Лоуренс Дженифер - «Если», 1997 № 08

Решению командования пруфиллианцев и оомемианов поспешно отступить не приходилось удивляться. Бороздя межзвездные пространства, изотаты и зиканы запасались энергией, которой хватило бы на разрушение не одного, а нескольких обитаемых миров. Любой оомемианский или пруфиллианский корабль, задетый огнем невообразимого оружия, которым владели эти сверхцивилизации, испарился бы, как кубик льда, случайно угодивший в плавильню. Видимо, только благодаря мощному защитному полю изотатов корабль капитана Гануна не постигла до сих пор такая печальная судьба:

— Мы сожалеем о гибели вашего друга, — сказал Кервин, кивая на изжаренного изотата.

— Кто-то должен был принять на себя удар. Инструмент здесь не помог бы. — Изотат плавно покачивался в воздухе. — Первая попытка перенести Измира с вашего корабля на наш была предпринята сразу по прибытии. Она не удалась. Тогда мы пошли против собственной природы, попробовав перенос при помощи физического контакта. И снова неудача.

— Он свободно перемещается в спусковом поле, — сообщил Рейл. — При желании он может сам в него входить и выходить.

— У нас есть догадки относительно его природы. Уверяю вас, мы уже пробовали воздействовать на него силами, значительно превышающими известные вам. Однако эти силы не оказывают на него влияния. На него ничто не действует. Вы знаете о пульсации, с помощью которой он создает некое поле? — Рейл кивнул. — К несчастью, об этом прознали и зиканы.

Кервин понял, что его преследуют несчастья. Почему эти зиканы не могли подождать еще сотню лет? Или объявиться за сотню лет до его рождения? Так нет же, надо было им прилететь именно сейчас! Он посмотрел на младшего брата.

— А все ты, черт бы тебя побрал!

— Я? В каком же это смысле?

— Если бы ты не прицепился ко мне в том проклятом кегельбане, ничего не случилось бы. Сидели бы себе спокойно в Альбукерке. Я бы сдавал сессию, ты бы продолжал уродовать собственную жизнь.

— Ты вообще ни о чем ничего не знаешь и знать не хочешь, пустая башка.

Обмен оскорблениями не оставил равнодушным даже изотата.

— Мы наблюдаем за развитием других разумных рас в нашей галактике с тех самых пор, как научились космоплаванию. У нас на глазах подвергали себя уничтожению целые цивилизации, не успевавшие покинуть родные планеты; другие с нашего ведома возводили великие империи, которые обрушивались под собственной тяжестью после многих тысячелетий ленивого и аморального прозябания. Мы наблюдали, как новые виды силятся преодолеть физические и умственные ограничения, чтобы дотянуться до звезд, как иные созревают до такой степени, что с ними уже можно беседовать как с равными.

Некоторым помогали, некоторым препятствовали, в большинстве случаев оставались в стороне. И все же за миллионы лет, на протяжении которых мы, изотаты, ведем свои наблюдения, нам еще не приходилось сталкиваться с расой, которая умудрилась бы за столь короткое время так передраться внутри себя, но при этом избежать полного самоистребления.

— Знаю, — поддакнул Рейл. — Только это и дает им основание претендовать на уникальность. Хотя хвастаться здесь особенно нечем. Вряд ли сами они так уж этим гордятся. Столько попусту растраченной энергии! Если бы они только научились контролировать ее, обращать во благо…

— Возможно, они рано или поздно этому научатся, — сказал изотат. — Но это в будущем, а сейчас оно как раз стоит под вопросом. Поймите, от успеха нашего исследования зависит судьба множества обитаемых миров.

— Можем ли мы как-нибудь вам помочь? — спросил Ганун.

— К какому бы оружию вы все ни прибегли, детекторы зиканов справятся с ним играючи. Вы бессильны.

Кервин, забывший про свои препирательства с Кипятком, решил, что ввиду огромного энергопотребления защитных экранов и наступательного оружия изотат уже не сможет вернуться на свой корабль и заранее испытывает одиночество. Он шагнул к живому шару.

— Мне очень жаль, что все так обернулось. Кажется, мы с вами теперь товарищи по несчастью? Все мы противостоим теперь зиканам.

Неожиданная вспышка заставила Кервина отшатнуться.

— Не бери на себя лишнего, омерзительный комок углеродных соединений.

Кипяток успел подхватить Кервина и не дал ему грохнуться.

— Хватит набиваться в друзья.

— Просто я решил… — Кервин никак не мог прийти в себя от падения, к тому же испытал шок. — Раз уж все мы сражаемся с этими захватчиками по одним и тем же соображениям…

— Кто тебе сказал, что по одним и тем же? — Кипяток поставил брата на ноги. — Ты что, решил, что можешь говорить на равных с этой лампой накаливания? Я был о тебе лучшего мнения, старина.

Изотат не извинился, а Кервин и не помышлял требовать извинений: в следующий раз ему могло угрожать нечто похуже банального ожога. Инопланетянин продолжал разглагольствовать, словно ничего не произошло. По всей видимости, он не придал инциденту никакого значения.

— Все резко изменилось, если бы мы сумели воспользоваться Измиром.

— Воспользоваться? — воскликнул Кервин с невольным сарказмом. Он был вне себя от гнева, хотя разумнее было бы проявить смирение. — Для чего?

— Вопрос не требует ответа. Для созерцания его округлой формы.

Теперь на корабле было нечем заняться. Ганун продолжал напиваться, в чем ему помогали несколько офицеров. Гости корабля сгрудились в углу. Изотат помалкивал. Время от времени корабль трясло: это означало, что залп зиканов, способный уничтожить целую планету, отчасти преодолел защитный экран изотатов и сумел напомнить об ужасающем сражении, развернувшемся в этом уголке Вселенной.

Измир плавал под самым потолком, блаженно-безразличный к заботам экипажа.

— Интересно, — обратился Кипяток к унылому Рейлу, похудевшему еще сильнее обычного, — Измир тебя слушается?

— Понятия не имею, — ответил пруфиллианец. — Скорее, его просто устраивает следовать моим указаниям.

— Что если предложить ему превратиться в пушку? Ведь он видел пушки. Он может превратиться во что угодно. Вдруг он сумел бы отпугнуть этого назойливого изотата.

Рейл покачал головой.

— Изотаты — единственная наша защита от зиканов. Не забывайте,

что они сражаются с ними и за нас.

— Это еще бабушка надвое сказала, — не согласился Кипяток. — Мы знаем о зиканах только то, что слышали от изотата. Не знаю, как вы, братцы, а я никому не верю.

— Он едва не убил меня, когда я попытался к нему приблизиться. — Кервин растерянно крутил шнурки теннисных тапочек. — Опалило будь здоров!

Миранда провела пальцем по его задубевшей щеке.

— Неплохой загар.

Корабль опять затрясся, только на сей раз гораздо сильнее. Прежде чем лишиться чувств, Кервин поймал себя на мысли: действительно ли изотат только что взорвался у него на глазах, как гигантская медуза, или это была просто очередная защитная вспышка?