестала приходить каждый вечер в комнату Розалии. Ветка была мертвой. Розалия ее оттолкнула. Подумав, миссис Уорт швырнула ветку в кусты. Взгляд Розалии задержался на дальнем уголке сада, который не был виден из окна ее спальни. Там, в тени толстого дуба, росло маленькое деревцо. Розалия не знала, к какому виду оно относится. Усталый излом его ветвей напомнил ей сгорбленную спину мисс Вечер.

Осень вступила в свои права. Миссис Уорт срывала красные, оранжевые и золотые листья, пока они еще не успели упасть, и не била Розалию по рукам, когда та их ломала. Подступила зима, и в животе у Розалии возникло холодное, неприятное чувство. Она избегала смотреть на дверь дома.

Когда солнце опустилось за стену сада, Розалия поежилась и потерла локти.

— Замерзла, милая? — спросила миссис Уорт.

Розалия покачала головой. Времена года сменяли друг друга, и каждая минута убегала слишком быстро. Розалия знала, что едва войдет внутрь, она больше не увидит сад.

С легкой улыбкой миссис Уорт сняла жакет и накрыла им колени Розалии.

— Ну вот, — сказала она. — Мы можем остаться еще ненадолго. Но не слишком. Едва солнце сядет, погода станет непредсказуемой. Я никогда не могла разобраться в динамике зимы.

Миссис Уорт снова покатила кресло Розалии по дорожке. От ее жакета пахло бумагой и кожей, чуть похоже на библиотеку, и Розалия ощутила вес связки ключей профессора Лью.

— Подождите! — Розалия вцепилась в колеса своего кресла. Дерево терлось о ее ладони, пока миссис Уорт не остановилась. — Хочу увидеть малиновок. — Розалия посмотрела снизу вверх на миссис Уорт. — Они у черного дуба. Quercus mortem. Вот там.

Миссис Уорт посмотрела в том направлении.

— Quercus mortem? Ну что ж, столько-то мне понятно, — сказала она. — И я тоже люблю его больше всех.

Прямого пути к черному дубу в углу не было. Им пришлось обогнуть сад и съехать с мощеной дорожки на присыпанный галькой участок, на котором кресло Розалии отчаянно дребезжало. Черный дуб стоял поодаль от остальных деревьев. Плющ обвил его ветки и карабкался по кирпичной стене, пряча за завесой осенних листьев дверку, которая так нравилась мисс День.

— Ближе нам не подобраться, — сказала миссис Уорт.

— Хочу посмотреть гнездо, — не отступала Розалия. И в ответ на вопросительный взгляд миссис Уорт указала: — Оно там, вон на той ветке.

— Не знаю… — засомневалась миссис Уорт. — Но пойду посмотрю.

Она сошла с дорожки, чтобы пробраться к дубу. Едва она повернулась спиной, Розалия нашарила в карманах жакета связку профессора Лью. Много ключей, но только один серебряный и помеченный листом. Резко повернув, Розалия сняла его с кольца и спрятала под складками платья. Проверив, не следит ли за ней миссис Уорт, она осмотрела остальные. Один, медный и более тусклый, не такой начищенный, как остальные, был помечен отпечатком сплетенного плюща. Розалия сняла и его тоже, а потом вернула связку в карман жакета миссис Уорт. Ее пальцы сжались среди складок на украденных ключах. Те были маленькими, твердыми и теплыми на ощупь.

На дорожку миссис Уорт вернулась со скорлупкой от крошечного голубого яйца малиновки.

— Гнездо уже опустело, — сказала она. Ей как будто было жаль. — Но смотри, что я нашла.

Розалия протянула руку к скорлупке. Половинка с заостренными на вид краями была мягкая-премягкая и невероятно легкая.