Журнал «Если» - «Если», 1999 № 03

— Правда, — со вздохом отвечал Руслан. — Заходи, чайку попьем.

Гость ругнулся шепотом и, покручивая головой, переступил порог. Пока он разувался, Руслан заглянул на кухню, поставил чайник. Затем оба проследовали в комнату, где взахлеб бормотал телевизор.

— Вот вы говорите: наносится ущерб, — продолжала вредничать ведущая. — А так ли уж он велик? Ну, три процента, ну от силы пять… И потом — разве могут изделия, производимые психически неуравновешенными людьми, одиночками, конкурировать с продукцией известнейших западных фирм?..

— А вы представляете, сколько это будет в денежном выражении — пять процентов? — осерчал гладко выбритый. — Это очень много! Это недопустимо много! Что же касается конкуренции… — Рыло насупилось. — Тут еще вот какой нюанс: часто самопальную продукцию покупают не за качество и не за красоту, а как бы в пику закону. Процветает тайная торговля так называемыми трудо-фильмами, откровенно смакующими процесс работы. Пиратски тиражируются и, что самое печальное, пользуются спросом запрещенные Минздравом старые ленты тоталитарных времен…

— Туши агитку! — хмуро скомандовал Колька. — И рассказывай. Как влетел-то?

Руслан послушно выключил телевизор и стал рассказывать. Колька слушал и свирепо гримасничал.

— Короче! — прервал он, уперев крепкий указательный палец в грудь хозяину. — Ты в наркологии что-нибудь подписывал? Ну, бумагу там какую-нибудь…

— Да нет, — печально отозвался Руслан. — Вот только счет дали. Надо зайти оплатить… Мне тут завтра в девять процедуру назначили.

— И не вздумай даже! — взвыл Колька, выхватывая у него из рук заполненный Леночкой бланк. — Не ходи и не плати! Совсем с ума стряхнулся? Заплатишь разок — они ж потом с тебя не слезут, так и будут деньги тянуть!

— А если не явлюсь — в клинику положат, — сдавленно сообщил Руслан.

Устрашающе сопя, Колька изучал документ. Наконец фыркнул и пренебрежительно швырнул бумагу на стол.

— А вот заклепку им в скважину! — торжествующе объявил он.

— Деньги — только через суд, понял? И запомни: без твоего согласия никто тебя на лечение не отправит. Ты знаешь вообще, что там за лечение? Сунут в палату на месяц — и лежи сачкуй. Ни лекарств, ничего. А сдерут — как за гостиницу!

Он поставил банку на стол и хищно оглядел углы, явно проверяя, не завалялась ли где оставленная по оплошности стружка или какая другая улика.

— И гвоздодер изъяли, — в полном расстройстве пожаловался Руслан. — Главное, хороший гвоздодер… Теперь, наверное, уничтожат…

— Ага, уничтожат! — сатанински всхохотнул Колька. — Как это ты гвоздодер уничтожишь? Либо налево толкнут, либо сами будут пользоваться.

— Менты?!

— А что ты думаешь? У них там в подвале и столярка, и слесарка, все, что хочешь! Нас гоняют, а сами… У меня вон друг один в ментовке служит. Зашел к нему однажды в отделение, а тут как раз мужика задержали — с трехлитровой банкой олифы. Понятное дело, штрафанули, а мент, слышь, берет олифу и у всех на глазах выливает в раковину. Мужик аж чуть не заплакал…

— Скоты! — Руслан скрипнул зубами.

— Ты слушай дальше! — заорал Колька. — Остались мы с ним вдвоем, ну, с ментом этим. Открывает он дверки под раковиной, а там вместо трубы ведро стоит, ты понял? Он в ведро, оказывается, олифу слил! А ты говоришь: гвоздодер… Кстати, о гвоздодере, — спохватился он вдруг. — С соседями у тебя как? Тихо-мирно?

