Хейфорд Пирс - «Если», 1997 № 06

Теперь он понимал, почему Дрискола так привлекали Тау-образы. Мозг принимал эти образы напрямую, они не подвергались фильтрации и обработке сознанием. Земные, весьма ограниченные чувственные ощущения отступали, и мозг погружался в царство ранее неизведанных представлений и понятий.

Болезненный толчок под ребра заставил Бревиса вспомнить о своей миссии. Он споткнулся о тело Дрискола, распростертое на полу, но, к счастью, не упал. Он не видел пилота, ему удалось лишь схватить его за плечи, в то время, как его сознание терзали безжалостные когти нескончаемых видений Тау.

И снова, уже более настойчиво, веревка потянула его назад. Бревис заколебался, не в силах собраться с мыслями в водовороте безумных фантазий, куда стремительно погружалось все его существо. Веревка оставалась единственной реальностью, связующей его с привычным миром. Она была невидимой пуповиной, соединяющей его через неизведанные бездны с далеким кораблем, средоточием неуверенности и страха. Он ощутил иррациональное желание избавиться от веревки, не возвращаться назад в тревожный мир людей, остаться здесь навсегда.

В третий раз за веревку взялись всерьез. Бревис не успел снять ее с себя, его руки продолжали сжимать плечи Дрискола, их обоих тащили мимо защитных экранов до тех пор, пока в самом конце лабиринта его не окутала мгла, и тогда бесконечное мельтешение образов прекратилось. Его подхватили и вытащили на свет — холодный и безжалостный свет истинной реальности. Несколько долгих минут Бревис лежал на полу и тряс головой, пока Портер не помог ему подняться на ноги.

— Как ты себя чувствуешь, Эрик?

— Паршиво. — Бревис поднял глаза и увидел, что дверь в смотровую сферу осталась приоткрытой. — Слушай, можно сделать так, чтобы эту дверь нельзя было открыть?

— Я ее заварю, — пообещал Портер. Он посмотрел на Дрискола, который по-прежнему был без сознания. — Впрочем, в ближайшее время его вряд ли что-нибудь заинтересует.

— Я думал не о нем, — усмехнулся Бревис. — О себе.

Внешне маневры Портера, казалось, привели к успеху. При помощи приборов ему удалось обнаружить участок пространства, где звезд было гораздо меньше. Он изменил вычисленный ранее курс. И чудесным образом оба астральных тела, появившиеся внутри корабля, медленно уплыли прочь, не причинив корпусу существенного ущерба. Оставалось только ждать. Однако новые космические тела их больше не тревожили, и постепенно люди успокоились.

Теперь у них появилась возможность более спокойно обдумать ситуацию, в которой они оказались. Но внутреннее напряжение продолжало нарастать. Бревиса гораздо больше беспокоил стресс, в который погружался экипаж, чем сама проблема, вставшая перед ними.

Грас всю свою энергию сосредоточил на выполнении рутинной работы, словно пытался убедить себя в том, что у него просто не хватает времени на решение основной задачи. Дрискол после перенесенного шока тоннами глотал транквилизаторы. Даже у Портера возникали трудности, когда он пытался настроиться на решительный мозговой штурм.

— Загвоздка в том, — заявил он, — что неизвестно, с чего следует начать, когда пытаешься разобраться с подобной задачей.

— Ты перестал ясно мыслить, Пол, — возразил Бревис. — Тебя смущают размеры проблемы, а ее причины отошли на второй план. Я не физик, но мне кажется, что дело сводится к конгруэнтности. Мы потеряли физическую конгруэнтность с нашей собственной Вселенной. У нас больше нет связи с теми факторами, которые контролируют размеры. Ну, и какие же факторы их определяют, Пол? Почему одни предметы мы называем большими, а другие — маленькими?

— Хороший вопрос, — проговорил Портер, — только он выходит за рамки моей специальности. Я даже не могу сделать вид, что знаю ответ. Размер предмета есть понятие относительное. Полагаю, что за абсолют можно принять атомы и молекулы. Состояние материи определяется некими явлениями: законы молекулярного строения, гравитация, центробежная сила и тому подобное — все это и приводит к тому, что данный объект имеет такие размеры, а не другие. Нельзя получить молекулу величиной со звезду или звезду величиной с молекулу, потому что они будут нестабильными.

— В таком случае, что должно было произойти, чтобы мы оказались вне этих параметров?

— Не знаю. Мы находились в состоянии резонансного Тау-вращения, когда достигли скорости света. Создается впечатление, что эйнштейновские соотношения между массой и скоростью в Тау применимы, но по-своему. Мы легко преодолели барьер скорости света, но при этом наши атомы вышли из-под контроля привычной Вселенной. Мы превратились в свою собственную Вселенную — способную функционировать самостоятельно, но никак не связанную с другими. Одним только небесам известно, какие факторы управляют нашими размерами по отношению к той Вселенной, из которой мы прибыли.

— Мы все еще находимся в пространстве Тау?

— Генератор Рорша продолжает работать, но плотность наших молекул так низка по сравнению с плотностью звезд, сквозь которые мы проходим, что у меня возникают сомнения в том, действительно ли состояние Тау поддерживается.

— А не можем ли мы попросту реверсировать процесс и прыгнуть назад сквозь световой барьер?

— Мы пытаемся, — ответил Портер, — но пока нет никаких оснований считать, что это сработает. С тех пор, как мы изменили курс, скорость падает — прошло уже восемнадцать часов, однако она по-прежнему существенно выше скорости света, а наши размеры продолжают понемногу увеличиваться. Я предполагаю, что с того момента, как атомы были оторваны от привычной для них Вселенной, они каким-то образом нашли новые соотношения, которые не зависят от скорости.

— Вот это и есть ключевой фактор, — сказал Бревис. — Новые соотношения — я уверен, что ты прав. И подозреваю, что между нашим нынешним размером и тем, в котором мы стартовали, есть какая-то связь. Это можно как-нибудь проверить?

— Загрузим данные в компьютер и посмотрим. Если такая связь существует, мы получим какую-нибудь функцию.

— Это необходимо сделать, — настойчиво сказал Бревис. — Если ты обнаружишь управляющий нашими размерами фактор, у нас появится возможность по-новому подойти к проблеме и попытаться изменить ситуацию.

— Я немедленно дам Зигмунду соответствующее задание. Если мы что-нибудь выясним, я тебе немедленно сообщу.

В результате Бревису удалось заставить Портера заняться полезной деятельностью. После того, как направление исследований намечено, на Портера можно положиться — дело будет доведено до конца. Даже если ответ окажется отрицательным, у них хотя бы появится направление атаки. Поэтому Бревис не слишком удивился, услышав вскоре в голосе Портера довольные нотки.