Жюль Верн - Паровой дом (пер. В. Торпакова)

На этом месте Матиас ван Гёйтт на минуту остановился, чтобы как можно лучше дать понять всю серьезность своего положения.

— Однако, господа, — вновь начал он, — не скрою от вас, что сначала я взглянул на вещи с комической стороны. Я был в заключении, ну и пусть! Нет смотрителя, который открыл бы мне дверь тюрьмы, согласен! Но я надеялся, что мои люди, видя, что я не вернулся в крааль, обеспокоятся моим долгим отсутствием и пойдут на поиски, которые рано или поздно приведут их сюда. Это было делом времени.

Ибо что делать в жилище, если не мечтать? — как сказал один французский баснописец. Итак, я мечтал, время шло, мое положение не менялось. Пришел вечер, я почувствовал голод. И, сообразив, что лучшее, что я мог сделать, — обмануть голод при помощи сна, отнесся к своему положению как философ и глубоко заснул. Ночь прошла спокойно среди глубокой тишины леса. Ничто не потревожило моего сна и, возможно, я бы еще спал, если бы не был разбужен необычным звуком. Подъемная дверь ловушки поднялась, и день потоком хлынул в мое темное убежище. Мне ничего не оставалось, как выскочить наверх!.. Каково же было мое смятение, когда я увидел орудия смерти, направленные в мою грудь! Еще секунда — и я был бы поражен насмерть! Час освобождения мог оказаться последним в моей жизни!.. Но господин капитан соизволил признать во мне создание, подобное ему… и мне остается лишь поблагодарить вас, господа, за то, что вы вернули мне свободу.

Таков был рассказ зверолова. Надо признаться, что нам с трудом удавалось скрывать улыбку, которую вызывали его манера говорить и жестикуляция.

— Так, значит, сударь, — спросил его Банкс, — ваш лагерь находится в этой части Тарриани?

— Да, сударь, — ответил Матиас ван Гёйтт. — Как я уже имел удовольствие вам сообщить, мой крааль не далее чем в двух милях отсюда, и, если вы пожелаете оказать мне честь вашим посещением, я был бы счастлив вас там принять.

— Конечно, господин Ван Гёйтт, — сказал полковник Монро, — мы нанесем вам визит!

— Мы охотники, — добавил капитан Худ, — и устройство крааля нас очень интересует.

— Охотники, — воскликнул Матиас ван Гёйтт, — охотники!

И он не сумел помешать своей физиономии выразить, что к сыновьям Немврода он не испытывает глубокого уважения.

— Вы охотитесь на зверей… чтобы убивать их, конечно? — обратился он к капитану.

— Только чтобы их убивать, — ответил Худ.

— А я только, чтобы ловить их! — заметил зверолов и сделал величественный жест, исполненный гордости.

— Ну что ж, господин Ван Гёйтт, мы не составим вам конкуренции, — отпарировал капитан Худ.

Зверолов покачал головой. Тем не менее наша принадлежность к клану охотников не заставила его взять назад свое приглашение.

— Господа, не желаете ли последовать за мной? — спросил он, любезно кланяясь.

Однако в этот момент в лесу раздались голоса, и полдюжины индийцев показались на повороте аллеи.

— А вот и мои люди! — сказал Матиас ван Гёйтт.

Затем, приблизившись к нам и приложив палец к губам, он слегка вытянул губы и произнес:

— Ни слова о моем приключении! Не надо, чтобы персонал знал, что я попался в собственную ловушку, как простое животное. Это могло бы в какой-то мере уронить мое достоинство, а я должен всегда его сохранять в их глазах.

Знак согласия с нашей стороны успокоил его.

— Хозяин, — сказал один из индийцев, бесстрастное и умное лицо которого привлекло мое внимание, — хозяин, мы вас ищем больше часа, не имея…

— Я был с этими господами, они желают проводить меня до крааля, — ответил Ван Гёйтт. — Но прежде чем уйти, надо привести в порядок это устройство.

По приказу зверолова индийцы приступили к ремонту ловушки.

Тем временем Матиас ван Гёйтт пригласил нас осмотреть ее внутреннюю часть. Капитан Худ скользнул туда, я последовал за ним. Нашему хозяину было маловато места для жестикуляции, но он вел себя там, как если бы был в салоне.

— Мои комплименты, — сказал капитан Худ, осмотрев конструкцию. — Очень хорошо придумано!

— Не сомневайтесь, господин капитан, — отвечал Матиас ван Гёйтт. — Такого рода ловушки бесконечно предпочтительнее прежних рвов с кольями из твердого дерева и гибких деревьев, согнутых дугой и со скользящей петлей на конце. В первом случае у животного распорот живот, во втором оно удавлено. Это, конечно, не важно, когда речь идет только об истреблении диких зверей! Но мне, тому, кто говорит с вами, они нужны живые и здоровые, без всяких повреждений!

— Очевидно, — заметил капитан Худ, — мы работаем разными способами.

— Мой способ наверняка лучше, — отозвался зверолов. — Если спросить зверей…

— Я их никогда не спрашиваю! — ответствовал капитан Худ.

Решительно, общение капитана Худа и Матиаса ван Гёйтта давалось им с трудом.

— Однако, — спросил я у поставщика зверей, — когда животные попадаются в ловушку, как вы их оттуда достаете?

— Возле ловушки ставится клетка на колесах, — ответил Матиас ван Гёйтт, — пленники сами бросаются в нее, а я переправляю их в крааль спокойным и медленным шагом, каким ходят домашние быки.

Едва он закончил эту фразу, как снаружи послышались крики.

Нашим первым желанием — моим и капитана — было: поскорее выбраться из ловушки.

Что же произошло?

Змея-хлыст, самая коварная из змей, была перебита пополам палкой, которую еще держал в руке один из индийцев. Все случилось в тот миг, когда ядовитая рептилия бросилась на полковника.

Это был тот самый индус, на которого я обратил внимание. Его мгновенная реакция безусловно спасла сэра Эдуарда Монро от неминуемой смерти. Свидетелями подобной мгновенной смерти мы стали тут же.

Действительно, крики, что доносились до нас, испускал один из служителей крааля; он изгибался на земле в последних судорогах агонии.

По прискорбной роковой случайности голова змеи, отрезанная начисто, отлетела ему на грудь и вонзила в него зубы. Несчастный, отравленный мгновенно действующим ядом, испустил дух менее чем за минуту, так что ни о какой помощи не могло быть и речи.

Остолбенев на мгновение при виде такого ужасного зрелища, в следующий момент мы бросились к полковнику Монро.

— Тебя не задело? — спросил Банкс, схватив его за руку.

— Нет, Банкс, успокойся, — ответил сэр Эдуард Монро.

Потом, поднявшись и подойдя к индийцу, которому он был обязан жизнью, сказал ему:

— Спасибо, друг.

Индиец дал понять ему жестом, что не стоит благодарности.

— Как твое имя? — спросил его полковник Монро.

— Калагани, — ответил индиец.

Смерть этого несчастного нас сильно взволновала, особенно принимая во внимание обстоятельства, при которых она случилась. Следует заметить, что укус змеи-хлыста, одной из самых ядовитых на полуострове, неизлечим. Этот индиец стал еще одной жертвой среди тысяч людей, которые ежегодно погибают в Индии от укусов опасных рептилий [147] В 1877 году от укусов змей погибли 1677 человек. Премии, выплачиваемые правительством за истребление этих рептилий, свидетельствуют, что в том же году их было убито 127 295. (Примеч. авт.) .