— А при чем тут соседи?

Колька сочувственно покосился на Руслана, прицыкнул зубом, покачал головой.

— Да-а… Учить тебя еще и учить. А ну-ка, показывай, где инструмент держишь!

Пожав плечами, Руслан провел Кольку в коридорчик и там не без тайной гордости предъявил фальшивую заднюю стенку кладовки, за которой скрывался инструментарий.

— Угу… — одобрительно промычал Колька, поглаживая кусачки, тисочки и прочее. — А вот молоток — на фиг! И на будущее: никаких гвоздей! Только шурупы! Буравчик — штука бесшумная, отвертка — тоже. Вот попомни мои слова: будешь молотком громыхать — обязательно найдется какая-нибудь паскуда по соседству и звякнет в наркологию по телефону доверия! Знаешь, как у них фискальная служба поставлена? А ты теперь на учете.

— Здра-авствуйте! — возмутился Руслан. — А скажем, полку вешать на стену? Все равно ведь шлямбуром придется или дрелью…

— Шлямбур тоже забудь. Дрелью — сколько угодно, но не электрической, понял? Берешь обычную ручную дрель — и потихоньку, чтобы ни одна зараза не услышала… Ладно. Тащи посуду.

— Так-то вот, Русланчик, — прихлебывая крепкий горячий чай, вещал друг и учитель Колька. На его выпуклом широком лбу быстро проступал пот. — Держи теперь ухо востро… Вот послушай, что со мной позавчера было. Только-только утром глаза продрал — звонок в дверь. Открываю. А там — два пацана в форме. Ни слова не говоря, лезут на антресоли и достают сумку с этой моей машинкой. Ну, ты понял, о чем я, да?

Руслан ошеломленно кивнул.

— Настучал, короче, кто-то, — пояснил Колька, хотя все было ясно и так. — Снимают сумку, ставят на стол, открывают. «Откуда взяли?» Ну я им и говорю… — Колька с удовольствием сделал паузу и подлил себе заварки погуще. — «Иду, — говорю, — вчера вечером по набережной, а впереди мужичок с этой вот сумкой крадется. И что-то показался он мне подозрительным. А я в добровольной дружине состою, в охране досуга граждан, вот, пожалуйста, удостоверение».

— Правда, что ли, состоишь? — всполошился Руслан.

— А как же! — с достоинством сказал Колька. — Кстати, и тебе советую вступить… «Свистнул, — говорю, — в свисток, а мужичок сумку бросил — и бежать. Ну, я в нее заглянул, а там этот вот инструмент. Явно незаконный. В милицию нести — поздно, ночь на дворе. Хотел с утра к вам пойти, а тут вы и сами явились».

— Ловко! — с искренним восхищением вымолвил Руслан.

— А? — победно вскричал Колька. — Понял, в чем суть? Купил — есть статья! Сам сделал — есть статья! А отнял — нет такой статьи! Ну нету!.. Они на меня смотрят — и молчат. Прибалдели, короче. Потом головами покрутили: ну ты, дескать, мужик, даешь! Я говорю: «Не-е, ребят! Другого ничего не будет, другого вы тут ничего не услышите. Вот что сказал — то и пишите». — Тут Колька покряхтел, похмурился. — Правда, пришлось им, конечно, еще на лапу дать, — с неохотой признался он. Потом бросил на хозяина быстрый взгляд исподлобья и вдруг приказал: — А ну-ка, лапы на стол!

Руслан заморгал, но подчинился.

— Пемзой, пемзой по утрам оттирай, — ворчливо заметил друг и учитель Колька, разглядывая и ощупывая правую длань хозяина.

— А потом — кремом… Тебя ж за одни мозоли возьмут! Вот посмотри у меня, — и он предъявил ухоженные мягкие руки, глядя на которые нельзя было даже и подумать, что их владелец — один из самых закоренелых и неисправимых трудоголиков района.