Журнал «Если» - «Если», 2011 № 09

— Так или иначе, это… наказание, или как его еще назвать, не длится вечно. Я так считаю. И уже это радует. Если бы в Бездне находились все согрешившие христиане, их было бы намного, намного больше. Знаешь… — Он слабо улыбнулся, и София подумала, что ему не помешали бы сон, приличная еда, а не пищевые брикеты, и прежде всего долгий-долгий отпуск. — Я представил себе, будто мы вытаскиваем из Бездны человек сто, чтобы они представляли достоверную статистическую выборку, а потом вручаем каждому из них анкету. Был ли ты воспитан в христианской вере? — зачеркни «да» или «нет»; соблюдал ли ты десять заповедей? — всегда, часто, время от времени, редко, никогда…

Шутка не удалась, так как в конце концов Йенг скривился, словно с трудом сдерживая плач, но София оценила его благие намерения и попыталась ответить улыбкой.

— Сейчас главное — поиск лекарства от энкарнита, но потом — может, кто-то и попытается нечто подобное…

Она знала, что он подумал о том же самом.

Будет ли вообще какое-либо «потом»…

Из зала донеслись крики. София слышала пискливый голос Терри и вопли Моаны. Подобная ссора была далеко не первой, и женщина старалась не обращать на нее внимания.

— Почему ты никогда не спрашивала дьяволов?

— О чем?

— Ты знаешь о чем. — От его мягкого, терпеливого взгляда ей стало не по себе, словно Йенг проник в те области ее души, о существовании которых она предпочитала не вспоминать. — Если это действительно мятежные ангелы, то они должны знать Бога, правда?

— Мне не подобрать подходящих слов…

— Ты сумела бы. Почему ты не спросила?

Доносившиеся из общего зала крики становились все громче и истеричнее. Это была уже не обычная ссора, а дикий скандал. София встала.

— Пойду посмотрю, что там происходит…

— Ответь, пожалуйста.

Она откинула со лба волосы.

— Потому что на самом деле это не имеет значения. Какой бы ответ я ни получила, в любом случае сочла бы его ложью. В конце концов, это ведь дьяволы, разве нет?

Повернувшись, она открыла дверь в общий зал. Скорчившийся на стуле Терри прикрывал собой то, что пыталась отобрать у него Моана. Он даже не пытался сопротивляться.

— Довольно! — орала она. — Меня удар хватит, если ты еще раз эту дрянь включишь… охренеть можно… давай сюда… вышвырну наружу…

Терри стонал, прижимая к животу браслет Тирла. Волосы его были растрепаны, ногти Моаны оставили на плече длинные кровоточащие царапины.

Подойдя ближе, Начо Йенг схватил Моану, развернул и, не раздумывая, ударил по лицу. Она заморгала и несколько мгновений выглядела почти забавно, словно нарисованный человечек, удивленно вытаращивший глаза.

— Успокойся, — велел он. — Это личная вещь Терри, и он имеет право делать с ней, что захочет. А ты, в свою очередь, — он повернулся к Терри, — должен себя слегка ограничивать. Честно говоря, я тоже устал от твоих душевных излияний.

Моана презрительно фыркнула. Она тяжело дышала, щеки ее раскраснелись, но она выглядела уже спокойнее. Терри не отвечал. Он все еще сидел, скорчившись на стуле, так что София не видела его лица.

— Пора спать, завтра нас ждет тяжелый день, — сказала она. — Терри, остаешься на станции?

Он медленно поднял голову. София ожидала, что ее брат будет взволнован, может быть, даже в слезах, но вместо этого увидела бледное сосредоточенное лицо и странно блестящие глаза.

— Я с ней здесь не останусь, — он указал подбородком на Моану. — Лучше уж полечу с вами.

«Не останешься, потому что боишься, что она уничтожит твой браслет или что ты сам с ней что-нибудь сделаешь?» — подумала София и тут же сочла эту мысль абсурдной, даже забавной.

— Пора спать, — повторила она.

Софии снились заголовки прессы.

ОТ ЭНКАРНИТА НЕТ ЛЕКАРСТВА. ЧЕЛОВЕЧЕСТВО УНИЧТОЖЕНО ЭПИДЕМИЕЙ. ОПУСТОШЕННАЯ ЗЕМЛЯ — ЦЕЛЬ КОЛОНИЗАЦИИ ДЛЯ ИНОПЛАНЕТЯН.

Потом она увидела пустыню. Из песка торчали руины и кости, освещенные красным сиянием старого, угасающего солнца. В его лучах стояла Лалита, полностью обнаженная; ветер трепал ее светлые волосы.

Повернувшись, она посмотрела прямо на Софию.

— Люди умирают, — сказала она. — Я лишь изменяюсь.

София проснулась вся в поту, с колотящимся сердцем. Сон размывался, и вскоре она уже не помнила ничего, кроме того, что ей снился кошмар.

«Вельзевул», серебристо-серый и пузатый, был снабжен четырьмя двигателями — два спереди и два сзади. Сидевшая внутри София вспоминала судьбу его предшественника, «Люцифера», который потерпел аварию и теперь ржавел, опутанный трансформирующейся растительностью.

Воспоминание было не из приятных.

Она поправила слишком сильно затянутый ремень. «Вельзевул» плавно опускался вниз, а женщина чувствовала себя так, будто спускалась в лифте. Очень быстром лифте.

Начо Йенг послал ей с соседнего кресла успокаивающий взгляд.

— Глубина восемьсот пятьдесят метров, температура снаружи тысяча четыреста градусов. Оружие проверено и наготове, термические щиты активны, — сообщил пилот. Он был очень молод — София до сих пор не могла избавиться от впечатления, что парни капитана Пеньи еще учатся в школе, — но, похоже, знал, что делает.

— Это можно выдержать, — бормотал Терри неизвестно кому, пальцами левой руки без устали поглаживая браслет. — Всё можно выдержать.

София почувствовала, как знакомо сдавило сердце. «Это плохо кончится, — подумала она, — нам не стоило брать его с собой. На станции он мог бы немного отдохнуть…»

Однако менять решение было уже поздно.

— Мы на месте, — сказал Эмилио Пенья, и «Вельзевул» перестал опускаться.

Пилот включил монитор.

— Можно выдержать, — шептал Терри. — Почти как в кино, правда?

На экране извивались и корчились в муках человеческие фигуры. Их было так много, что они наползали друг на друга, словно черви, тщетно пытаясь избежать огня. Плоть их чернела и отваливалась, обнажая кости, а потом снова регенерировала, и в течение секунд двух-трех там, на раскаленном камне, лежал не наполовину обугленный труп, но человек.

Сознающий свою судьбу человек.

София поняла это в то мгновение, когда один из несчастных посмотрел вверх. Стоило ей увидеть его глаза, и стало ясно — он знает, что они могут его спасти, если только захотят.

— Всё… можно… выдержать… — голос Терри опасно напоминал рыдания.

— София, видишь тут где-нибудь Вильчеса? — спросил Пенья.

«Не всё», — думала она, блуждая взглядом по экрану.

И тут, когда впервые в жизни готова была сдаться, она заметила покойного мужа.

— Этот, — она ткнула пальцем в экран и закрыла глаза. Темнота была для нее благословением.

— Отлично, — кивнул Пенья. — Хорхе, ты мог бы пометить для нас этого господина?

Открыв глаза, София успела увидеть, как в Вильчеса вонзается маленькая стрела. Она застряла глубоко — в кости, а не в теле.